Дорога к крылышкам. Как новый репатриант стал израильским лётчиком - Исаак Мостов

Однако когда пришло наше время летать, начальство Лётной школы устроило нам сюрприз… Как результат первого призыва на базе новых критериев, задействованных после Войны Судного дня, нас в наших ротах курса №79 было существенно больше, чем эскадрилья «Пайперов» Лётной школы могла «обработать» в положенное время, соблюдая обычную программу в 10 полётов. Поэтому были приняты два принципиальных решения – снизить среднее количество полётов до принятия решения «остаётся или нет» по каждому курсанту и «усилить» курс №78 курсантами первой роты (призыв мая 74 года) и роты «ветеранов», которые успешно пройдут полёты на «Пайпере». По теме снижения количества «отсеивающих» полётов было решено, что все получат 5 полётов. Те, кто завершат их с хорошими оценками, перейдут на следующий этап. Те, кто их провалит, оставят Лётную школу. Курсанты с посредственными результатами первых пяти полётов получат шанс показать себя в ещё пяти полётах – выполнив обычную программу.

Но мы этого ещё не знали… Мы были заняты – зубрили «Бадах», бегали к «Пайперам», расспрашивали друзей, которые уже завершили свои полёты, как было? что надо делать, а что нет?… Мы бормотали «Бадах» на ходу, каждую свободную минуту использовали для заучивания движений рулей и рукояток управления, шагали несколько километров туда, а потом обратно, чтобы добраться до самолётов после полётов, чтобы посидеть полчаса в их кабинах.

Первые полёты

И вот пришёл долгожданный день, когда этап «наземного» обучения закончился и наша рота перешла в распоряжение эскадрильи «Пайперов»… Пришло время первого реального экзамена в воздухе…

Для начала – поход к каптенармусам для получения лётных комбинезонов, перчаток и другого инвентаря, который нам будет нужен для полётов. Потом строем в расположение эскадрильи… Шагать приходится несколько километров – эскадрильи удалены от «центра жизни» Лётной школы и авиабазы «Хацерим» на несколько километров…

Наша рота под руководством Мени шагает в эскадрилью. Фото ВВС Израиля

Ведёт нас Мени – курсант, назначенный «старостой» на эти 3 недели. Мени – мошавник, у его родителей молочная ферма и персиковая плантация в одном из мошавов неподалёку от Кирьят Малахи, на полдороге между Тель-Авивом и Беэр-Шевой. В отличие от нас, больше похожих в нашей неподогнанной форме на огородных чучел, Мени щеголяет в ушитых по его небольшой фигуре штанах и гимнастёрке. Большинство из нас, зная об огромном отсеве практически на всех этапах обучения в Лётной школе ВВС, не удосуживалось позаботиться об ушивании нашей формы – мы чувствовали себя здесь временными гостями, которым могут в любой момент заявить об их несоответствии требуемому от лётчиков и послать обратно в Тель Ашомер. А так как подавляющее большинство ребят после вылёта из Лётной школы оставаться в ВВС не хотело, а стремилось к боевой службе в сухопутных частях, то пришлось бы менять светлое обмундирование ВВС на зелёное… Так зачем суетиться сейчас и ушивать эту, как видно, временную форму?… Однако мама Мени так не думала, и в первые же выходные, когда её сын приволок домой свой китбэг, она уселась за швейную машинку и подогнала длинные и широкие светло-серо-бежевые штаны и рубашку, которыми Мени «наградили» в день призыва. За неимением армейского опыта и не зная современных веяний и мод в ЦАХАЛе, мама Мени взяла за образец солдат «зелёной» воинской части, расположенной неподалёку от Кирьят Малахи. Это создало Мени немало проблем – ушитые в талии гимнастёрки и подшитые по размеру штаны считались в «боевом» ЦАХАЛе уделом «тыловых крыс» и уважения не вызывали… Однако были и некоторые преимущества – в каптёрке и в очереди в «Шекем» его принимали за своего и обслуживали вне очереди, а начальство, приятно впечатлённое его внешним видом, назначило его «старостой»… В любом случае, Мени своим бравым видом привлекал внимание, в том числе и фотографа журнала ВВС, который и запечатлел его в одном из наших походов строем в эскадрилью…

Первые дни при эскадрилье были заняты учением и зубрёжкой – на этот раз карты местности, правила и процедуры проведения полётов и, конечно же, «Бадах»… Первая неделя завершилась экзаменами по новому материалу, результатов которых мы ждали с нетерпением – провал, а проходной балл был очень высок, означал недопущение до полётов, со всеми вытекающими последствиями….

В воскресенье – первый рабочий день недели в Израиле – нам сообщили результаты экзаменов, и тех, кто их прошёл успешно, разделили на группки в 2—3 человека. Каждой группке выделили лётного инструктора. Нам – мне и моим двум «попутчикам» – достался «старый19» лётчик-резервист, КВС20 авиакомпании Эл-Ал в своей обычной жизни, который, как видно, уже годами «облётывал» таких птенцов, как мы.

