Царская тень - Мааза Менгисте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Это она? Кидане подносит фотографию к свету. Он видит лицо Астер, ее тело, но женщина на фотографии не похожа на Астер. Он чувствует на себе взгляды других, Нардос, которая стоит перед ним, прижав руки к лицу, покачиваясь назад-вперед и произнося слова, которых он не может разобрать.
Кидане роняет фотографию на землю и вытирает руки о шамму. Он знает, что он в пещере, рядом с ним двое его людей и ближайшая подруга Астер, но еще он один в той спальне в первую ночь, смотрит на испуганную девочку, прикрывающуюся своим гневом, как щитом.
Есть еще фотографии с Сеифу и Аклилу, но он не хочет смотреть на них.
Говорила ли Феррес еще что-нибудь, кроме того, что нужно подождать? спрашивает Аклилу.
Сеифу сгорбился над фотографией двух ног, болтающихся в воздухе, низ форменных брюк пропитан кровью. Это Тарику, говорит Сеифу, поднимая голову, его глаза широко раскрыты. Это мой сын, посмотрите на него. Он целует изображение, прижимает его к груди. Почему мы не убиваем этого Фучелли прямо теперь? Почему мы не бежим по склону этой горы и не перерезаем его горло во сне?
Аклилу кладет руку на плечи Сеифу, притягивает его к себе. В этом нежном жесте Кидане чувствует обвинения, которые они швыряют ему в лицо. Прошло много времени с того дня, как женщины попали в плен, с того момента, как он стал чувствовать ярость Сеифу и разочарование Аклилу. Они хотят атаковать, но Феррес просит их проявить терпение. А теперь шпионка посылает им фотографии, среди которых и фото Тарику, сына Сеифу. И только статус Кидане спасает его от яростной скорби этого человека.
Аклилу берет фотографию из рук Сеифу и кладет ее на стопку других. В этой стопке фотографии Хирут — Аклилу расторопно положил их в самый низ стопки. Он напряжен, видимо, готов протестовать каждый раз, когда Кидане тянет руку, чтобы взять очередную фотографию.
Они делают открытки с этими фотографиями и распространяют их, говорит Аклилу.
Они это всегда делали, говорит Кидане. В этом нет ничего нового, кроме того, что мы знаем этих людей.
Он смотрит из пещеры на ряд высоких деревьев вдоль тропы. Небо бледно-голубое, ранний утренний туман еще медлит, хотя до полудня уже недалеко. Ветер набирает силу, уносит туманную дымку, которая помогала им скрываться. Расшифровывать звуки за стенами пещеры становится труднее, каждый падающий лист подражает шагам приближающегося незваного гостя. Они не очень далеко от лагеря Фучелли, и они не раз замечали внизу ascaro, разведывавшего местность.
Я вернусь и закончу то, что недоделал, говорит Сеифу. Он смотрит на Кидане, челюсти у того сжаты, в глазах бешеный блеск. Я убью его медленно.
Этот разговор происходит между ними уже много дней, недель, часов. Сеифу безжалостно настаивает на своем, а Кидане повторяет свой приказ, и в нем каждый день растет неприязнь к Сеифу. Было время, когда он воспринимал эту потерю как отец, но он больше не понимает, что в голове у этого человека.
Снизу доносятся женские голоса и клацание металлических горшков. Деревенские пришли с провизией. Они оставят ее Нардос и другим женщинам, которые прятались в оставленной деревне, занимали там несколько хижин, несожженных и неразбомленных. Больше никаких обитателей на этой когда-то хорошо обработанной земле нет, а название крохотной деревушки неизвестно. Ближайшая церковь разрушена, и не видно никаких следов тех, кто бы занимался ее восстановлением. Когда отряд Кидане уйдет, церковь окончательно разрушится и исчезнет, и так по всей стране: целые районы будут стерты с лица Земли за несколько лет и никогда уже не будут восстановлены.
У нас есть император, говорит Кидане. У нас есть царская тень, и все верят, что она настоящая. Кидане делает паузу, ждет, когда сформируется новая идея. Он несколько недель размышлял над этими двумя фактами, но дальше этого дело не шло. Он сидит с прямой спиной, закинув ногу на ногу. Он подается вперед, следуя инерции своих слов, понимая, к чему они ведут. Они ведут его назад к фотографиям, к непотребству тела его жены, выставленного напоказ для глаз чужих людей.
Потом: Представьте, что император появился в итальянском лагере, говорит он. Представьте, что он повел воинов на спасение пленных.
Отруби голову — и убьешь тело. Мы должны прикончить Фучелли, сбросить его с той скалы по кусочкам, чтобы его люди смотрели, прежде чем мы убьем и их.
Фучелли теперь охраняется лучше, чем прежде, говорит Аклилу. Мы должны провести полномасштабную атаку на его солдат. Он предполагает, что ты вернешься, говорит он Сеифу. Он готов к этому.
Они разговаривают далеко за полдень. Каждый новый план заходит в тупик. Риски перевешивают любые основания для надежды. Так было со времени пленения Астер и Хирут. Они засыпают в пещере Кидане и просыпаются все с тем же ограниченным выбором, в той же безграничной опасности. Дни сходят на нет, а итальянцы тем временем продолжают строить дороги, сравнивать с землей горы и сбрасывать невинных людей с высоких скал. Они уничтожали деревья, сносили хижины, строили квадратные дома с острыми углами, куда поселяли семьи итальянцев и торговцев. Пока отряд Кидане ждал сообщения от Феррес о целесообразности атаки на Фучелли, они объединялись с другими патриотами и разрушали железнодорожные пути, перерезали телефонные провода. Они атаковали рабочих и уничтожали машины с грузами. Они отравляли колодцы и похищали радиопередатчики.
По всей стране партизаны устраивали по ночам засады, а днями мирно ходили по улицам, приветственно махали итальянским торговцам и владельцам магазинов. Патриоты научились атаковать неожиданные места: офицерские клубы под утро, бордели только для итальянцев, отели, где селились высокопоставленные офицеры. Они подкрадывались к дремлющим часовым и сонным администраторам, а после их визитов оставались лишь безжизненные тела. Они повсюду и нигде, мужчины и женщины теневого мира, где правит иной царь.
И тем не менее Кидане и его отряд сегодня прячутся в пещерах, ждут инструкций шпиона, прежде чем начать действовать. Но его отряд продолжает расти. Вскоре он станет больше, чем до войны. Он использовал Аклилу, Сеифу, Нардос и Амху, чтобы
