Лондон в огне - Эндрю Тэйлор

Хэксби поднял голову, и свет фонаря упал ему на лицо. В глазах чертежника стояли непролитые слезы.

— Я рассказал Ловетту, где искать дочь, и объяснил, как попасть в кабинет Фревина. Теперь я об этом жалею. В такой ранний час здесь еще ходили ремесленники…

— И как же Ловетт снова проник в собор Святого Павла?

— Если он был с другом, который помог ему в первый раз, у него не возникло ни малейших затруднений. В начале вечера ремесленники так и сновали туда-сюда.

Я задумался.

— Во всяком случае, Ловетт думает, что вы придете только утром. Возможно, девушка и сейчас где-то здесь, в соборе Святого Павла. Вот только куда Ловетт ее увел?

Хэксби вскинул руку и указал на потолок — над нами располагалась ныне не действующая церковь.

— Скорее всего, наверх. Если только здесь нет потайных комнат, о которых мне неизвестно. Но туда никто не заглядывает, разве что в случае крайней необходимости — мы установили внутри леса, однако находиться в здании все равно опасно. От сильного ветра башня раскачивается. Каждый день сверху падают камни. Но Ловетт долго проработал здесь до войны — он еще мальчишкой помогал отцу, одному из главных каменщиков Иниго Джонса. Он знает собор как свои пять пальцев и здраво оценивает риски.

Я задумался над словами чертежника. Похоже, что Ловетт вошел в кабинет через вторую дверь, с галереи над клуатром.

— Как Ловетт добрался до этой комнаты?

— Допустим, что он попал сюда из здания собора. Значит, он шел по галерее за второй дверью. Однако для этого требуется большая смелость.

— Далеко они уйти не успели, — произнес я. — Горшком пользовались недавно.

Хэксби отодвинул стул и поднялся с большим трудом, будто руки и ноги ему больше не подчинялись. Чертежник решительно произнес:

— В таком случае немедленно отправляемся на поиски госпожи Кэтрин, сэр. В случившемся есть моя вина, и я должен исправить содеянное.

Дверью, ведущей на галерею, мы воспользоваться не могли, потому что Ловетт запер ее на засов с другой стороны. Я спустился по лестнице обратно в павильон, Хэксби следовал за мной. Кожаная завеса скрывала дверь, ведущую из павильона в клуатр под галереей. Хэксби предложил взять второй фонарь, так мы и поступили.

Я откинул завесу, а чертежник тем временем искал в связке нужный ключ.

— Простые люди говорят, что после Пожара здесь видели призраков, — проговорил Хэксби. — Среди развалин бродят духи тех, кто погиб и чьи тела так и не нашли. Они ищут свои бренные останки, ведь без них несчастные не смогут восстать в Судный день и приветствовать нашего Спасителя.

Я промолчал. В детстве я сполна наслушался подобных рассуждений, и теперь они меня не трогали — так перенесенные в юные годы оспа или корь потом всю жизнь защищают человека от этих болезней.

Хэксби толкнул дверь, и нас обдало холодным, влажным воздухом, в котором стояли запахи гари, каменной пыли и склепов.

— Ни разу не заходил сюда ночью, — прошептал чертежник.

По крытой аркаде мы прошли туда, где к стене до сих пор были прислонены остатки южной двери. Я замер на пороге. Мы оба прикрыли фонари плащами. Я стоял, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Единственным звуком было дыхание Хэксби возле моего плеча. И постепенно на небе у нас над головами показались несколько звезд.

Я прошептал:

— Дорогу вы знаете. Ведите меня к средокрестию. Как можно тише.

Когда мы медленно пробирались среди руин, я осознал, как глупо было взваливать на себя столь неподъемную задачу. С тех пор как я в последний раз заходил в собор, пол успели расчистить, но на пути то и дело попадались кучи камней и щебня, разглядеть которые при свете фонаря было трудно. Колонны вздымались, будто стволы могучих дубов. На месте окон зияли проемы с неровными краями.

В темноте собор казался еще громаднее, чем при дневном свете. От крыши мало что осталось. Трудно было понять, где заканчивается здание собора и начинается ночное небо.

Наше продвижение вперед было невыносимо медленным. Я продолжал прятать фонарь под плащом, освещая лишь малую часть пола у себя под ногами. Только когда Хэксби взял меня за локоть, я остановился, поняв, что мы уже в средокрестии.

Мы в самом сердце здания — там, где неф и клирос соединяются с трансептами под центральной башней. И над нашими головами, и вокруг нас завывал ветер, отчего создавалось странное впечатление, будто собор дышит.

— Все здание нам не обыскать, — прошептал Хэксби. — А ведь мы не имеем ни малейшего представления, где они.

Мы оба понимали, что он прав. Нужно полроты солдат, чтобы прочесать весь нижний уровень здания, обойти галереи и лестницы наверху, да еще и спуститься в подземелье. Чтобы проникнуть во все укромные места, где могут укрыться беглецы, не обойтись без людей, знающих в соборе каждый камень. К тому же у всех выходов придется расставить сторожей. Ну а главное, тут не обойтись без дневного света.

— Будем молиться о чуде, — произнес Хэксби.

Примерно то же самое сказал бы мой отец. «Боже мой, — подумал я. — Ну почему на моем пути встречаются одни набожные простофили?»

Пожалуй, мне следует отправиться в Уайтхолл, рассказать все Чиффинчу и уговорить его обратиться к королю. Если его величество отдаст соответствующий приказ, гвардейцы немедленно оцепят развалины, а утром, когда рассветет, осмотрят их сверху донизу. Но вдруг Ловетт вместе с дочерью успеют покинуть собор до прибытия солдат? Или они уже ушли? Кроме того, нужно будет договориться с властями Сити, а король меньше всего хочет, чтобы поиски Томаса Ловетта стали достоянием гласности.

В этот момент о камень звякнуло что-то металлическое. Хэксби охнул от неожиданности. Я чуть не выронил фонарь. Звук удара был высоким и на удивление музыкальным, а потом неизвестный предмет отскочил от пола и наконец замер.

За одну секунду обстоятельства переменились. Что-то упало с неба. Судя по звукам, эта вещь приземлилась примерно в трех ярдах от нас.

Я опустился на корточки и направил луч фонаря на обугленные каменные плиты пола. А вот и то самое чудо, о котором говорил господин Хэксби. В нашем случае оно приняло облик маленького кинжала.

Глава 50

— Из-за тебя я уронил кинжал, — упрекнул Кэт отец, выпуская