Авиаторы Его Величества - Василий Вадимович Зеленков

лежал нож Сэйтона. Капитан потянулась к рукояти, однако убийца предугадал движение и пнул Лем обеими ногами в живот, толкнув к фальшборту. Сам схватил оружие и поднялся, отряхиваясь. Капитан нащупала револьвер и тоже, с трудом разогнувшись, выпрямилась.

В голове отрешенно мелькнуло: «Слишком много воды. Не выстрелит».

– Здесь еще четверо, – она сплюнула кровью. – Ты не выберешься…

Сэйтон скривил губы в презрительной ухмылке. Мысль, что он проиграет выскочке-контрабандистке, была смехотворной. Убийца демонстративно, медленно, провел лезвием ножа у своего горла. Лем пробрала дрожь, отдавшаяся даже в кончиках пальцев. Капитан представила, как Сэйтон идет внутрь «Аве Асандаро» и расправляется с командой: Вильгельм, Константин, Устин, Ашур…

В кормовой части галиота раздался грохот.

«Рампа? Кас, ты спятил?!..» – Лем невольно покосилась на корму.

Сэйтон прыгнул вперед, игнорируя револьвер. Точно знал, что тот клацнет вхолостую.

Капитан вжалась в фальшборт и отвела руку, замахиваясь. Нож промчался под ее запястьем. Вложив в удар последние силы, Лем впечатала курок шестизарядника над правой бровью убийцы.

Сэйтон выронил нож, зашипел и навалился на капитана, выталкивая за борт. Плевать на глаза – пусть просто сдохнет. Падением на скалы ей раздробит кости. Потом он найдет месиво: полюбоваться.

Планширь врезался Лем в поясницу. Сапоги заскользили, теряя опору, и она ощутила спиной пропасть. Убийца пропал из поля зрения. Взгляд уперся в небо: тучи, утренние звезды, дымка рассвета и… массивный крест «колубриума», падающий на галиот; правое крыло перехватчика дымилось.

Машина изменила траекторию в дюйме над рубкой «Аве Асандаро» и выпустила пулеметную очередь в «Стригас».

Лем схватилась за Сэйтона, чтобы не упасть.

В этот момент над ними раздалось громкое бульканье. Ашур рассек небо сильными крыльями и, разогнавшись, накинулся на убийцу. Когти яростно вцепились в кожаную куртку.

Лем осознала, что падает, но по-прежнему держалась за Сэйтона. Волчьи глаза потрясенно расширились. Он не сразу осмыслил случившееся – он не думал погибать! А в следующую секунду Лем со всей мочи его оттолкнула. Ветер закрутил силуэт Сэйтона и швырнул в ущелье.

Ашур сцапал капитана когтями за плечи. Лем рвануло вверх. Она в ужасе стиснула ребристые лапы, понимая: отпустит – смерть. Ветер болтал ее, как тряпку. Птерикс, булькая, натужно махал крыльями. Он мог поднять ребенка, но Лем была на порядок тяжелее.

«Аве Асандаро» слетел по потоку воздуха вниз – явно не случайно. Ашур оказался над кораблем. Лем разжала пальцы, упала и прокатилась по палубе, врезавшись в трап рубки. С губ сорвался стон. На теле не осталось живого места: раны жгли болью от любого тычка.

Капитан заползла наверх, поднялась, схватившись за поручень и ручку двери, и почти рухнула внутрь. Чудом добравшись до своего кресла, дрожащими руками надела наушники.

– Как я устал тебя зашивать… – покосился на нее Вильгельм. – Ты вообще лететь можешь?

– Хоть во сне… – сипло выдавила она. – Что с Археймом?

– Салочки, – штурман заложил вираж, тесня «Стригас» к скалистому склону. – «Вентас Аэрис» на связи. Алеманд меня чуть к земле не отправил, что тебя нет. Вот, подкинул… выпендрежника.

«Колубриум» прожужжал впереди, осыпав «Стригас» короткими очередями, и ушел на новый круг. Машина двигалась медленно, тяжело, оставляя позади черно-серый след. И без диплома авиатехника очевидно: перехватчик не протянет долго, и пилоту пора на посадку.

Лем проводила машину глазами: «„Вентас Аэрис“…»

Почему-то от мысли, что фрегат Леовена Алеманда рядом, отступила боль.

«Стригас» набрала скорость. Потеряв Сэйтона и надежду вернуть Фаину, Архейм бежал. Лем всмотрелась в дизели шхуны, спокойно оценивая шансы. Снять – и пусть Служба с Флотом выковыривают барона с дрейфующего корабля, а она покараулит, чтобы не улизнул на шлюпке.

