Другая сестра Беннет - Дженис Хэдлоу

было, должно быть, двадцать или тридцать штук, и в каждом ряд за рядом были пришпилены насекомые, чтобы продемонстрировать узоры на их крыльях. Мужчины действовали очень почтительно, когда вытаскивали ящики и уносили их в неизвестном мне направлении. С тех пор я эту коллекцию больше не видел. Думаю, моя мать пожелала избавиться от нее.

Он сделал глоток чая.

– После того как слуги ушли, я некоторое время сидел в этой мрачной комнате и смотрел на пустое место, где раньше были ящики. Потом я открыл двери, ведущие на террасу, и выбежал через них в сад. Солнце светило так ярко, что на мгновение ослепило меня. Стоял ясный и жаркий день. Я остановился среди деревьев и цветов и вдохнул свежий воздух. Я почувствовал, как солнечные лучи греют мне спину. Ощутил запах только что подстриженной травы. Я оглянулся на темную комнату, из которой только что вышел, и подумал, как удручающе зря прошла жизнь моего отца. Все эти часы утомительных научных исследований – все эти усилия, – и для чего? Все исчезло в одно мгновение.

– Мне очень жаль это слышать, – тихо проговорила Мэри.

– Я тоже сожалел, – подхватил мистер Райдер, – но недолго. Я снова прошелся по саду, снял черный пиджак, бросился на траву и посмотрел на небо, и мне показалось, что в этот момент я понял о смысле человеческого существования больше, чем мой отец узнал за всю свою жизнь. Годы тяжелой работы никогда не доставляли ему того непередаваемого удовольствия, которым я наслаждался в эту минуту. Я открыл себя всей новизне ощущений в мире, тогда как мой отец всю жизнь избегал этого.

Подошел официант, и мистер Райдер попросил счет, который затем рассеянно оплатил, оставив на чай столько, что мужчина удалился очень довольным. Затем мистер Райдер вернулся к рассказу.

– Тот случай произвел на меня очень сильное впечатление, и когда я стал достаточно взрослым, чтобы самостоятельно принимать решения о том, как мне жить, то пообещал себе, что не стану заблуждаться, как мой отец. Жизнь слишком коротка, мисс Беннет, чтобы не отдавать предпочтение заведомо приятным вещам. А для меня это означает потакать своим чувствам в той же мере, что и упражнять свой ум. Нам часто говорят, будто чувственные удовольствия не длятся долго – но я сам видел, что это в равной степени относится и к результатам тяжелого труда. В конце концов все превращается в пыль. Образно говоря, слуги всегда ждут, чтобы забрать нашу коллекцию насекомых и унести ее в неизвестном направлении. Нам остается лишь искать себе радости, пока это возможно.

Поначалу Мэри не знала, что ответить. Она понимала, мистер Райдер поведал ей о себе нечто очень важное, и не могла не оценить степень его доверия. Но как бы Мэри ни хотелось верить в искренность его рассказа, она не могла согласиться с выводами, к которым пришел ее собеседник.

– Я понимаю ваши доводы, – сказала она. – Но кое-кто мог бы назвать их всего лишь оправданием эгоизма. Иногда мы вынуждены делать то, что нам не нравится, ради блага окружающих.

– Я слышал, – ответил мистер Райдер, – что можно найти удовольствие даже в жертвовании собой, если делаешь это добровольно. Но когда это превращается в обязанность, то становится утомительным.

Мэри это не убедило, но она ограничилась туманной улыбкой и выждала паузу, прежде чем продолжить.

– Очень грустно думать о том, как коллекцию вашего отца разобрали и унесли прочь.

– Да, – согласился мистер Райдер, – меня это очень задело.

– Насколько я поняла, вам отцовская коллекция казалась напрасным трудом, – продолжала Мэри. – Но можете ли вы быть уверены, что ваш отец не получал большого удовольствия, собирая жуков? Возможно, это занятие было его особой формой наслаждения. Мы так мало знаем о том, что на самом деле чувствуют другие.

– Он не производил впечатления человека, которому занятие доставляет много радости, – ответил Райдер. – Если даже и так, то я могу только сказать, что не желаю для себя такого удовольствия. Нет, я хочу чего-то гораздо более волнующего. А касаемо незнания того, что на самом деле чувствуют другие… я уже говорил, мисс Беннет: не признаваться в своих чувствах – одно из величайших несчастий нашего века. Мы все были бы счастливее, если бы были честнее друг с другом, я верю в это всем сердцем и стараюсь вести себя соответственно при каждом удобном случае. Более того, я намерен сделать это сейчас.

Прежде чем Мэри поняла, что происходит, мистер Райдер взял ее руку в перчатке и крепко сжал.

– Наш разговор весьма осчастливил меня, мисс Беннет.

– Возможно, потому что в основном говорили вы.

– Мне будет вас не хватать, когда вы уедете в Озерный край. Без вас Лондон будет казаться совершенно пустым.

– Я уверена, что вы не останетесь в одиночестве, сэр. На мой взгляд, вокруг вас всегда есть люди.

– Возможно, но я все равно буду чувствовать, что вас нет рядом.

Мэри отдернула руку. Мистер Райдер, ничуть не смутившись, не стал возражать. Извинившись и вежливо попрощавшись – она должна вернуться и помочь миссис Гардинер, провожать не надо, не стоит беспокоиться, – Мэри поспешила прочь так быстро, как только могла. Лишь спустя несколько минут ходьбы она позволила себе оглянуться и не сильно огорчилась, увидев, что мистер Райдер стоит у входа в кондитерскую и смотрит ей вслед. Затем он тоже повернулся и ушел.

Часть четвертая

– 69 –

Путешествие от Грейсчерч-стрит до дома Бингли, где небольшая компания Гардинеров планировала сделать остановку, прошло без особых трудностей и происшествий. По мере того как они приближались к месту назначения, Мэри становилась все более молчаливой. В дни перед отъездом все ее мысли витали вокруг Озерного края и того, что там можно посетить или увидеть, поэтому она не подумала о том времени, которое им придется провести с Бингли. И только отправившись в путь, начала размышлять о предстоящем визите. Мэри всеми силами старалась не поддаваться охватившему ее страху. В самом деле, чего ей бояться? Кэролайн Бингли отсутствует и не сможет дразнить ее. Рядом с Мэри будут Гардинеры, на их доброту по-прежнему можно положиться. Мистер Бингли всегда весел и добродушен, и было бы приятно снова увидеть прекрасное лицо Джейн. Пока карета ехала на север, Мэри позволила себе с предвкушением подумать о встрече с сестрой и шурином. Но не только с этими родственниками ей предстояло увидеться по прибытии – с матерью тоже.

Когда они подъехали наконец к дому Бингли, их уже встречала Джейн. Дети Гардинеров с трудом выбрались из кареты и вскоре уже бегали, радуясь возможности посмеяться и покричать после долгого заточения. Потребовалось несколько минут, чтобы всех их поймать и благополучно увести прочь, пообещав угостить горячими тостами и позволить полюбоваться на маленьких котят