Лондон в огне - Эндрю Тэйлор

взмолился Хэксби. Его голос звучал чуть громче шепота. — Я скажу вам правду, всю правду. Клянусь, это не ловушка.

Чертежник отодвинул лежавшие на столе бумаги и поставил на освободившееся место фонарь. Потом опустился на стул. Хэксби указал на второй стул рядом с дверью, ведущей на лестницу.

— Пожалуйста, садитесь, господин Марвуд.

— Сейчас не время для посиделок и бесед, — возразил я, тоже понизив голос. — Вы меня обманули, сэр.

— Вовсе нет. Даю слово. Как и вы, я забочусь только о благе госпожи Ловетт. И боюсь, из-за меня она угодила в западню.

— В таком случае нужно действовать, и как можно быстрее. Ради госпожи Ловетт.

Я взял со стола фонарь и обошел комнату. Открыл шкаф и сундук, заглянул в каждый угол и подо всю мебель. Все это время я напряженно прислушивался.

— Опрометчивыми действиями мы ей только навредим, — заметил Хэксби. — Сэр, прошу вас, сядьте. Мне неудобно вертеть головой из стороны в сторону.

Поведение и слова чертежника несколько меня успокоили. Злобы от него не исходило, только неимоверная усталость.

— Хорошо, говорите, — сдался я. — Слушаю. Но поторопитесь.

— Вы обвиняете господина Ловетта в тяжких преступлениях, — начал Хэксби. — Убийства, поджог в Уайтхолле. Поверьте, мне обо всем этом ничего не известно. До вчерашнего дня я даже не знал, что Ловетт в Англии. Он сказал мне, что вернулся за дочерью. Ловетт хочет уехать вместе с ней.

Под столом я заметил ночной горшок, но тот оказался пуст. Я спросил:

— Давно Ловетт прячется в соборе?

— Вторую ночь. Он приходил сюда и до этого, но не со мной.

Я взял горшок и принюхался. От него исходил запах мочи, но это еще ничего не значит.

— А с кем же?

— С другим старым знакомым, еще с прежних времен. Он здесь работает. Днем в соборе трудится бесчисленное множество ремесленников.

Я ждал, но Хэксби не стал называть имя сообщника Ловетта. Я провел пальцем по дну горшка. На ощупь оно оказалось влажным.

— Видимо, этот человек не просто ремесленник, — предположил я. — Должно быть, он обладает здесь некоторыми полномочиями.

— Возможно, — ответил Хэксби. — Но его имя вам знать ни к чему. Мы с ним знакомы давно — сами понимаете, с каких времен. Он попросил меня подписать пропуск, чтобы ему разрешали заезжать во двор на повозке. — Хэксби уже в который раз судорожно сглотнул. — Притом что необходимости в этом как будто бы не было. Я не стал задавать вопросов. Чем меньше знаешь, тем лучше.

Я поставил горшок на пол. «Былые времена». Такие, как Хэксби, повторяют эти слова раз за разом, будто они все объясняют и оправдывают. Может быть, в их глазах так оно и есть, и в глазах моего отца тоже — он большой любитель вспоминать о былых временах. Но для меня эта отговорка ничего не объясняет и не оправдывает.

— Господин Марвуд, пусть эта история останется между нами, ее ведь незачем предавать огласке, верно? Честное слово, я хотел как лучше, и сейчас, несмотря на все недостатки короля, я самый преданный из подданных его величества.

— Если расскажете все без утайки и мы найдем девушку живой и здоровой… — произнес я. — Что ж, тогда о вашем участии в деле можно будет умолчать. Но в противном случае…

Я начинал понимать, как действует Ловетт. Вернувшись в Англию, он по меньшей мере два с половиной месяца избегал поимки благодаря целой сети сподвижников, которые знали и уважали его в былые времена. Эти люди хотя бы отчасти разделяют его веру, они служили ему, или молились с ним, или сражались бок о бок. Одним из таких сообщников был старый слуга Ловетта, Джем, вторым стал Снейд, а третья, похоже, матушка Граймс. Следующие в этом списке — неизвестный ремесленник, работающий в соборе Святого Павла, и Хэксби собственной персоной. И это только те, о ком мне известно.

Я внимательно поглядел на чертежника, пытаясь в тусклом свете рассмотреть выражение его лица. Мои мысли крутились с бешеной скоростью, будто лопасти мельницы во время шторма — лопасти, вот-вот готовые треснуть.

— Мы должны найти девушку, сэр. Как можно быстрее. Далеко они с Ловеттом уйти не успели.

Я не знал, насколько осведомлена о происходящем госпожа Ноксон, — скорее всего, она дала Кэтрин Ловетт убежище только из уважения к дяде. Но если в «былые времена» госпожа Ноксон разделяла его взгляды, очень может быть, что господин Хэксби поселился под ее крышей неслучайно.

— Подождите секунду, сэр. Всего секунду. Прошу вас.

Называть этих людей заговорщиками — преувеличение. Ловетт явно старался, чтобы они не узнали друг о друге и не догадались об истинной цели его возвращения в Англию. Не подозревали они и о том, насколько Ловетта изменили годы изгнания и на какие шаги он готов пойти в надежде, что его действия приблизят восшествие на трон короля Иисуса.

— Мы понапрасну теряем время, — заметил я. — Вместо того чтобы сидеть тут и беседовать, мы должны искать девушку.

— Девушку… — повторил Хэксби, но с места не сдвинулся. — Вы правы, господин Марвуд, главное — судьба девушки. Господин Ловетт сказал, что приехал в Лондон, чтобы забрать дочь. Она ведь его дитя, а дети должны быть с отцом.

— Не все дети, — резко возразил я. — И не с каждым отцом. Выходит, Ловетту было известно, что дочь могла пойти к госпоже Ноксон и что вы тоже там проживаете?

Хэксби кивнул:

— Ловетт приходил во двор «Трех петухов» в субботу, и госпожа Ноксон сообщила ему, что его дочь в кофейне. Ловетт отправился туда и увез ее. Но Джейн… то есть госпожа Кэтрин, но мне привычнее называть ее Джейн… сбежала из дома, где ее оставил отец. Ловетт подумал, что она вернулась к госпоже Ноксон.

У меня руки чесались схватить Хэксби и хорошенько его встряхнуть.

— Когда вы разговаривали с Ловеттом?

— Я уже сказал — вчера. Он подошел ко мне, когда я наблюдал за ходом работ в соборе. Ловетт сильно изменился, к тому же он был одет как простой ремесленник. Он поблагодарил меня за то, что я помог ему с убежищем, хотя я тогда даже не подозревал, кому именно оказываю помощь. Ловетт умолял меня сообщить ему, если я что-нибудь узнаю о судьбе его дочери. Поэтому сегодня, когда она пришла сюда, я счел за лучшее разыскать его и сказать, где Джейн… Кэтрин. Место дочери рядом с отцом… Но я не думал, что он придет