Блеск и нищета российского ТВ - Федор Раззаков

На запись передачи героя, как правило, проводят без документов и в сопровождении авторов передачи, что дает гарантию полной анонимности и неприкосновенности. Этому же способствует и то, что передача идет не в прямом эфире. Героями иногда бывают люди, у которых «рыльце в пушку». Через двадцать минут после прямого эфира их бы уже ждал наряд милиции. По той же причине в конце передачи не сообщается тема следующей. Это придает особую пикантность: нет подсадных уток, нет заранее подготовленных вопросов. Зал пребывает в полном неведении.

Для главного героя выйти в студию – очень серьезный шаг. Большинство из них боятся встречи со зрителями, они не знают, как их примут. Однажды в передаче принимал участие двадцатилетний инвалид чеченской войны. Перед записью его била дрожь. В таких случаях штатные психологи помогают участнику прийти в себя, настроиться. Бывает достаточно обнять человека, подержать за руку, сказать, что все страшное уже позади, что его участие в программе поможет людям, просветит их, спасет чьи-то жизни.

После передачи такого человека стараются не оставлять. С ним поддерживают отношения, а психологи оказывают в случае необходимости бесплатную помощь…»

Самый громкий скандал, который сопутствовал «Человеку в маске», случился в 1998 году, когда в одном из выпусков выступил бывший спецназовец, который заявил, что есть в нашей стране пять-шесть личностей, коих надо «отстрелять, и тогда все пойдет как по маслу». Через несколько дней после эфира в «Новостях» был показан фоторобот человека, который собирался совершить покушение на бывшего кандидата в президенты Брынцалова. Мэри Назари узнала в этом человеке своего недавнего героя – спецназовца. Вскоре ей позвонили из МВД и потребовали немедленно предоставить координаты преступника. Но она вынуждена была ответить отказом по одной простой причине – никаких данных на разыскиваемого у нее не было. «Все наши герои связываются с нами сами и никаких координат не дают», – сообщила она.

Развязка этой истории наступила через несколько дней, когда спецназовца задержали без всякой помощи телевизионщиков.

Между тем уже после первых выпусков передачи в средствах массовой информации развернулась жаркая полемика вокруг нее. Противники передачи упрекали ее в аморальности, циничности, потворстве низменным инстинктам. Вот что писал в январе 97-го в газете «Московские новости» Ю. Богомолов: «Что происходит в том выпуске программы, где нам представлен сутенер? Ничего, кроме того, что Владимир Владимирович Познер тактично выясняет подробности ремесла, коим его собеседник в маске промышляет себе на жизнь. Что еще? После опять же деликатных вопросов ведущего обнаруживается, что человек этот придумал для себя моральное алиби – без него беспризорные мальчики занимаются проституцией в антисанитарных условиях и за гроши, а благодаря ему могут проявить благоприобретенные наклонности в условиях вполне цивилизованных и за приличное вознаграждение. Сутенер чувствует себя профоргом.

А мы, телезрители, не понимаем, на каком свете находимся, почему человек, которому место на скамье подсудимых, забрался на высокую общественную трибуну?

Ответить на это ни ведущий, ни эксперты, ни простые участники передачи не могут. Самое ехидное, что услышал сутенер-профорг, так это предложение, последовавшее от Владимира Владимировича, – прийти домой и внимательно посмотреть на себя в зеркало.

Думаю, что он это делал уже не однажды. И с удовольствием. Понятно, что он себе нравится. А после этой передачи понравится еще больше. Маска сильно его украсила. Она придала пороку известную многозначительность и даже изрядную долю романтизма. (На запись этой передачи сутенер пришел с 13-летним мальчиком, который в тот день не нашел клиента. На вопрос кого-то из авторов программы: «А есть ли у тебя, мальчик, мечта?» – тот ответил: «Я хочу жить с обеспеченным мужчиной, чтобы он меня одевал и деньги давал». – Ф. Р.)

Авторы убеждены, что, создавая в эфире патолого-анатомический театр, занимаются, с одной стороны, «психотерапией», а с другой – прививкой населению «толерантности». Во-вторых, они полагают, что работают на будущее, на те поколения людей, которые спустя много лет займутся «компьютерными раскопками» по Интернету и обнаружат в «черном ящике человечества» их передачу.

Верна ли посылка: «Людей, которые хотят говорить в маске, что-то мучает…»?

На самом деле – и это видно по программе – слишком часто людей, которые хотят говорить в маске, нечто радует. Этим «нечто» они жаждут поделиться… Для них и маска, и «жареная» передача, и многомиллионная публика – подарок».

