Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

уже поздно. Я достаточно близко приблизился к памятнику «Быку и Барану», у которого располагалась стоянка машин и на ней уже были машины и толпилась охрана, прибывших офицеров на совещание.

– Не успели, – злорадно ухмыльнулся я. Так и получилось: БМП промчалось мимо меня, чуть не задев. С брони злобно смотрели разведчики соседей, но стрелять на виду у солдат нашего полка не решились. Старшего лейтенанта среди них я не заметил.

Совещание прошло в обычном режиме. Командиром были доведены происшедшие изменения за день, поставлены задачи на ночь. Поднялся командир медицинской роты, который доложил о потерях за день. Потери были тоже обычные: один убитый и трое раненых. Удивился командир полка лишь, когда медик доложил, что раненый утром офицер с третьего батальона умер во время транспортировки в госпиталь.

– Как умер? – Удивлённо вскинулся полковник Петров, – он же был ранен в ногу. Я сегодня утром заходил к вам в мед. роту – он нормальный был. Вы, что там у себя творите, товарищ майор?

– Да, умер, ему ведь пуля перебила кость и в кровь попали сгустки костного мозга, образовался тромб, который попал в сердце. Результат – смерть.

Все молчали, переваривая информацию о том, что даже такое достаточно лёгкое ранение, может привести к смерти.

Дальше совещание покатилось по накатанной колее: решали задачи повседневной деятельности, вопросы тылового и технического обеспечения. А когда совещание закончилось, на улице уже стемнело. Уверенный, что раз у разведчиков опять покушение сорвалось, то они больше не повторят сегодня новых попыток, решительно направился по дороге к себе. Было темно, и глаза ещё не привыкли к ночной темноте, да я уже из личного опыта знаю, что для того чтобы мои глаза адаптировались к темноте нужно минут сорок. Пройдя метров двести, почти наугад, в сторону расположения батареи и поняв, что я вообще ничего не вижу, вытащил из нагрудного кармана ракетницу, выполненную в виде авторучки, и выстрелил вверх. Ракета взлетела на тридцать метров и осветила дорогу на протяжении ста метров, но и этого мне было достаточно, чтобы на границе света и тьмы увидеть БМП с разведчиками соседей. То что они ждали меня, я не сомневался ни секунды. Резко повернувшись вправо, кинулся с дороги. Сзади взревел двигатель и боевая машина пехоты, ринулась следом за мной. Ракета потухла и я опять ничего не видел. Но бежал уверенно, так как помнил здесь почти каждую кочку. Но учесть того, что сегодня утром мои бойцы спилили столбы линии электропередач на дрова, конечно не мог и с размаху влетел в большую кучу перепутанных проводов и, потеряв равновесие, полетел в темноту, но автомат из рук не выпустил. Это была последняя надежда уцелеть. Рёв двигателя угрожающе надвигался, а я затаился, так как они, опасаясь выдать себя, тоже не включали фары и была надежда, что проскочив мимо, они дадут мне шанс незаметно уйти. Но БМП остановилось в тридцати метрах. Послышались ругань и спор солдат, потерявших меня из виду. Поспорив с минуту, они включили фароискатель и начали шарить ярким пучком света по близлежащим от меня кустам. Мгновенно сгруппировался, приготовившись к тому, как только луч света упадёт на меня, кинуться в темноту. Стрелять по ним я действительно ещё был не готов, хотя в отблесках света фары они были отличной мишенью. И всё-таки луч света упал на меня неожиданно и ослепил. Возбуждённо закричали солдаты, раздались пока одиночные выстрелы, но они опоздали на пару секунд – я выкатился из-под луча, вскочил на ноги. Петляя из стороны в сторону, в несколько прыжков достиг берега арыка и скатился к воде. Яростно разбрызгивая воду, в нескольких секунд преодолел водное препятствие, взлетел вверх по берегу и упал за бугром, направив автомат в сторону преследователей. Автоматные очереди полосовали воздух и, несмотря на то, что близкие звуки выстрелов должны всё перекрывать я явственно слышал звуки пролетавших мимо меня пуль. Стрельба оборвалась также внезапно, как и началась. Послышалась команда, раздались щелчки гранатных запалов и в арык полетели гранаты. Десять глухих разрывов в воде подняли высокие водяные фонтаны. После чего разведчики начали осторожно спускаться к воде. Если я попытался бы задержаться и спрятаться в арыке, мне была хана. А так тихо начал отползать в сторону батарее. Прополз метров тридцать, потом приподнялся и, пригнувшись, побежал к расположению батареи. А вдогонку неслись ругань и разочарованные возгласы солдат, понявших, что накрыть меня гранатами не сумели и я ушёл от них. Преследовать дальше они не решились и я уже спокойно зашёл в расположение своего командного пункта, где стояла суматоха и в темноте громко распоряжался замполит. Мимо меня, чуть не сбив с ног, промчался Алушаев с пулемётом в руках. Взлетела, неудачно запущенная ракета, которая осветила наш командный пункт, а ко мне подскочили Алексей Иванович и Игорь.

– Борис Геннадьевич, что там за стрельба? Почему вы мокрый?

Я приобнял обоих за плечи: – Всё нормально. Это пехота третьего батальона то ли напилась, то ли им что-то почудилось открыла огонь. А я от неожиданности свалился в арык.

Замполит с техником недоверчиво посмотрели на меня, и дали команду отбой.

Спустившись в землянку, переоделся в сухое бельё. Налил себе кофе и задумался: – Хреново. Не думал, что они так настойчиво будут пытаться убить меня. В батарее они меня не тронут, а вот перемещения вне своего подразделения надо будет всё-таки ограничить. И ходить только днём. Мои размышления неожиданно прервала, шипевшая рядом с кроватью радиостанция.

– «Лесник 53! Я, Альфа 01. Приём». – Вызывала радиостанция командира полка.

Я взял переговорное устройство в руки: – «Альфа 01! Я Лесник 53. Приём».

– «Лесник 53, срочно прибыть к Альфе 01. Как понял? Приём».

– «Я Лесник 53, принял. Выдвигаюсь. Конец связи», – положил наушники и от досады выругался, – Ничего себе, ограничил передвижение вне расположения.

То, что меня могли ждать, сомневаться не приходилось. Крикнул и вызвал с улицы Кирьянова: – Алексей Иванович, меня вызывает к себе командир полка, – мотнул головой на радиостанцию, – чего он меня вызывает – не знаю. Сразу говорю, пойду один. Никто за мной не идёт и не страхует. Ясно?

Я быстро собрался и, не слушая возражений замполита, ушёл в темноту. Быстрым шагом дошёл до поворота дороги и остановился. Идти дальше по дороге было бы неразумно. Не исключал и того, что этот вызов был организован, для того чтобы вытащить меня из расположения батареи. Поколебавшись с минуту, решил свернуть в поле и, прижимаясь к позициям артиллерийских дивизионов, выйти в расположение штаба. Это было очень опасно.