Авиаторы Его Величества - Василий Вадимович Зеленков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Абордаж продолжался.
«Окулус Арканум» ходил ходуном. Жужжали системы подачи боеприпасов. Натужно шипела гидравлика. Фрегат готовился к бою в воздухе, пока мятежники, экипаж и абордажная команда дрались на палубах. Выла боевая сирена. Сигнальные лампы пульсировали, как электрические сердца: коридоры то озарялись алым, то погружались в беспокойный полумрак. Перепады освещения били по нервам.
Отряд Дирова почти достиг квартердека, когда по фрегату прокатился рокот выстреливших орудий.
«Все, – понял лейтенант, – „Окулус Арканум“ пошел в бой».
Отряд с трудом пересек последний пролет, уложив с полдюжины мятежников. Дирова ранили в руку; серьезно подстрелили Марка Кройца, и капрал плелся в хвосте, опираясь на мичмана. Ольг Фолакрис тяжело дышал. Мрачный, словно глубины Тени, Павел постоянно проверял рацию. Он не сомневался – ему ответят.
Первое же попадание в «Окулус Арканум» раскидало отряд по стенам. Диров растянулся на железных ступенях и со стоном повернулся на бок, кривясь от боли в груди. Сплюнул кровью, встретился глазами с Марком – капрал слабо улыбнулся. Схватившись за перила, лейтенант с трудом встал. Бесконечный день вымотал донельзя, но, взяв мостик, он закончит бессмысленный бой. Отряд пока не в могиле, даже если Леовен Алеманд всех похоронил. Командир мог посчитать нападение «Окулус Арканум» провалом Крылатой пехоты «Вентас Аэрис».
– Фолакрис, – просипел Диров, – сунь нос, что на квартердеке…
В этот момент динамик рации пробасил:
– Эй, Останец?.. Кончай балаган. Вам не отбить корабль.
Диров посмотрел на Павла. Великан зажал кнопку передачи:
– Ты на мостике, Барс?
– Сдавайся.
– Не я командую, – Павел хмыкнул, забросил винтовку на плечо и, отодвинув Ольга, взялся за ручку двери. – Захожу.
– Ты что?.. – начал Диров, но великан уже шагнул вперед.
Лейтенант ждал пальбы. Однако не раздалось ни выстрела, точно «сов», как и его, ошеломило безрассудство Павла.
Диров поднялся на пару ступеней, желая не только слышать, но и видеть происходившее. Он не знал подноготной Павла – лишь то, что в прошлом великан числился в Белых совах среди лучших.
Сразу бросился в глаза квартердек. Мостик «Окулус Арканум» был не надстройкой, а занимал палубу целиком. Заставленную аппаратурой залу с капитанским постом в центре накрывал купол, дававший обзор в триста шестьдесят градусов. Конструкцию поддерживали ажурные арки и оплетенные коваными розами колонны; лепестки блестели сусальным золотом. Розовые сумерки преломлялись в металлическом кружеве и, впитав свет ламп, рассыпались витражами по полу.
На мостике суетилось около двух десятков человек. Ими командовал бородатый венетриец. По кителю военно-воздушного корабельного корпуса и четвертушкам лейтенант-коммандеровских солнц на плечах Диров понял, что это старший помощник Кленова, примкнувший к мятежникам. Мичман о нем говорил.
Зал охраняли пятнадцать «сов». Все развернулись к Павлу. На лицах смешалась невероятная палитра эмоций: радость, надежда, сомнение, беспокойство – великана узнал каждый без исключения.
Вперед выдвинулся амбал лет пятидесяти с рваным шрамом через пол-лица. Он уступал Павлу в росте, но не в ширине плеч, и от него веяло угрозой, хотя ствол винтовки смотрел в пол.
– Долго ты не отвечал, Барс, – проронил Павел.
– Да ты совсем дурной! – Барс беззлобно покачал головой, словно о чем-то сожалея.
– Не изменился, – великан опять хмыкнул.
Дирова передернуло. Они говорили, как старые друзья за пивом. Иллюзию портили лишь ощутимое в словах напряжение и гром артиллерии.
«Окулус Арканум» дал залп и сразу содрогнулся от встречного попадания. Отряд во второй раз раскидало по лестнице. Диров упрямо пополз обратно.
