Большая семья - Филипп Иванович Наседкин

— Все, Сергей Ильич.

— Хорошо… Теперь я хочу с тобой посоветоваться, — сказал он и снова набил трубку. — На-днях мы приняли твоего секретаря комсомола в Зеленой Балке Дениса Скворцова в члены партии и Антона Рубибея — в кандидаты. Вчера был у меня брат Арсея Тихон Быланин. Он вернулся из армии и стал на учет.

— Он член партии?

— Да. Член партии. Так вот, в Зеленой Балке теперь три члена партии и один кандидат. Можно создавать партийную организацию. Вопрос о том, кого парторгом? Как ты думаешь?

— Я знаю Дениса и Арсея, — сказал Туманов. — И совсем не знаю Тихона Быланина.

— Молодой член партии, офицер, старший лейтенант. Ордена, медали имеет. Видать, боевой человек. Но вряд ли стоит его выдвигать.

— Почему?

— Он брат председателя колхоза. Конечно, для нас — это не важная причина. Для коммуниста партийные интересы выше всяких иных — так рассуждаем мы. Но ведь не все так рассуждают.

— Кого же тогда? — задумался Туманов. — Арсея? Но, по-моему, неудобно в одном лице совмещать две такие важные обязанности — председателя колхоза и секретаря парторганизации.

— Неудобно. К тому же Арсей Быланин совсем недавно получил выговор, — добавил Потапов.

— Что же, остается Денис Скворцов? — сказал Туманов.

— Остается Скворцов.

Туманов пристально смотрел в глаза Потапову, стараясь разгадать, что думает секретарь райкома партии.

— Да, но Скворцов совсем молодой коммунист, — заметил Туманов, не будучи уверен, что разгадал мысли Потапова.

— В том-то и дело!

— Как же быть? — спросил Туманов.

— Вот об этом я и хотел с тобой посоветоваться, — сказал Потапов. — Как бы ты поступил, скажем, на моем месте?

Туманов долго думал. Потапов неотрывно смотрел в его молодое обветренное лицо.

— Знаете, как я поступил бы? — решился Туманов. — Я остановил бы выбор на Денисе Скворцове. И рекомендовал бы избрать его секретарем парторганизации.

— Так, так… — сказал Потопов. — Молодого коммуниста?

— Да. А там дело покажет. Может, кто еще из армии вернется коммунистом, а если не будет таких, Скворцов научится. Я в нем уверен.

Потапов снова встал, прошелся по кабинету, подумал.

— Ну что ж, придется так и сделать, — сказал он. — Пожалуй, это единственный выход. Спасибо за совет, Миша.

Он распахнул дверь на террасу. В комнату вместе с серым предутренним рассветом ворвался свежий яблоневый запах. Где-то натужно пыхтел движок городской электростанции.

— Давай, Миша, посидим здесь, — предложил Потапов. — Помечтаем на свежем воздухе…

Они вышли на террасу, сели в плетеные кресла у круглого столика.

— Еще один рассвет, еще одно утро… — задумчиво произнес Потапов. — Еще один день… Идут они, дни нашей жизни, бегут, сменяя одни другой, точно телеграфные столбы на большой дороге, и ничто, никакая сила не в состоянии остановить их движения. И приносят они нам, эти дни нашей жизни, раз от разу забот и дел все больше и больше — живых, чудесных дел, таких, которые как-то поднимают тебя, вызывают тревогу, волнение, радость. Чудесные дни!.. Борьба — неутомимая, яростная и благородная борьба за счастье человека, за его будущее, за будущее всей нашей жизни, борьба и победа — радостный итог огромных усилий разума и воли, силы и мысли… Жизнь!.. Как хороша жизнь, Миша, когда она полна борьбы и труда, полна могучего смысла, когда ее яркий свет озаряет людей счастьем, за которое они борются своими трудовыми руками!..

Потапов говорил медленно и тихо, устремив взгляд туда, где загорался рассвет нового дня. Туманов, не отрываясь, смотрел в размеченное мягкими морщинами лицо своего старшего товарища и наставника. Туманов преклонялся перед жизненной мудростью Потапова, перед его смелыми и всегда свежими мыслями, перед его собранным и целеустремленным характером бойца и руководителя. Они узнали друг друга в суровое время борьбы с врагом, и теперь Туманов испытывал счастье оттого, что ему суждено и дальше итти рука об руку с этим человеком.

— У каждого должна быть цель в жизни, — говорил Потапов. — Человек без цели — пустоцвет… Какая же у нас с тобой цель, Миша? Наша цель — коммунизм!.. Наша цель — это цель всей нашей партии, цель нашего народа — коммунизм!.. А что такое коммунизм, Миша? Иные думают, что коммунизм — это сплошной праздник, когда не будет ни забот, ни хлопот, ни тревог, ни волнений. За такой коммунизм я не отдал бы и одного дня своей жизни!.. Нет, я живу не ради такого пустого праздника. Я живу и борюсь за такой коммунизм, который еще выше поднимет человека с его светлыми идеалами, еще ярче развернет в нем все самые лучшие его качества. Коммунизм, по-моему, — это такое время, такое общество, когда полностью сольются физические и духовные силы народа, когда творческий труд, труд созидательный превратится в первейшую и естественную необходимость и потребность человека, когда наука, техника, искусство расцветут и поднимутся на необычайную высоту. Да, да!.. Коммунизм сделает человека еще более красивым — прекрасным! Исчезнут ложь и подлость — неизбежные спутники человека при капитализме, останутся и окончательно восторжествуют любовь к родине, к труду. Воцарится гармония, то-есть полное слияние сознания и поступков, к чему стремился человек на протяжении долгой истории своего существования. Коммунизм — это вершина творческого развития, нового, общественного труда и новой культуры. Вот я за такой коммунизм, я живу и борюсь ради такого коммунизма!

Потапов посмотрел на своего слушателя и тепло, как-то по-детски улыбнулся.

— Это прекрасно!.. — с восторгом сказал Туманов. — Это прекрасно!

Потапов медленно набил трубку табаком. Они долго молчали, отдавшись своим мыслям.

На террасу залетела серенькая длиннохвостая птичка, забилась под потолком, но, увидев людей, выпорхнула в сад. Она уселась на сучок яблоневого дерева, унизанного крупными, начавшими румяниться яблоками, и вспугнула утреннюю тишину звонким жизнерадостным писком.

В кабинете раздался звук передвигаемых стульев.

— Тс-с… Тетя Глаша! — оторвавшись от своих мыслей, сказал Потапов и спросил Михаила. — Ты спать хочешь?

— Нет, — покачал головой Туманов.

— Собственно, уже не к чему, — сказал Потапов. — Уже совсем