Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

проницательностью, которую, похоже, не замечали все остальные. "Превращение было настолько полным, что даже газета The Washington Post забыла, что он впервые появился на свет (и получил свое прозвище) как незначительная фигура в Уотергейтском скандале". Кинсли поведал о многочисленных поворотах и перипетиях участия Феликса в скандале с ITT-Hartford и с изрядной долей благоговения признался, что у него отпала челюсть от удивления по поводу способности Феликса выпутаться из этой передряги. "Чак Колсон оставил Уотергейт позади, найдя религию", - написал Кинсли, несомненно, с кривой улыбкой. "Феликс Рохатин пошел дальше: он стал светским святым. Он одновременно является ведущим членом делового сообщества и официальным инвестиционным банкиром нью-йоркской левой интеллигенции". Кинсли отметил, что центральным тезисом Феликса, независимо от того, воспринимается ли он с левых или правых политических позиций, было сохранение статус-кво. "Ужасно консервативная суть философии Рохатина - страх перед переменами", - писал он. "Он наделил бы лидеров современной элиты необычайной властью и деньгами, чтобы сохранить промышленный, географический и финансовый статус-кво".

 

 

В то время как Феликс продолжал руководить практикой слияний и поглощений Lazard и, по общему мнению, был ее самой заметной фигурой, Мишель спокойно занимался достижением тех немногих целей, которые он поставил перед собой и фирмой, когда пришел на смену Андре. Группа Меццакаппы по рынкам капитала постепенно начала расти. После того как Мишель привлек нескольких банкиров и трейдеров из других фирм, стали расти и муниципальные финансы. Мишель также обратил внимание на улучшение работы отдела управления активами - захолустного подразделения фирмы, которое, по его мнению, за счет ежегодного комиссионного дохода могло бы помочь сбалансировать цикличность высокодоходного бизнеса по слияниям и поглощениям. Для этого, по рекомендации Меццакаппы, он нанял со стороны Херба Гуллквиста и Нормана Эйга, двух руководителей успешного бизнеса Oppenheimer по управлению активами.

Но наем Гуллквиста и Эйга с самого начала создал для Lazard этическую дилемму, хотя Феликса она не беспокоила. Оказалось, что Oppenheimer наняла Феликса для продажи бизнеса взаимных фондов Oppenheimer, что дало Lazard уникальную возможность узнать, кто, по словам Леона Леви, легендарного основателя Oppenheimer, был "самым лучшим и ярким" управляющим фондами, и переманить их. Для меня это было вопиющим нарушением этики", - написал Леви в 2002 году в своих мемуарах "Разум Уолл-стрит". Когда на встрече в Lazard, посвященной обсуждению этого вопроса, Леви пожаловался ему на то, что нанял Гуллквиста и Эйга, Феликс ответил: "Послушайте, этот разговор ни к чему не приведет. Все мы проходили через развод, верно? Так вот, это как любой развод, где есть разные стороны". Не выдержав, Стив Роберт, тогдашний президент Oppenheimer, рявкнул на Феликса: "Ты прав. Это похоже на развод, но это похоже на развод, при котором ваш адвокат спит с вашей женой".

Приняв их на работу, Мишель практически оставил Эйга и Гуллквиста одних управлять своей вотчиной, и они вознаградили его, обеспечив стабильно растущие и последовательные финансовые показатели. На этом пути, конечно, периодически возникали трудности. От неудобных партнеров избавлялись без эмоций. До прихода этих двух людей из Oppenheimer компанией Lazard Asset Management, тогда еще крошечной, управлявшей деньгами нескольких клиентов, руководил Стэнли Наби. Но через год после их прихода Эйг и Гуллквист вызвали Наби в конференц-зал. "Ты нам не нравишься", - сказал Наби "грубый и агрессивный" Эйг. "Мы не хотим с тобой работать". Наби ничего не ответил. Вскоре после этого он покинул фирму.

По мере роста компании и расширения новых направлений бизнеса, таких как рынки капитала и управление активами, стиль управления Мишеля "laissez-faire" начал показывать свои недостатки. Правда, железная хватка Андре привела к фиаско ITT-Hartford, но это можно было почти оправдать тем, что он не понимал, как меняются правила регулирования вокруг него, в то время как он продолжал использовать все преимущества старых подпольных и клубных нравов послевоенного восстановления Европы. Феликс, который, очевидно, знал лучше, говорил, что был вовлечен лишь на периферии, и, в любом случае, утверждал, что достаточно умен, чтобы не оспаривать волю Андре. Хотя частые попытки Феликса отмыться от скандала с ITT вызывают недоверие, также очевидно, что скандал никак не повлиял на бизнес Lazard. Но Lazard начнет расплачиваться за философию управления Мишеля и его решение увеличить размер фирмы.

 

ГЛАВА 9. "РАК - ЭТО ЖАДНОСТЬ"

Первые трещины в тщательно выстроенном фасаде Lazard появились в начале января 1984 года. Сразу после нового года тридцатисемилетний Джеймс В. Пондиччио-младший, бывший помощник главного трейдера фирмы, признал себя виновным в федеральном суде по обвинению в нарушении правил инсайдерской торговли. Феликс и Lazard были наняты ликероводочным гигантом Joseph E. Seagram & Sons для консультирования и структурирования враждебного тендерного предложения на сумму 2 миллиарда долларов для St. Joe Minerals Corporation, крупнейшего в стране производителя свинца. Вражеское предложение Seagram о покупке St. Joe было сделано 11 марта 1981 года. Незадолго до этого Пондиччио узнал о нем и купил опционы на акции St. Joe через счета членов семьи в другой брокерской конторе. По данным прокуратуры США, Пондиччио заработал 40 000 долларов после того, как акции St. Joe выросли в результате тендерного предложения. Позднее Seagram отказалась от предложения после того, как корпорация Fluor сделала еще более высокое предложение о покупке St. Joe, и Seagram решила не участвовать в конкурсе. Пондиччио грозит максимальное наказание в виде пяти лет лишения свободы и/или штрафа в размере 1000 долларов.

Хотя инсайдерская торговля уже давно стала прискорбным фактом жизни на Уолл-стрит, председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам Джон С. Р. Шэд, возглавив комиссию в мае 1981 года, сделал преследование инсайдерской торговли одним из главных приоритетов. За год, закончившийся 31 октября 1979 года, SEC возбудила всего семь дел об инсайдерской торговле. За год, закончившийся 31 октября 1983 года, при Шэде было возбуждено двадцать четыре дела об инсайдерской торговле, и еще семнадцать дел было возбуждено в период с 1 ноября по 1 января 1984 года. Конечно, конец 1980-х годов принесет на Уолл-стрит множество громких и позорных скандалов, связанных с инсайдерской торговлей, - дело Пондиччио было одним из первых, в котором фигурировал трейдер с Уолл-стрит. Но оно было не последним, и даже не последним в том году в Lazard.

10 декабря 1984 года Дэнни Дэвис, которому тогда было тридцать лет и который считался одним из лучших продавцов в отделе акций Lazard, "спокойно передал коллеге номера телефонов своих ближайших родственников", открыл одно из окон на тридцать первом этаже One Rockefeller