Команда мостика сбилась с темпа, но лейтенант-коммандер быстро восстановил порядок. Диров заметил, что тот не вслушивался в разговор у двери, сосредоточившись на сражении.
Стараясь не упасть, великан схватился за края дверного проема, «сова» – за ближайшую колонну, не отпуская винтовки.
С полминуты они смотрели друг другу в глаза.
– Пристрелишь меня? – спросил Павел.
– Полкорабля уже трупов.
– Не я набил.
– Глупо и тебя класть сверху, – скривился Барс. – Давай к нам.
Повисло налитое свинцом молчание.
«Совы» переглянулись. Лейтенант-коммандер покосился в сторону Барса и вновь сосредоточился на боевой группе. Диров оторопело сообразил: мятежник полностью полагался на «сов», поэтому и не отвлекался. Те, в свою очередь, внимательно слушали командира.
Павел отрицательно покачал головой.
– Так и думал, – мрачно подытожил Барс. – Ты ведь гитский.
– Чушь не пори. Я на Венетре всю жизнь прожил, пока…
– «Пока», – перебил Барс. – Говорю ж, дурной. Хрен ли на рожон лезешь?
Павел насупился.
– Тебя защищаю. Их, – он кивнул на прочих «сов». – Тогда Снежный всех на смерть тащил, теперь – ты.
– Да что ты понимаешь!.. – взвился Барс.
– Что лучше один ублюдок под обвалом, чем взвод.
Ольг тихо присвистнул. Марк неопределенно выдохнул в усы.
«Точно, Марк же – сам венетриец…» – припомнил Диров.
Он слизнул с губ кровь, сложил два и два и задумался, действительно ли ублюдка «завалило» и в каком звании Павел вылетел из знаменитого полка. На лицах «сов» читалось, что им-то история знакома не понаслышке.
– Я тебя из виду потерял, – продолжил Барс. – Знал лишь, ты с Венетры уехал.
Павел пожал плечами:
– Подался, куда взяли.
– Рядовым?
– Рядовым.
– И все равно за них?
Великан промолчал.
Диров зажмурился. Нереальность ситуации зашкаливала, пробирая до костей. Неужели вот так решится судьба «Окулус Арканум»? Вот так: убедит Павел бывшего однополчанина, или Барс выстрелит?
Фрегат закачался от очередного попадания. Где-то внизу пробило переборку, и между пролетами заревел ветер.
– Не понимаю тебя, Останец.
– Нечего понимать. У горцев ого-го прошлое – список обид от Точки ноль. Я живу настоящим. Хочу просто, чтобы завтра было не хуже, чем сегодня. Уйдет Альконт – нагрянет Греон. Не Греон – еще кто позарится.
– Будто мы – беспомощные птенцы. Мало ты веришь тем, с кем «всю жизнь прожил»…
– К концу войны шиш от вас останется, – вздохнул Павел. – Думаешь, дерешься за Венетру? Не. Из-за старых споров. Из страха, что косо посмотрят те, кто тебе плешь проел больными мечтами. Знаешь же тут, – великан постучал по лбу указательным пальцем, – сейчас, может, и победишь, но потом – не выиграть. У будущего не выиграть. Не у Альконта. Без Флота растащат Венетру на алюминий, феррит, уголь, газ и нефть. А прешь напролом, как Снежный.
Лицо Барса дрогнуло.
Диров и Марк с Ольгом сверлили взглядами спину Павла. За три минуты он сказал больше, чем за годы на «Вентас Аэрис». Лейтенант легко разбил бы его доводы, но «совы» слушали очень внимательно: за каждым словом крылась история, о которой посторонние могли лишь догадываться.
Павел облизнул потрескавшиеся губы. Рука Барса с винтовкой тряслась – дуло порой касалось пола, царапая тишину.
– «Совы» всегда были лучшими, – устало добавил великан. – Но история – изменчивая баба. Не знаешь, что запомнит. После Гражданской войны одни называли нас героями, другие – предателями. Только в остатке – куда ни глянь – руины. Скажи, про меня в полку говорят?
– Не говорят, – криво улыбнулся Барс; «совы» зашептались. – Помнят.
«Нет, не завалило Снежного…» – прищурился Диров.
Павел спас «сов» от гибели,