– Вызови «колубриум», – приказала капитан.

Вильгельм щелкнул верньером – у обоих в наушниках раздалось короткое пиликанье.

– Эй ты, извини, не знаю позывного, тебе бы обратно в группу… – начала Лем.

– О, провидец!.. – насмешливо отозвался пилот «колубриума». – К делу давай!

– Ты мне тоже понравился. Лупим по дизелям. Жми с кормы, мы – слева.

– Не-а. Боекомплект на ноле. Маринуем до подкрепления.

– Уйдет раньше. Она свеженькая. Прикрой тогда.

– А ты рисковая!.. – пилот «колубриума» сменил курс. – Удачи.

– Везунчику дурной тон выпрашивать фарт у Слепой Гадалки… – прошептала Лем и добавила по внутренней связи: – Всем пристегнуться! Греза, слышишь меня? Патронов – на заход.

– Угу, кэп.

Перехватчик снизился на высоту «Стригас». Лем выровняла «Аве Асандаро» за шхуной. Реальность сжалась до бежевой кормы с сиянием балансира, эллипсоидов дизелей и мелькавших слева и справа скалистых склонов: серый камень, зеленая хвоя, желтизна лишайников.

«Стригас» направилась к туману у подножия, и капитан устремилась за ней. Обожженные глаза пересохли, к горлу подступала дурнота. Не следовало врать Вильгельму и садиться за штурвал, но штурману не хватило бы решимости смять барона. Севан хотел, чтобы она «взяла» Архейма. Мерзавца, похитившего Длань и учинившего беспредел на Венетре.

– Сейчас, Греза!

Две сияющие ленты пуль отбарабанили по крыльям «Стригас» и растворились в белесой дымке. Левый двигатель шхуны вспыхнул, но правый остался невредим. Лем проглотила емкий эпитет в адрес косоглазого Устина, прибавила скорость. Перехватчик вильнул на очередной круг.

«Псих, – подумала Лем про пилота „колубриума“, – или на всю голову Солнцем озаренный… Или понимает, что мы все на одном ошметке феррита…»

«Стригас» погрузилась в туман. Капитан еще крепче стиснула штурвал скользкими от крови пальцами. Стоит шхуне оторваться – ее не найдут ни «Аве Асандаро», ни «колубриум», ни Флот, ни Служба.

– Кас, жми на полную, – прохрипела Лем.

– Ты что задумала?.. – ахнул Вильгельм, увидев заплясавшие на багровых областях шкал стрелки приборов.

Капитан не ответила. Она начала вжимать регуляторы скорости в пол, сжигая последние капли топлива. «Стригас» снижалась, чтобы окончательно затеряться в густевшем у земли тумане, но подбитый двигатель мешал включить форсаж и оторваться от погони.

«Аве Асандаро» влетел ей в корму, толкнув вперед. «Стригас» повело, и галиот навалился сильнее, тесня шхуну к ближайшему склону. Ее правое крыло заскрежетало по камням, а «Аве Асандаро» замотало, как бочку с шурупами. Тряска отдалась капитану в руки – локти и плечи занемели. Лем моргнула: мир плыл, подергиваясь черными пятнами. Однако капитан настойчиво вдавливала «Стригас» в скалы. Черные пятна – сияние балансира, черные пятна – эллипсоиды дизелей… Треснувшее крыло отвалилось с визгливым скрежетом, и двигатель шхуны взорвался. Огонь взметнулся смертоносным парашютом.

«„Взять“ Архейма. Севан ведь хотел живым…» – руки Лем упали со штурвала.

Она сглотнула желчь и запрокинула голову.

Над Катуэйскими горами поднялось солнце. Все растворилось в золоте: и окутавшее «Стригас» облако пламени, и матерящийся в наушниках пилот «колубриума», и трехэтажная ругань уводящего «Аве Асандаро» от взрыва Вильгельма…

Капитан ощутила себя перышком и закрыла глаза, доверившись небу.

Севан Ленид. Пламя гаснет. 25.07.2015

Венетрийское отделение создали последним. Нежелание горцев принимать альконские традиции затрудняло работу джентльменов, но лорд Аркинд нашел эффективный выход. Первым руководителем венетрийского отделения стал ветеран альконско-греонской войны полковник Белых сов.

Успех превысил все ожидания. Венетрийцы с гордостью приняли руководителя и вскоре привыкли к новому зданию на носу