Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в дни, когда все пречистое объявили опиумом для народа, скончался анархо-коммунист Петр Кропоткин. Ему простили дворянское происхождение и щедро наделили его фамилией всю округу. Князь-географ-революционер имеет к улице почти что непосредственное отношение – примерно такое же, как Черторый и икона Смоленской Богоматери Пречистой: он родился и жил в нынешнем Кропоткинском переулке, который в его пору назывался Штатным. Штаты – ни с маленькой, ни с большой буквы – с переулком никак не связаны. Его название – не более чем неуклюжая попытка облагородить слово «Стадный». Рядом, если помните, когда-то находился Остожный конюшенный двор, а тут как раз проживали табунщики – «стадные конюхи» по-тогдашнему.
Если объявить конкурс на самую милую нашим сердцам улицу Москвы, его абсолютно точно выиграет Пречистенка – тихая, красивая улица, славная своими жителями и историей. Недаром мы так пространно объяснились ей в любви.
Парк Мандельштама
Мандельштам для рабочих
Московский дворец молодежи на Комсомольском проспекте видели? Кто и не видел, невелика потеря – бетонная пародия на древнегреческий храм, и не более. Гораздо интереснее, что прячется за нею: редкий гость Москвы или даже житель спального района, проезжающий по проспекту, знает, что малохудожественная громадина заслоняет… дворянскую усадьбу. Вернее, то, что в прошлом было ею.
На бюрократическом русском (не путать с матерным, тот значительно точнее и выразительнее) сегодня это коряво называется – Детский парк «Усадьба Трубецких в Хамовниках». Не доверяя новорусскому названию, в скобочках все же приписывают советское: «парк Мандельштама». Правильно удивится знающий человек: какой Мандельштам при советской власти?
Какой Трубецкой – тоже мало кому известно. Тем более что разветвленный род Гедиминовичей очень наследил в российской истории и на карте Москвы. Предпринятые разыскания дали в результате Юрьевичей – потомков племянника князя Василия Васильевича Голицына. Милый друг царевны Софьи, Голицын получил от нее двор с садом на Девичьем поле и, судя по всему, передарил их сестре Ирине. Ее дети, Трубецкие, и унаследовали усадьбу. В XVIII веке Трубецкие возвели в усадьбе дом – тот самый, в котором разок пообедал Пушкин: он возвращался с праздничного гуляния по случаю коронации своего будущего цензора, Николая I.
Потом отменили крепостное право, и Раневских повсюду вытеснили Лопахины. Нашелся Немчинов и на Трубецких, да не долго играла ему музыка – в России случился Октябрьский переворот. Умри литература, лучше жизни не скажешь: сад и забор пошли на дрова, на бесхозной земле навалили мусору. А когда начали налаживать жизнь и развернули по этому поводу НЭП, Хамовнический райком РКП(б) постановил устроить по-над прудами и каналами усадьбы «культурный парк» для отдыха рабочих. Райком организовал акционерное общество с паями-взносами (НЭП же!) от заводов и фабрик, устроил спортплощадки, тир и так далее и присвоил «Рабочему саду» имя соратника Ленина Александра Мандельштама, инициатора создания парка и секретаря этого самого Хамовнического райкома.
Нынче, когда Мандельштам – это определенно Осип Эмильевич (не по зубам тебе, век-волкодав, великие поэты!), власти Москвы упустили редкий шанс завязать в парке узелок на память. И памятник настоящему Мандельштаму встал в Старосадском переулке между Солянкой и Маросейкой.
«Пролетарская»
Серпом по молоту
Знаете, какой район столицы демонстрирует крепкую смычку рабочего класса с трудовым крестьянством? Этот союз серпа и молота находится у пересечения Абельмановской улицы, Волгоградского проспекта, Воронцовской улицы и 3-го Крутицкого переулка. Тамошняя, замысловатой геометрии, площадь с 1922 года называется площадью Крестьянской Заставы. Только, упаси бог, не перепутайте ее с просто Крестьянской площадью – та ближе к реке у Новоспасского монастыря, чье имя она, собственно, и носила вплоть до 1919 года. Отважные переименователи путаницы не устрашились, вот и присвоили площади Спасской Заставы (все от того же Новоспасского монастыря) имя тружеников села. Застава там когда-то и правда была: в те неближние времена Абельмановскую называли Покровским Камер-Коллежским валом, и на его пересечении с Воронцовской улицей в таможенной границе была дырка со шлагбаумом – эта самая застава. Лет 150 назад вал срыли и заставы ликвидировали. А площади остались, и слово «застава» в их именах тоже – на память.
Эту память большевики сберегли, а с остальным расправились – даже одноименностью не брезгуя. И объяснений нигде не оставили: за что крестьянству двойная честь? И почему именно в этом месте? А в 1925 году на площади Крестьянской Заставы устроили сквер и поставили в том скверике скульптуру… Ну, вы, конечно, нормальный человек без дефектов в логике и думаете, что крестьянина? Представьте себе, нет, рабочего, а почему – опять же никому не объяснили. Время, если помните, было такое: знали только те, кому следовало.
В 1966 году под площадью построили станцию метро и назвали ее «Пролетарской». Крестьян с их площадями проигнорировали, а ублажили райком: в те поры вся округа в соответствии с административно-территориальным делением Москвы называлась Пролетарским районом. Рабочий в скверике, таким образом, оказывался на месте, зато крестьяне почти что ни при чем. И только в конце XX века вся композиция приобрела стройность и завершенность: построили станцию метро «Крестьянская Застава», а с нее переход на «Пролетарскую». Пересекли то есть серп с молотом.
Площадь Революции
Площадь-фантом
Сначала авторы поспорили, чем таким уж особенным отличилась эта площадь и стоит ли о ней писать вообще. Но потом один был вынужден сдаться под напором аргументов другого. На что упирал упорный соавтор? На путаницу и неразбериху: в стопке книг, которыми он припирал к стене оппонента, содержались столь противоречивые сведения о дислокации упомянутой площади, что в результате авторы чуть было не усомнились в существовании этого городского пространства вообще. Тем более что здание с адресом по площади Революции мы разыскали ровно одно, да и то в современных телефонных справочниках не числится, поскольку уже утратило самостоятельную ценность как Центральный музей Ленина (а ведь когда-то все посещали и даже стишок специальный учили: «“Я поведу тебя в музей”, – сказала мне сестра»), а вошло в состав Исторического музея, который, не смотри
