Империя свободы: История ранней республики, 1789–1815 - Гордон С. Вуд

федеральным правительством банка BUS, на что у него не было никакого права, является «актом государственной измены» против штатов, и любой, кто попытается «действовать под прикрытием власти иностранного законодательного органа» (то есть федерального Конгресса) и выпускать и передавать банкноты, должен быть «признан виновным в государственной измене и соответственно предан смерти по приговору судов штатов». Очевидно, это был один из тех случаев, которые имел в виду Мэдисон, когда говорил, что Джефферсон, как и другие «люди великого гения», имел привычку «выражать в сильных и круглых выражениях впечатления момента». Джефферсон никогда не принимал ни идею банка («источника яда и коррупции»), ни выпускаемые им бумаги. Такие бумаги, по его словам, предназначены «для обогащения мошенников за счёт честной и трудолюбивой части нации». Он не мог понять, как «ухищрения на бумаге могут принести такое же прочное богатство, как и тяжёлый труд на земле». Напрасно здравый смысл твердит, что ничто не может производить ничего, кроме ничего».

Но более важными врагами БУС были государственные банки. Регулярно выкупая непогашенные банкноты государственных банков, БУС ограничивал их возможность выпускать банкноты в объёме, превышающем тот, который они могли покрыть специями, то есть своими резервами; и это стало глубоким источником гнева. Кроме того, банки штатов возмущались монопольным положением БУС в хранении депозитов национального правительства и осуждали его за федерализм и доминирование Британии. Джефферсон согласился. Если они должны существовать, то, как он сказал Галлатину в 1803 году, он «решительно выступает за то, чтобы сделать все банки республиканскими, распределив между ними депозиты [федерального правительства] пропорционально их склонностям», под которыми он подразумевал их лояльность делу республиканцев. Когда в 1811 году истекал срок действия двадцатилетней хартии гамильтоновского BUS, неудивительно, что банки штатов решили не продлевать её.

Несмотря на то, что президент Джефферсон, а затем и президент Мэдисон выступили против БУС, Галлатин, который кое-что знал о банках и в 1793 году создал банк штата Пенсильвания по образцу БУС, настоял на том, чтобы Банку Соединённых Штатов был выдан новый устав. Он знал, что вопрос непростой, что республиканцы Вирджинии считают Банк британским банком, и беспокоился, что вопрос может «смешаться с посторонними политическими соображениями». Уже в 1808 году Банк подал заявку на продление своего устава, и Галлатин искренне поддержал её, предложив расширить число акционеров, чтобы в него вошло меньше иностранцев. Конгресс отложил рассмотрение этого вопроса до 1811 года. К этому времени радикальная республиканская пресса уже поносила Галлатина за «тревожные симптомы английского стиля». Несмотря на то, что Галлатин с энтузиазмом поддержал новый устав BUS, Конгресс большинством голосов отказал в повторном уставе, и банки штатов получили свою победу и депозиты национального правительства. Галлатин предупреждал, что переход к государственным банкам будет «сопряжён со многими индивидуальными и, вероятно, немалыми общественными потерями», и задавался вопросом, «почему неопытная система должна быть заменена той, при которой дела казначейства так долго велись в полной безопасности», но всё было безрезультатно.

Хотя позже Галлатин винил в поражении скорее идеологов-республиканцев, чем давление со стороны банков штатов, результатом стало то, что федеральное правительство распределило своё покровительство между двадцатью одним банком штата и тем самым фактически размыло свои полномочия по контролю над обществом и экономикой.

После гибели BUS Америка внезапно начала создавать новые банки. За два десятилетия с 1790 по 1811 год был создан 71 банк, включая BUS. В течение следующих пяти лет было создано ещё 175 банков, зарегистрированных в штатах. Эти банки, в отличие от первоначального Банка Северной Америки или BUS, были не просто источниками кредита для правительства, не просто коммерческими банками, выдававшими краткосрочные кредиты торговцам, а банками для всех различных экономических интересов общества, которым нужен был простой и долгосрочный кредит — механиков и фермеров, а также правительств и торговцев. В 1792 году законодательное собрание штата Массачусетс потребовало от созданного им второго государственного банка предоставлять не менее 20 процентов своих средств гражданам, проживающим за пределами города Бостона, чтобы банк «полностью и исключительно учитывал сельскохозяйственные интересы». В хартии штата, учреждающей Фермерский и механический банк Филадельфии в 1809 году, предусматривалось, что большинство директоров должны составлять «фермеры, механики и промышленники, фактически занятые в своих соответствующих профессиях». Многие новые уставы содержали аналогичные требования.

И эти банки должны были располагаться не только в крупных городских центрах, таких как Филадельфия или Бостон, но и в таких отдалённых районах, как Вестерли, Род-Айленд, где новый банк, основанный в 1800 году под названием Washington Trust, оправдывал себя тем, что существующие государственные банки в Провиденсе, Ньюпорте и Бристоле были «слишком удалены или слишком ограничены в своих операциях, чтобы распространить их преимущества в целом по стране, как можно было бы пожелать». К 1818 году в крошечном штате Род-Айленд, одном из самых коммерчески развитых в стране, насчитывалось двадцать семь банков. В 1813 году законодательное собрание Пенсильвании одним законопроектом разрешило создание двадцати пяти новых банков. После того как губернатор наложил вето на этот законопроект, законодательное собрание в 1814 году приняло через вето губернатора ещё один законопроект об учреждении сорока одного банка. Ещё в 1793 году Джон Суэнвик из Филадельфии предвидел, что банки появятся во всех провинциальных городах штата. «Их число настолько увеличится, — говорил он законодательному собранию Пенсильвании, — что получение скидок перестанет быть услугой». К концу второго десятилетия девятнадцатого века наблюдателям казалось, что почти в каждой деревне страны есть банк; везде, где есть церковь, таверна и кузница, обычно можно найти и банк. К 1818 году в Кентукки было открыто сорок три новых банка, два из них — в городах с населением менее ста человек.

Именно распространение этих банков, зарегистрированных на уровне штатов, и выпуск ими банкнот позволили штатам иметь бумажные деньги, несмотря на запрет Конституции в статье I, раздел 10, запрещающий штатам самим выпускать векселя. Действительно, поскольку, в отличие от сегодняшнего дня, федеральное правительство не выпускало бумажных денег, без этих растущих банковских векселей (то есть кредитов) общество никогда не смогло бы коммерциализироваться так быстро, как оно это сделало. К 1815 году более двухсот банков имели депозиты и вексельные обязательства на сумму около 90 миллионов долларов, обеспеченные лишь 17 миллионами долларов специй. В 1808 году Фермерский биржевой банк из Глостера (ныне Глочестер), Род-Айленд, выпустил более 600.000 долларов в бумагах; однако у него было только 86 долларов 45 центов в специях для обеспечения этих банкнот. Это было слишком много даже для Род-Айленда, который имел дурную славу за чрезмерную бумажную эмиссию или свободный кредит; в 1809 году законодательное собрание