Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина - Владимир Набоков

1–5 См. коммент. к XXIX, 13.

6 В отдельном издании глав Четвертой и Пятой напечатано «тайный» вместо снятого «страстный».

XXXI

   Траги-нервическихъ явленій,   Дѣвичьихъ обмороковъ, слезъ   Давно терпѣть не могъ Евгеній: 4 Довольно ихъ онъ перенесъ.   Чудакъ, попавъ на пиръ огромной,   Ужъ былъ сердитъ. Но, дѣвы томной   Замѣтя трепетный порывъ, 8 Съ досады взоры опустивъ,   Надулся онъ, и негодуя   Поклялся Ленскаго взбѣсить   И ужъ порядкомъ отомстить.12 Теперь, заранѣ торжествуя,   Онъ сталъ чертить въ душѣ своей   Каррикатуры всѣхъ гостей.

XXXII

   Конечно не одинъ Евгеній   Смятенье Тани видѣть могъ;   Но цѣлью взоровъ и сужденій 4 Въ то время жирный былъ пирогъ   (Къ несчастію, пересоленой);   Да вотъ въ бутылкѣ засмоленой,   Между жаркимъ и блан-манже, 8 Цимлянское несутъ уже;   За нимъ строй рюмокъ узкихъ, длинныхъ,   Подобныхъ таліи твоей,   Зизи, кристалъ души моей,12 Предметъ стиховъ моихъ невинныхъ,   Любви приманчивый фіялъ,   Ты, отъ кого я пьянъ бывалъ!

4 пирог. Пирог, с мясом или капустой, был одним из главных блюд старинного именинного обеда.

7 блан-манже (произносится как по-французски). Это желе из миндального молока (старинное французское и английское сладкое блюдо, не путать с нашим современным «бланманже») могло быть подкрашено с помощью искусственных красителей. Его появление (так же, как и появление русского шампанского) на праздничном столе у мадам Лариной подчеркивает как старосветский стиль ее домашнего обихода, так и относительную скудость ее средств.

В повести Пушкина «Барышня-крестьянка» (1830) слуги богатого помещика получают на десерт «блан-манже синее, красное и полосатое».

На больших обедах в Англии восемнадцатого века модно было выкладывать пейзажи из цветных бланманже.

8 Цимлянское. Шипучее игристое вино из станицы Цимлянской, казачьего поселения на Дону.

11 Зизи. Зизи Вульф, соименинница Татьяны.

Отношениям Пушкина с семьей Осиповых, его деревенских соседей, нелегко подыскать аналогию в анналах писательских любовных историй. За годы своей ссылки в Михайловском, Псковской губернии (с августа 1824 по сентябрь 1826 г.) и позже, нанося визиты Вульфам в их тверских имениях, он ухаживал за пятью или шестью членами этой семьи в Малинниках, которые принадлежали Николаю Вульфу, в Павловском, имении Павла Вульфа, и в Бернове, владении Ивана Вульфа.

Среди женщин, за которыми ухаживал в то время Пушкин, была сама хозяйка имения, Прасковья Осипова, урожденная Вындомская (1781–1859), владелица сел Тригорск, или Тригорский, или Тригорское, расположенного неподалеку от деревни, где жил Пушкин, в Псковской губернии, и Малинников, в Тверской губернии, около двадцати пяти миль от Старицы; она потеряла двух мужей — Николая Вульфа (ум. 1813) и Ивана Осипова (ум. 1822). Ее подпись (на русском французском), изменяясь с годами, выглядела так: «Prascovie de Windomsky, Prascovie Woulff и Prascovie d'Ossipoff».

Неясно, завел ли Пушкин с ней интригу, но, по всей видимости, нет никаких сомнений в том, что она была влюблена в него.

Среди этих женщин была Зина или Зизи, иначе Ефросин или Ефраси, имя, переиначенное на французский манер, Евпраксия или Ефраксия — Зизи Вульф (1809–83), самая младшая дочь г-жи Осиповой. Пушкин сочинял ей стишки на случай и из Михайловского писал брату в С.-Петербург в конце октября 1824 г., что у него, Александра Пушкина, двадцатипятилетнего мужчины, и у Зизи, которой пятнадцать лет, талии одинаковы. Если судить по сохранившемуся силуэтному изображению Зизи, она в то время была довольно пухленькой и сравнение ее талии с узкой и длинной рюмкой было сделано явно в шутку (глава Пятая, XXXII)[66]. Поэт был увлечен ею короткое время в 1829 г. Она вышла замуж за барона Вревского в 1831 г. Именины св. Евфраксии отмечаются в тот же день, что и св. Татьяны, — и тень Зизи появляется на именинном обеде у Лариных «12 янв. 1821 г.» по романному календарю, за два дня до романной смерти Ленского. Реальная Зина Вревская во время своего посещения С.-Петербурга обедала 26 янв. 1837 г. с Пушкиным и своей сестрой накануне его роковой дуэли.