В том же номере «МН» помещено иное мнение на этот счет – одного из авторов программы Алексея Алешковского. «Может быть, главное и единственное, чему учит передача, – это толерантность. Хотя для наследников обозначенной Жванецким исторической борьбы невежества с несправедливостью слово это на русский язык не переводится и звучит примерно как дианетика или гербалайф. Дальше понятия о доме терпимости наши познания в этой области простираются редко. И тем не менее в процессе записи передачи люди в аудитории начинают понимать, что сидящий перед ними – такой же, как они…

Телевизионную психотерапию привить можно. Как картошку при Екатерине. Побольше жареного и – съедят. На второй серии с сексотом рейтинг передачи подскочил аж втрое. Цинично не телевидение – циничны его законы. А его законы создают зрители…»

Между тем, несмотря на всю критику, которая звучала в адрес передачи, она продолжала выходить в течение трех лет, после чего в августе 1999 года программа была все-таки закрыта. Почему? Вот как на этот вопрос ответил генпродюсер ОРТ Константин Эрнст: «Мы совместно с «АТВ» и Познером делаем сейчас новую версию программы «Мы». Это будет актуальный и оперативный еженедельный проект. Готовить одновременно две программы в столь напряженном режиме не сможет никто. Поэтому мы сделали выбор между «Мы» и «Человеком в маске».

Однако существует еще одна версия закрытия передачи. Дело в том, что одна из ее создателей – Мэри Назари – незадолго до закрытия передачи вышла замуж и уехала жить в Париж (до этого она уже была замужем за жителем Лондона). После ее ухода «Маска» продолжала выходить, однако растеряла многое из того положительного, что было у нее вначале. Это и стало причиной охлаждения к ней и Познера, и руководства канала.

Как мы знаем, после закрытия передачи Познер без работы не остался. Сначала он вел программу «Мы», а теперь каждую субботу ведет умные беседы в аналитической программе «Времена».

«Жди меня» («Ищу тебя»; 1997)

Несмотря на то что в мире очень много телепередач, где люди разыскивают друг друга, «Жди меня» по-своему оригинальна. Если западные передачи – сугубо функциональные: представился, сообщил кого ищешь и оставил свои координаты, то «Жди меня» – настоящая телемелодрама с рассказами о человеческих судьбах, попадавших в разные непростые ситуации. Отметим, что на советском телевидении был аналог подобной передачи – программа, которую вела Агния Барто. Однако было это уже давно, в 60—70-е, плюс та передача была посвящена в основном поиску детей, потерявшихся во время Великой Отечественной войны (идея передачи вызрела после появления на свет в 1968 году книги Барто «Найти человека»).

Была еще передача «От всей души» с Валентиной Леонтьевой в роли ведущей (выходила в 1972–1989). Однако та все же не ставила главной целью поиск людей, ее задача была несколько шире – воспитание у людей доброты путем показа различных драматических перипетий в человеческих судьбах. «Жди меня» – это именно поиск людей. И это вполне закономерно, поскольку именно после развала СССР в 91-м (а не в период его 74-летнего существования) миллионы людей оказались разбросанными по всему свету, а то и попросту выброшенными на обочину жизни. Естественно, в этих условиях идея создания подобной передачи стала, что называется, носиться в воздухе и проситься на телеэкран. Поэтому трудно согласиться с нынешним ведущим передачи актером Игорем Квашой, который в интервью «Аргументам недели» (номер от 24 января 2008-го) заявил буквально следующее: «Жди меня» не только помогает людям находить друг друга, но и воспитывает сопереживание чужим судьбам. В течение 70 лет советской власти чувство сострадания убивалось в людях сознательно. Даже было расхожее выражение: «Жалость унижает человека». А я считаю, что жалость – это прекрасное чувство. Оно делает человека Человеком…»

Что вызывает протест в этих словах? Если сравнивать советские и нынешние времена, то тогда людей, которых хотелось жалеть, было в разы меньше, чем теперь. Сегодня хочется жалеть буквально всех: нищих пенсионеров, беспризорников, девушек, вынужденных из-за нищеты своих родителей идти на панель, юношей, часть которых идет в наркоманы, а другая – в бандиты, солдат нищей армии, бомжей, спивающихся колхозников и рабочих, а также врачей, учителей, инженеров, вкалывающих как проклятые, а получающих за это гроши, обманутых вкладчиков и т. д. и т. п. Думается, каждый читатель может продолжить этот список самостоятельно. Было ли все это при советской власти? Кто скажет, что было – соврет. Так что «Жди меня» – это продукт исключительно сегодняшнего времени, когда миллионы людей оказались разбросаны по свету и забыты именно после развала СССР (а не во времена его, когда почти у каждого была крыша над головой и работа).