После предполётного инструктажа, на котором наш лётный инструктор немного «погонял» нас по знанию «Бадаха» и правил поведения в полётах, он объяснил, что будем делать в воздухе, и вышел вместе с первым учеником к самолёту.

Я был вторым и должен был подождать самолёт с инструктором у ВПП – взлётно-посадочной полосы. С замирающим сердцем провожая каждый «Пайпер», который взлетал или садился перед нами, я и мои однокурсники дожидались своей очереди полететь – реально, в настоящей кабине лётчика, пусть маленького, лёгкого, видавшего виды самолётика с полотняными крыльями и фюзеляжем…

Самолёты «Пайпер Каб», на которых нам предстояло летать, «родились» в конце Второй мировой и служили в ВВС Израиля практически с первых его дней… Когда-то, в пятидесятых и шестидесятых, они служили связными, вывозили раненых, перевозили высокопоставленных штабных и вот уже много лет применялись в Лётной школе ВВС для первичного отсеивания курсантов, которым вскоре предстояло летать на самых современных и сложных истребителях-бомбардировщиках в мире. «Пайперы» были очень простыми и неприхотливыми, летали медленно и невысоко, могли держаться в воздухе 4 часа, и вот уже много лет их больше не производили…

Все «Пайперы» в Лётной школе были ветеранами, и несмотря на то, что технари заботились о них «денно и нощно», они выдавали свой возраст на земле и в воздухе – их обшарпанные песком Негева бока были покрыты потёками масла, изогнутые от возраста и прежних перегрузок крылья требовали от лётчика постоянного внимания и усилий на рукоятке управления, мотор тарахтел, как трактор, вибрируя всем самолётом…

Но для нас эти самолёты были красивыми и желанными, хотя многие из них были старше нас. Существенно старше… И полёты на них – без современных приборов и систем управления, с открытой форточкой в кабине, без парашютов – были овеяны романтикой начала эры авиации, а лётчики, которые летали с нами в них, были такими же героями в наших глазах, как первые авиаторы…

«Пайпер Каб» в полёте. Ученик впереди, инструктор поглядывает на панель приборов через плечо ученика. Фото ВВС Израиля

Но вот между снующими сюда и туда самолётами я вижу свой «Пайпер», заруливающий на площадку перед ВПП, и моё сердце заметно увеличивает темп свой работы. Скрипнув тормозами и бросив хвост в мою сторону, самолёт останавливается практически напротив меня. Дверцы кабины открываются, и оттуда «выползает» мой предшественник. Выползает и с оглушённым выражением лица и мокрыми от пота разводами на лётном комбинезоне начинает движение не в сторону хвоста самолёта, как нас учили, а в сторону вертящегося на 700 оборотов в минуту пропеллера. Вижу, что инструктор что-то говорит ему и тут же добавляет обороты винта. Мой сокурсник останавливается, затем меняет направление движения и отходит от самолёта в безопасную сторону… Да… Как видно, для него этот первый полёт прошёл непросто…

Инструктор снижает обороты двигателя и знаками зовёт меня… Всё – теперь моя очередь…

Неуклюже преодолевая поток воздуха от вращающегося пропеллера, я залезаю в кабину, усаживаюсь в переднее сидение, привязываюсь, надеваю наушники. Инструктор проверяет связь. Я отвечаю… Несмотря на наушники, грохот двигателя хорошо слышен и с непривычки немного оглушает. Вибрация двигателя, от которой, кажется, трясётся весь самолёт, отнимает доли внимания, и я начинаю понимать своего предшественника в кресле пилота…

На секунду я теряюсь – в голове пустота, всё, что надо делать, как будто вылетело из головы… Но только на секунду. Слова инструктора в наушниках: «Давай „Бадах“ перед взлётом!» – возвращают меня в действительность, и я, встрепенувшись, начинаю декламировать, сопровождая свои слова действиями, положения «Бадаха» перед взлётом. По завершении инструктор рукояткой управления двигателем (РУД) добавляет обороты, и наш самолёт катится вперёд. Инструктор просит по радио разрешения подняться на ВПП, получает его, добавляет обороты, мы выкатываемся на ВПП и выравниваемся вдоль центральной линии полосы. Тут я, уже не дожидаясь напоминания инструктора, начинаю декламировать «Бадах» взлёта. Инструктор говорит: «Хорошо!» – получает разрешение на взлёт, отпускает тормоза и уверенным движением левой руки двигает РУД вперёд до конца. Двигатель с оглушительным рёвом набирает 2700 оборотов в минуту, поток воздуха от пропеллера становится тугим и упругим, и самолёт начинает разгоняться. Инструктор неуловимым движением правой руки поднимает хвост и, балансируя ногами, держит нос самолёта направленным на другой конец ВПП. Скорость самолёта растёт, и когда она достигает 70 миль в час, в ответ на другое неуловимое движение правой руки инструктора самолёт, слегка подпрыгнув, взмывает над асфальтом ВПП.