Магия красоты - Роуз Бергли

Роуз Бергли

Магия красоты

Глава 1

В Найроби Джульетта воспользовалась возможностью сменить мятый дорожный костюм на бледно-желтое льняное платье, а перед самой посадкой на Манитоле зашла в дамскую комнату и привела в порядок лицо. Помаду она наложила умеренно, зато подчеркнула ресницы, а потом побрызгалась дезодорантом, потому что уже слегка вспотела от непривычной жары.

Глядя в иллюминатор, она думала, что после приземления придется надеть темные очки, так как даже с такой высоты ослепительный блеск белых зданий, которые стремительно приближались, был невыносим, а у нее при определенных обстоятельствах была склонность к мигрени. Джульетта не хотела, чтобы у нее кружилась голова и разбегались мысли, когда Колин встретит ее в аэропорту после долгой разлуки. Она с огромным нетерпением ждала этой встречи, а если и дядя Роберт тоже приедет, то радости ее не будет предела.

Любезная стюардесса подошла к ней и улыбнулась, понимая, как девушка волнуется.

— Осталось всего несколько минут, мисс Марни, — сказала она. — Не так уж долго ждать, верно?

— Да, — согласилась Джульетта, просияв улыбкой.

Здания аэропорта быстро приближались. Колин гордо писал о новой взлетной полосе на Манитоле, и, судя по его словам, нигде в мире не было такой замечательной взлетной полосы. До того, как правительство приняло решение построить ее, самолетам приходилось садиться на расчищенном клочке земли немногим ровнее обыкновенного поля; что касается залов ожидания и таможни, то они были маленькими сарайчиками из оцинкованного железа. Теперь же Джульетта видела далеко внизу изящное здание в форме веера, окруженное аккуратными газонами и клумбами.

Джульетта вытянула шею, чтобы получше все разглядеть, и заметила стоящие в стороне белые здания и длинную прямую полосу красной грунтовой дороги. В ярком солнечном свете она выглядела подчеркнуто жесткой, но, по словам Колина, обычно на несколько дюймов была засыпана пылью — по-видимому, красной. Окружающая местность была похожа на одеяло из лоскутов ярко-зеленого, желтого и коричневого цветов и местами казалась совсем голой, как будто солнце выжгло ее дотла. По крыше главного здания аэропорта карабкалось какое-то яркое, розовато-лиловое растение вроде бугенвиллеи. Одна из женщин, ожидавших посадки самолета неподалеку, была одета в бирюзовое платье. На другой, были алые брюки.

Как все это великолепно и захватывающе, подумала Джульетта.

Вскоре она уже отстегивала ремень безопасности и тянулась за небольшой сумкой. Она появилась на трапе, прикрыв одной рукой глаза от солнца и пытаясь разглядеть в толпе Колина — темные очки все еще лежали в сумке. И тут обжигающие солнечные лучи, словно стрелы, обрушились на ее затылок, и она пожалела, что не надела шляпу. Все вокруг было таким кричащим, яростно разноцветным, но больше всего на нее подействовали краски земли и неба.

Неужели здесь всегда вот так?.. Пронзительно синий небосвод над головой и сожженная солнцем земля под ногами?

— Привет, цыпленок!

Это был голос Колина — старое прозвище, которое ей дал он, — хотя она никак не могла разглядеть его из-за толпящихся вокруг людей, вышедших из самолета, из-за необходимости прикрывать глаза, из-за оглушающего действия жары.

— Ты меня не узнаешь? Не мог же я настолько измениться! За сколько — за три года?

— Колин! — выдохнула она, а потом засмеялась и почувствовала, как он нежно обнял ее.

Он забрал у нее дорожную сумку, бросил на асфальт и стоял, глядя на девушку сияющими глазами. Это был очень высокий молодой человек, блондин с благородно очерченной головой и синими англосаксонскими глазами, загорелый, словно с рекламы отдыха на юге, с белоснежными зубами.

На нем была рубашка-апаш и поношенные шорты цвета хаки; на взгляд Джульетты — теперь, когда она наконец-то увидела его, — он выглядел воплощением мечтаний любой девушки, и ей захотелось сказать ему об этом немедленно, здесь и сейчас.

Но трехлетняя разлука словно лишила ее дара речи. Она ужасно стеснялась, чувствовала себя неуклюжей, как школьница, и была вовсе не уверена в том, что выглядит безупречно.

— Такое ощущение, что ты еще больше вырос, — сказал она. — Ты просто огромен!

— Настоящий крутой парень, а? Ну, знаешь ли, здесь, на Манитоле, мы работаем.

— Как, в такую жару?

— К ней быстро привыкаешь. Подожди, пока увидишь ферму. Это убедит тебя, что здесь не очень-то позволяется лодырничать.

— Как поживает дядя Боб? Я надеялась, он тоже приедет встретить меня… — Она с надеждой оглянулась вокруг.

— О, с папой все в порядке. Но теперь ему приходится быть поосторожнее. Ты же понимаешь, возраст.

Странно, подумала она. Дядя Боб всегда казался ей таким молодым. Вечно молодым.

Минуты шли, а она стеснялась все больше и больше. Огонек в глазах Колина был ярок как никогда, но в то же время в уголках его рта притаилась странная горечь. Наконец он высказал свое мнение: «Ну, во всяком случае, ты, цыпленок, просто цветешь. Ты красива, как картинка, — думаю, и сама это знаешь… Много поклонников?»

Она открыла рот от изумления. Услышать такое от Колина, который три года назад предложил ей когда-нибудь, в один прекрасный день, когда он станет преуспевающим фермером — и этот день уже явно наступил, — выйти за него замуж… Она пристально смотрела ему в лицо, словно не была уверена, что правильно расслышала; он схватил ее за руку и потащил по плавящемуся от солнца асфальту к ближайшему зданию аэропорта.

— Солнце для тебя еще слишком яркое, — неловко пробормотал он. — Лучше отвести тебя в тень. Почему ты не надела шляпу? Здесь нельзя расхаживать так, как ты привыкла в Англии. И поначалу лучше носить темные очки.

— Они лежат в сумке, — бесстрастно произнесла она.

Девушка позволила ему помочь ей пройти таможню — это оказалось вполне сносной процедурой, — а потом стояла рядом и смотрела, как он загружает ее багаж в машину. Машина была не очень новой, но лучше той, что была у него до того, как он уехал из Англии. Прежде чем помочь ей сесть в машину, он представил ее даме в бирюзовом платье, которая пришла встречать кого-то, не прилетевшего этим рейсом; казалось, женщина была в восторге от того, что, по крайней мере в течение ближайших шести месяцев поблизости будет новое хорошенькое личико.

— Твоя кузина? — просияла она. — Как мило! Жаль, что у меня нет какого-нибудь молодого очаровательного родственника, который приехал бы пожить у меня. Я как раз недавно говорила Дику, что у нас здесь мало молодых людей… слишком мало.