Нерон. Безумие и реальность - Александр Бэтц

негативному образу Нерона, сложившемуся у авторов. Этот император казался подходящим кандидатом для любого патологического дефекта. Конечно, в сложившейся ситуации Нерон и римское государство могли найти отличное применение активам тех, чьи средства были конфискованы, потому что здесь совпали многие факторы. Однако полностью игнорировать политические причины, равно как и мотивы личной неприязни, рассматривая их только как предлог для грабежа, было бы, пожалуй, неправильно[1398].

Трдат в Риме

Поскольку Тацит и Кассий Дион, в частности, с большим пристрастием относятся к отношениям Нерона с аристократией, совершенно неясно, что на самом деле думали о его правлении на этом этапе остальные римляне. По сравнению с примерно 500 сенаторами и несколькими тысячами всадников, включая их близких, настроение нескольких сотен тысяч человек в Риме остается непонятным. В ходе недавних событий отдельные аристократы выступили против Нерона. Поддержки со стороны плебса не было ни в одном случае. Налоговое бремя не коснулось жителей Рима, они были освобождены от прямых налогов. И конфискации, последовавшие за судебными процессами, также угрожали исключительно сенаторам и всадникам. О Domus Aurea с его проблемной концепцией речь уже шла – в связи с этим, возможно, отношение народа к императору изменилось[1399].

Для многих римлян, в том числе и для самого Нерона, самое яркое событие 66 года произошло как никогда вовремя. Император в очередной раз предложил публике зрелище особого рода. Его корни уходили на Восток, где с 54 года шла война[1400]. Римляне и парфяне на равных боролись за стратегически важное Армянское царство, поскольку для обеих сторон имело значение, назначен ли его царь Римом или же он правит по милости Парфии. После определенных успехов полководца Нерона Корбулона начиная с 61 года маятник вновь качнулся в пользу парфян под предводительством царя Вологеза: Нерон отправил на Восток полководца Луция Юния Цезенния Пета, который, по словам Тацита, был полнейшим дилетантом, а в 62 году фактически полностью провалил дело[1401]. На армянском троне сидел Трдат, брат Вологеза, парфянин. Нерон вновь поручил Корбулону уладить дела, и тот в 64 году добился замечательного дипломатического результата: Трдату разрешили остаться на армянском троне, если тот позволит Нерону лично надеть ему царскую диадему на благородную голову, и не где-нибудь, а в Риме[1402]. Парфяне, правившие Арменией, были в шаге от того, чтобы Армения стала клиентским царством Римской империи. Компромисс в армянском вопросе был действительно значителен: формальный римский сюзеренитет противостоял фактическому парфянскому контролю.

Первый шаг символического подчинения Трдата Риму имел место на равнине, что на востоке современной Турции. Легионы Рима и грозная конница парфян мирно встретились лицом к лицу. Между солдатами была воздвигнута трибуна, на которой установили статую Нерона. Трдат подошел и положил свою диадему к ногам бронзового Нерона[1403]. Настоящий Нерон в Риме вернет ее обратно.

Нерону все это предоставляло прекрасную возможность показать римлянам, что он выиграл войну, и таким образом оправдать самые что ни на есть традиционные ожидания. За последние 500 лет слава Рима возросла прежде всего благодаря военным триумфам. Спустя долгое время Нерон снова вошел в классическую роль и отстаивал то, что должен был отстаивать как император. Успех, одержанный в войне с парфянами, был особенным, – во всяком случае, великая держава за Евфратом считалась достойным противником Рима. Монеты подкрепляли вожделенный финал: на них был изображен храм Януса в Риме, врата которого закрывались только в мирное время[1404]. Последний раз это происходило при Августе, и он тоже праздновал дипломатический успех в противостоянии с парфянами[1405]. Событие привлекло внимание и в провинциях. Для Себастейона в Афродизиасе, о котором уже шла речь, скульпторы создали героически обнаженного Нерона, поднимающего с земли упавшую Армению (рис. 22)[1406].

Рис. 22. Нерон помогает подняться с земли упавшей Армении. Рельеф из Афродизиаса представляет решение «армянского вопроса» как обоюдный успех. Ок. 66 г.

Jona Lendering, livius.org, CC0 1.0 Universal (Aphrodisias-Museum, Geyre / Türkei)

Трдат достиг Италии, проехав половину Римской империи. Однако он прибыл не один; по словам Кассия Диона, он привез с собой нескольких членов семьи, весь свой двор и 3000 парфянских всадников[1407]. Рим и провинциальные города взяли на себя расходы и обеспечили места для ночлега. Это было дорого, даже если и не стоило 800 000 сестерциев в день, как пишут Светоний и Кассий Дион[1408]. Потому что, если верить цифрам, при общей продолжительности путешествия в девять месяцев на содержание армянского царя потратили примерно четверть годовых налоговых поступлений империи[1409].

В Неаполе Трдат впервые встретился с Нероном, отдал ему дань уважения и провел несколько дней в Кампании, не пропустив представление в амфитеатре, где сам он продемонстрировал свое мастерство лучника[1410]. Затем оба правителя вместе отправились в Рим. Город подготовился к знаменательному дню[1411]. Праздничное настроение жителям создавали венки, гирлянды, свечи и благовония. Уже ночью при свете факелов все стекались на Римский форум или взбирались на крыши домов, чтобы занять лучшие места. На форуме собрались горожане, держа в руках лавровые ветви как символы победы и облаченные в белую toga virilis, одежду свободных римлян. Остальные площадки форума заняли солдаты в парадных доспехах. На рассвете появился Нерон в сопровождении сената и преторианцев. Император тоже оделся по-особенному: на нем была туника, расшитая пальмовыми ветвями, а поверх нее – пурпурная тога[1412]. В северо-западной части форума Нерон взошел на ростры, традиционную трибуну для ораторов, и занял свое место. Его окружали знамена, хранившие воспоминания о великих победах Рима. Чуть позже появился и Трдат со своей свитой и приблизился к человеку, одетому так помпезно, словно именно его признают царем Армении. После нескольких смиренных слов Трдат подошел к Нерону, пал на колени и принял царскую диадему из императорских рук.

Светоний и Кассий Дион описывают Трдата как побежденного просителя, потерявшего дар речи от безупречного спектакля Нерона. Его внешний вид выражает полное подчинение, его речи – признание Нерона своим патроном. Покоренные жители Востока вписывались в мировоззрение римлян (и греков), но картинка не соответствовала духу происходящего. Возможно, обстановка впечатлила Трдата, но он был братом великого царя Вологеза, и теплилась надежда, что парфянское господство над давно оспариваемой территорией вскоре будет подтверждено дипломатически и надолго[1413]. Триумф в этом плане – возможно, даже в большей степени – был на стороне парфян.

Вероятно, сами того не желая, Кассий Дион и Светоний намекают, что Трдат ни в коем случае не считал себя просителем. Он продемонстрировал это уже в Неаполе: протокол предусматривал встречу с императором без оружия. Однако Трдат правило нарушил: он оставил свой меч у себя, но закрепил его гвоздями в ножнах