Лондон в огне - Эндрю Тэйлор

просветления, сэр, — продолжил я. — И во время них он часто призывает меня помогать его старым товарищам всем, чем могу.

«Семь бед — один ответ», — подумал я и прибавил:

— Во имя короля Иисуса.

— Вы же служите в Уайтхолле, — с подозрением в голосе заметила госпожа Ловетт.

— Доносчик! — руки Ловетта снова потянулись ко мне. — Предатель!

Пятиться я не решался. У меня за спиной — черная пропасть.

— В Уайтхолле много инакомыслящих, — поспешил заверить я. — Поэтому наше присутствие там весьма полезно.

Ловетт взял меня за плечи. И снова он не просто держал меня, а с силой толкал назад.

— Как ты сюда попал? Откуда узнал, где мы?

— То есть как — откуда? Мне господин Хэксби сказал.

Я почувствовал, как что-то сдвинулось под моей левой ногой. Я подался вперед. Ловетт вцепился в меня крепче. Стоять на краю было опасно. Камень крошился под моим весом. Далеко-далеко внизу камешки застучали об пол, точно градины.

— Я сейчас чуть не оступился, сэр, — заметил я, пытаясь говорить негромко и спокойно, будто меня заставила потерять равновесие мелкая и вполне заурядная случайность, а вовсе не его попытка убить меня. Ловетт чуть-чуть ослабил хватку. — Господин Хэксби знал, что вы забрали дочь из кабинета секретаря капитула, — продолжил я. — Он предположил, что вы с ней отправились сюда. Господин Хэксби и сам бы к вам поднялся, сэр, но силы ему изменили. А теперь давайте поскорее уйдем в безопасное место.

— Я тебе не доверяю, — возразил Ловетт. — Что я про тебя знаю? Ты не твой отец.

Тут возразить было нечего. Он снова вцепился в меня крепче. Я предпринял попытку отвлечь Ловетта:

— Я не ожидал, что вы с дочерью будете не одни, сэр.

— «Не одни»?

Тут Ловетт как будто растерялся и ослабил хватку.

— Я про господина Олдерли.

Ловетт нахмурился. Неужели мое появление заставило его на какое-то время забыть о пленнике? Ловетт обернулся и заглянул в каморку, все еще тускло освещенную его фонарем. В ту же секунду металл царапнул по камню, и по каморке метнулась темная фигура.

Олдерли высвободился из пут. Но пленник бросился не на Ловетта и не на меня, а на госпожу Ловетт. Олдерли обхватил ее за ноги, и девушка упала на пол. Ее голова повисла над бездной.

На секунду мы замерли неподвижно. Единственным звуком, кроме завываний ветра, было тяжелое, прерывистое дыхание Олдерли, в котором слышались всхлипы.

Ловетт выпустил меня и кинулся на Олдерли, толкавшего госпожу Ловетт к краю пропасти. Девушка размахивала руками, пытаясь дотянуться до лица Олдерли, но ее движения затрудняли складки плаща. Ловетт навалился на Олдерли всем своим весом, и тому оставалось только беспомощно извиваться на полу.

Оказавшись свободным, я попятился. Моя нога задела какой-то металлический предмет. Мой фонарь.

Госпожа Ловетт издала нечленораздельный выкрик, и я застыл как вкопанный.

Подняв фонарь, я вскинул его над головой и обрушил на дерущихся мужчин. Я метил в голову Олдерли, но в каморке было слишком темно, к тому же оба находились в постоянном движении, и в результате Олдерли получил только легкий удар по касательной.

Но этого оказалось достаточно, чтобы его отвлечь. Он дернулся, отползая в сторону, и у госпожи Ловетт появилось место для того, чтобы свернуться калачиком. Теперь ее голова больше не свисала над пропастью, и, хотя Олдерли тут же навалился на нее, прижимая к полу, у девушки появилось больше пространства для маневра.

Все это произошло так быстро, что я даже моргнуть не успел. Я снова нанес удар Олдерли, но на этот раз прицелился лучше. В этот раз он взбрыкнул, будто норовистый конь, и сбросил Ловетта со своей спины. Госпоже Ловетт удалось отползти в сторону.

Поднявшись на ноги, Олдерли стал подбираться к парапету.

У меня за спиной раздался звук. Я обернулся. Успевшая встать госпожа Ловетт пригнулась, будто готовясь к прыжку. Свет из дверного проема блеснул на чем-то в ее руке. Девушка сжимала нож. В этот момент в ее облике не было ни капли кротости и женственности. Скажу больше — на секунду она будто утратила человеческий облик. Передо мной предстало неизвестное существо, больше напоминающее ястреба-перепелятника или кошку.

На секунду я вспомнил сэра Дензила Кроутона, умершего в луже собственной крови из пробитой ножом артерии, подумал о мастифе, который не залаял и даже не попытался укусить нападавшего, и о моем сером плаще, зацепившемся за изгородь. Но сейчас не до того…

— Отец! — воскликнула госпожа Ловетт. — Осторожнее…

Ловетт хотел встать, но во время схватки плащ обернулся вокруг его ног. Ловетт сорвал его одним резким движением, но этот рывок заставил его потерять равновесие. Ему удалось встать, но точку равновесия он нашел не сразу. Секунду он покачивался у края пропасти, стараясь удержаться на твердом камне.

В конце концов ему удалось обрести равновесие, но слишком поздно. Олдерли шагнул вперед, уперся рукой в грудь Ловетта и толкнул его.

Ни силы, ни натиска не потребовалось. Олдерли двигался не спеша и даже с изяществом, будто танцевал павану.

Ловетт покачнулся, отступил назад и раскинул руки. Тусклого света из каморки не хватало, чтобы разглядеть его лицо. В темноте оно напоминало размытое пятно, маску. На месте Ловетта мог быть кто угодно.

На мгновение все вокруг замерло. Затем он яростно замахал руками вверх-вниз, как будто пытался взлететь. С отчаянным криком он повалился назад — и исчез.

Стало тихо. Весь мир словно затаил дыхание. Затем раздался влажный шлепок плоти, крови и костей о камень.

Кэтрин Ловетт зашипела, будто разъяренная кошка.

Рядом со мной что-то мелькнуло. Нацелив клинок вверх, она вонзила его Олдерли под подбородок.

Тот издал вопль. Госпожа Ловетт не стала выдергивать нож. Руки Олдерли потянулись к шее.

Не успел я опомниться, как девушка одним прыжком очутилась за спиной у Олдерли и резко толкнула его.

Генри Олдерли шагнул вперед, но под ногой у него был лишь воздух. Он с криком рухнул вниз.

Так мы с госпожой Ловетт остались одни на вершине башни собора Святого Павла, внизу простирались руины Лондона, а тишину нарушали только завывания ветра.

Сначала мы оба не двигались с места.

Я попятился обратно в каморку и на ощупь спустился по ступеням. Мне нужны были свет и оружие. Второй фонарь стоял на своем месте. А на полу должен валяться кинжал — Ловетт пинком ноги отправил его в каморку, когда я выронил свое оружие.

Я заметил кинжал в углу — там, где лежал Олдерли.