Была и старшая сестра Зизи, Анна, Аннет Вульф (1799–1857), которая страстно и преданно обожала нашего поэта и которую наш поэт намеренно и цинично соблазнил в 1825 г. Мать увезла ее в начале февраля 1826 г., в самый разгар романа. Письма Аннет к Пушкину, написанные в 1826 г. из Малинников, производят душераздирающее впечатление.

Была еще и другая Анна, Нетти Вульф, дочь Ивана Вульфа, двоюродная сестра Аннет и Зизи. Позже, в письме к брату Аннет и Зизи — Алексею, — Пушкин назовет ее «нежной, томной, истерической».

Была также Алина, Александра Осипова, падчерица г-жи Осиповой, дочь ее второго мужа от прежнего брака (и любовница Алексея Вульфа, (1805–1881), буяна и повесы, автора дневника), впоследствии Беклешова. Страсть Пушкина к ней развивалась параллельно со всеми вышеперечисленными любовными историями, но особенно пышным цветом расцвела осенью 1828 г. и осенью 1829 г., во время посещений Пушкиным имения Вульфов.

И, наконец, была племянница г-жи Осиповой, Анна Керн (1800–1879), дочь Петра Полторацкого и сестры Николая Вульфа. Первый муж Анны, за которого она вышла еще совсем молоденькой девушкой, был генерал-майор, Ермолай Керн (1765–1841). Пушкин тщетно ухаживал за ней во время своих визитов в Тригорское летом 1825 г. Вскоре после этого она завела интригу со своим кузеном, Алексеем Вульфом, и только в феврале 1828 г., в Петербурге, она физически стала любовницей Пушкина.

11 кристал. Имеется в виду «хрустальный бокал».

XXXIII

   Освободясь отъ пробки влажной,   Бутылка хлопнула; вино   Шипитъ, и вотъ съ осанкой важной, 4 Куплетомъ мучимый давно,   Трике встаетъ; предъ нимъ собранье   Хранитъ глубокое молчанье.   Татьяна чуть жива; Трике, 8 Къ ней обратясь съ листкомъ въ рукѣ,   Запѣлъ, фальшивя. Плески, клики   Его привѣтствуютъ. Она   Пѣвцу присѣсть принуждена;12 Поэтъ же скромный, хоть великій,   Ея здоровье первый пьетъ   И ей куплетъ передаетъ.

XXXIV

   Пошли привѣты, поздравленья;   Татьяна всѣхъ благодаритъ.   Когда же дѣло до Евгенья 4 Дошло; то дѣвы томный видъ,   Ея смущеніе, усталость   Въ его души родили жалость:   Онъ, молча, поклонился ей, 8 Но какъ-то взоръ его очей   Былъ чудно нѣженъ. Отъ того ли,   Что онъ и вправду тронутъ былъ,   Иль онъ, кокетствуя, шалилъ,12 Невольно ль! иль изъ доброй воли;   Но взоръ сей нѣжность изъявилъ:   Онъ сердце Тани оживилъ.

XXXV

   Гремятъ отдвинутые стулья;   Толпа въ гостиную валитъ:   Такъ пчелъ изъ лакомаго улья 4 На ниву шумный рой летитъ.   Довольный праздничнымъ обѣдомъ,   Сосѣдъ сопитъ передъ сосѣдомъ;   Подсѣли дамы къ комельку: 8 Дѣвицы шепчутъ въ уголку;   Столы зеленые раскрыты:   Зовутъ задорныхъ игроковъ   Бостонъ и ломберъ стариковъ,12 И вистъ, донынѣ знаменитый,   Однообразная семья,   Всѣ жадной скуки сыновья.

3 лакомого улья [род. пад.] «Лакомый кусок». Прилагательное «лакомый» означает «изящный», «изысканный», «приятный на вкус», «аппетитный», «имеющий вкус».