Нерон. Безумие и реальность - Александр Бэтц

вероятно, сложилась бы иначе: сначала он в качестве командующего флотом сдерживал натиск корсара и соперника Октавиана Секста Помпея, а чуть позже, в решающей битве при Акции, где Октавиан победил своего последнего противника Марка Антония, командовал сухопутной армией. Статилий также запомнился римлянам тем, что в 29 году до н. э. построил на Марсовом поле первый в городе каменный амфитеатр. Его потомки также сохранили прочное место в высшем сословии периода ранней империи: члены семьи несколько раз были консулами, и последним из них в 44 году исполнял консулат отец Статилии Тит Статилий Тавр. По словам Тацита, дело против него возбудила Агриппина, которая якобы обратила внимание на прекрасные сады Статилия на Эсквилине, вследствие чего в 53 году она выдвинула против него обвинение в злоупотреблении должностными полномочиями провинциального наместника и использовании магии[1339]. Статилию только и оставалось, что покончить жизнь самоубийством. И именно сын Агриппины, Нерон, в 66 году стал пятым мужем его дочери Статилии. Четвертый муж, Марк Вестин Аттик, консул 65 года, был убит по приказу Нерона после заговора Пизона – потому что у него уже были отношения со Статилией и, несмотря на свою вялость, он ревновал к энергичному Вестину, пишет Тацит[1340].

Статилия Мессалина, третья и последняя жена Нерона, совершенно лишена исторического портрета. Это произошло главным образом потому, что ее пребывание рядом с императором уже не задокументировано Тацитом – «Анналы» сохранились лишь частично, они обрываются как раз перед свадьбой Нерона и Статилии. Ясно лишь то, что Статилия была рядом с Нероном еще несколько лет и среди прочего вскоре после заключения брака отправилась с ним в большое греческое путешествие[1341]. В любом случае Нерон наверняка был вполне уверен в Статилии, потому что еще в 66 году он сделал ее Августой[1342]. При жизни из всех жен императоров, начиная с Августа, только Агриппина и Поппея удостоились этой чести. После смерти Нерона Отон, император сроком на три месяца в 69 году, положил глаз на Статилию, но их брак не состоялся; Отон покончил жизнь самоубийством после решающего поражения от Вителлия[1343]. Очевидно, что Отон и Нерон имели одинаковые вкусы в отношении женщин – Поппея тоже когда-то состояла в интимной связи с Отоном, прежде чем ушла к Нерону. Однако гораздо важнее то, что намерение Отона жениться на Статилии свидетельствует о том, что обращение новоиспеченного императора к бывшей жене Нерона было приемлемым и, возможно, даже повышало его легитимность. Полный разрыв с памятью Нерона произошел только при Флавиях.

Слишком длинные колосья

Когда искушенного тирана Фрасибула из Милета в Малой Азии однажды спросили, как лучше всего удержать власть в государстве, он повел гостя, который был посланником коринфского тирана Периандра, на пшеничное поле. Двое мужчин брели среди колосьев, и, чтобы ответить на заданный ему вопрос, но обойтись без дальнейших объяснений, Фрасибул срезал и выбросил все те колосья, которые выросли выше других.

Ради укрепления своего положения правителю не помешало бы устранить тех, кто выделялся на общем фоне, – вот послание, которое, согласно Геродоту, Фрасибул передал посланнику Периандра[1344]. Тацит, несомненно, читал Геродота, выдающегося греческого историка V века до н. э., Нерон наверняка тоже. Во всяком случае, в 65 и 66 годах император действовал по совету Фрасибула. По мнению Нерона, в Риме было несколько таких торчащих стеблей. Тацит видел во всем этом произвол самого настоящего тирана. Но у действий Нерона были свои причины. Вместе с беременной Поппеей на время умерла и надежда Нерона на единокровного наследника, который, без сомнения, упрочил бы положение императора[1345]. Незадолго до этого был раскрыт заговор Пизона, который показал Нерону, что некоторые его участники поставили на карту все, но без него. Настроение принцепса значительно ухудшилось, а его глаза и уши стали более открытыми для подозрений, чем несколько лет назад.

Сначала Нерон отстранил от должности выдающегося юриста Гая Кассия Лонгина, чей предок с таким же именем когда-то вонзил один из смертоносных кинжалов в тело Цезаря. Каждый, кто с аристократической ностальгией мечтал о блаженных временах республики, не мог пройти мимо Кассия и Брута. Двое наиболее известных убийц Цезаря оставались ориентирами для тех, кто все еще боролся с реалиями, созданными Августом. Этих людей осталось не так уж и много, но каждый раз, когда правление принцепса выходило из-под контроля, два примера республиканского духа вспыхивали в памяти чуть ярче. Согласно Тациту, Нерон подозревал, что Кассий слишком увлечен своим предком и в итоге затеет переворот. Тот факт, что Кассий был женат на Юнии Лепиде, праправнучке Августа, отнюдь не упрощал ситуацию. Кассий, как подозревал Нерон, вступил в сговор со своим племянником и приемным сыном Луцием Юнием Силаном Торкватом. Из-за своего происхождения от Августа Силан также вызывал серьезные подозрения как соперник, – как когда-то его отец и дядя, которые в 56 и 64 годах погибли по приказу Агриппины и затем Нерона[1346], – и действительно достиг высокого положения благодаря тому, что рос в доме Кассия и Юнии Лепиды[1347]. Заговорщик Пизон уже видел в Силане конкурента в борьбе за власть.

Решением сената было квалифицировано преступление против величия, Кассий и Силан отправились в ссылку. По приказу Нерона приговор Силану был ужесточен (Кассий был уже настолько стар и вдобавок ослеп, что стоило ожидать его скорой кончины, тем более в изгнании в Сардах, – в итоге он пережил Нерона на несколько лет). Отряд солдат проник в темницу сенатора в Бари, куда его отправили вместо греческого острова Наксос. После героической борьбы безоружный Силан встретил свой конец[1348]. И снова смерть становится у Тацита моментом истины – возможно, потому, что, по его мнению, испытание при жизни, а именно на службе государству, было уже невозможно[1349].

Следующими жертвами Нерона стали родственники Рубеллия Плавта, еще одного праправнука Августа, которого Нерон приказал убить еще в 62 году[1350]. Три года спустя тесть Плавта, Луций Антистий Вет, стал объектом для преследования после того, как один из его вольноотпущенников, Фортунат, выдвинул против него обвинения. Согласно Тациту, мотивом здесь стала обычная подлость. Libertus обокрал своего патрона и теперь пытался спастись, нанеся удар первым[1351]. Таким образом, он оказал Нерону важную услугу, поскольку Антистий долгое время был костью в горле императора: он постоянно напоминал ему об убийстве Плавта[1352]. Однако было кое-что, в чем Нерон мог обвинить Антистия, но Тацит об этом не упоминает: в 62 году Антистий предупредил своего зятя Плавта о приказе Нерона убить его и в то же время убеждал его поднять меч против императора. Фортунат, принадлежавший к окружению Антистия и вхожий в его дом, возможно, услышал об этом и передал Нерону. Незавидность своего положения Антистий понимал уже постольку, поскольку вольноотпущенник противостоял ему в суде как равноправный противник. Это противоречило