Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

разведроты соседей. Вот он и привёл их сюда, на рекогносцировку и меня показать заодно. Вот только интересно за сколько или за что он продал? Или на чём его подловили…?

Карпук возмущённо выругался, а Кирьянов удивлённо покрутил головой: – Ни хрена себе, на него это не похоже.

Мы опять разошлись по своим местам. Я вернулся на насыпь и уже настороженно стал оглядывать окрестности. Мы находились в километре от окраин Чечен-Аула, и первые две недели, когда я находился на верху дамбы и слышал свист пули, пролетавшей у моей головы, то материл пехоту, которая как думал, пуляла в нашу сторону. Лишь потом разобрался, что стреляют по мне, и по всем кто появлялся в поле зрения, чеченские снайпера с окраины деревни. Но и после этого особо не прятался. А когда пехота продвинулась вперёд на четыреста метров, стрельба снайперов со стороны деревни совсем прекратилась. И теперь надо было пули ждать из зелёнки, которая находилась от КП батареи в ста пятидесяти метрах. Каждые пять минут я вскидывал бинокль и внимательно оглядывал опушку зелёнки, пытаясь разглядеть там движение, но всё было спокойно. Так прошёл час. Солнце разгулялось по летнему и ярко освещало окрестности, приятно грело спину и успокаивало. Постепенно напряжение спало и я всё реже и реже оглядывал в бинокль зелёнку.

Внезапно возникший гул двигателя, который быстро приближался слева и совсем с необычной стороны, привлёк моё внимание. Резко обернулся, и увидел как по верху узкой насыпи вдоль арыка, на большой скорости приближалось БМП с одиноко горевшим правым габаритом. Похолодев, вскинул бинокль: да, это были они. На боевой машине пехоты сидел давешний старший лейтенант и его разведчики, которые лихорадочно натягивали на лица зелёные маски и передёргивали затворы автоматов. Быстро опустил бинокль, бросил мгновенный взгляд на автомат, гранатомёт, дёрнулся к ним и понял – я не смогу открыть огонь по СВОИМ, даже зная, что они мчатся убить меня.

– Это КОНЕЦ, – пронеслось у меня в голове, – меня сейчас может спасти только чудо. Может они на такой скорости сваляться в арык?

Я беспомощно смотрел на приближающуюся смерть и не знал, как мне поступить. Но не только я услышал БМП. Из палатки выскочил с автоматом в руке Карпук. Он мгновенно оценил обстановку, вскинул автомат и выпустил из подствольника гранату по уже близкому БМП. Граната рванула землю впереди бронированной машины, секанув мелкими камушками и осколками по броне и бойцам, а механик-водитель, испугавшись, неожиданно крутанул БМП на месте, и чуть было, действительно, не свалил боевую машину в глубокий арык. Резко развернул её на дамбе, а солдаты, еле удержавшись в ходе резкого манёвра на броне, как горох посыпались с машины, мгновенно открыли десантный люк и начали быстро заскакивать вовнутрь. Игорь тут же вставил в подствольный гранатомёт следующую гранату и опять выстрелил по БМП. Граната, прочертив пологую траекторию, взорвалась на месте только что отъехавшей машины. Больше Карпук не стрелял. В удаляющуюся БМП дал пару очередей замполит и над командным пунктом повисла тревожная тишина.

Я вытер дрожащей рукой вспотевший лоб.

– Алексей Иванович, Игорь, конечно, спасибо вам. Если бы не вы, грохнули меня бы, как пацана. Но больше стрелять по своим не надо. Хватит нам своих трупов. – Попросил я замполита и техника, когда они подошли ко мне. Успокоив, выскочивших из землянок недоумевающих солдат от случившейся стрельбы, мы обсудили происшедшее. Пришли к выводу, что больше так, нахрапом, они действовать не будут, а придумают что-нибудь другое. После этого мои подчинённые разошлись и занялись своими делами. Техник начал в очередной раз менять белые бочата на двигателе «Урала», а Кирьянов послонявшись по КП, взял в руки бинокль и стал в него внимательно разглядывать окраину Чечен-Аула. Через полчаса он позвал меня.

– Борис Геннадьевич, поглядите на склад ГСМ в деревне. По-моему там духи.

Действительно, в бинокль было хорошо видно, как по складу ГСМ, воровато, с канистрами в руках, полусогнувшись, передвигалось несколько боевиков. Они по очереди подбегали к уцелевшим бочкам и сливали оттуда в канистры топливо. Всё это они оттаскивали за каменное здание.

– Товарищ майор, давайте долбанём их ракетами, – возбуждённо заговорил Кирьянов.

Но я молчал. В душе боролись противоречивые чувства. Я видел боевиков, но психологически отдать команду не мог. После всего происшедшего я не мог отдать приказ на открытие огня, как не пытался себя перебороть. Даже физически не мог открыть рот, чтобы произнести простое и короткое слово «Огонь».

– Алексей Иванович, командуй ты, – перекинул инициативу Кирьянову, – я не могу…

Кирьянов озадаченно похмыкал, но и сам не отдал приказ на открытие огня. Кажется, и на него подействовала эта история. Вспомнилась давняя история происшедшая во время проведения войсковой операции американцами против Ирака. Капитан военного корабля отдал приказ на уничтожение пассажирского самолёта, который двигался в сторону его корабля. Самолёт, «Боинг» был сбит, вместе с ним погибли пассажиры и экипаж. Так тогда никто не был наказан. Комиссия Сената признала действия командования корабля правильными. И я уверен, что если ещё один пассажирский самолёт будет пролетать над американским военным кораблём – его тоже собьют. Потому что нет психологического синдрома как сейчас у нас. Даже по боевикам боимся открыть огонь.

День постепенно заканчивался и я начал собираться на совещание. Тут же засобирался по своим замполитовским делам в штаб полка и Кирьянов, отчего пришлось подозвать его к себе.

– Товарищ старший лейтенант, я пойду один. Не надо меня прикрывать, если что -

разберусь сам. Ты лучше здесь останься и контролируй обстановку отсюда.

Алексей Иванович долго смотрел на меня, потом мотнул головой в знак согласия.

Вышел на дорогу и по асфальту неторопливо направился в сторону штаба. Идти нужно было минут пять-семь, ещё было довольно светло и я не ожидал каких-либо сюрпризов. За поворотом увидел впереди себя одиноко стоящую БМП и о чём-то яростно спорящих на ней нескольких солдат, которые увлечённые спором не обратили на меня никакого внимания. Крышка двигательного отсека была откинута и оттуда торчала замасленная задница механика-водителя. Обогнул БМП и, тоже особенно не обращая внимания на такую типичную ситуацию на дороге, продолжил движение в сторону штаба. Миновав их и пройдя метров сто, по какому-то наитию, я внезапно обернулся. Механик-водитель БМП судорожно опускал крышку двигателя и ему помогали это делать несколько солдат. Другие смотрели в мою сторону, а в глаза бросился одиноко горевший правый габарит.

– Они! – Я ускорил шаг, готовый, если что ломануть, через поле в сторону штаба.

Через минуту за спиной яростно взревел двигатель, но было