Последний мужчина - Михаил Сергеев

Тот последовал за ним и тут же увидел картину, которая была ему знакома по собственным строчкам:

«То, что происходило в гигантской долине, можно было принять за какой-то магический ритуал, охвативший тысячи людей. Их огромное количество, будто идущие на заклание, делали одновременно одни и те же движения, исполняя неслышимую для Сергея команду. Ритмично двигаясь вперёд, люди слегка покачивались в такт повторяемой одной и той же фразе: «Родился последний мужчина. Родился! Родился последний мужчина. Родился! Слова, переходя в такой же ритмичный гул, вместе с поразительной синхронностью шага вселяли неестественный и зловещий страх в оцепеневшего мужчину. Страх этот, неотвратимо надвигаясь на него, подавляя волю, переходил в кошмар, наполнял изнутри».

Теперь же он наполнял и остальных, втянутых в беду по его прихоти.

— А ты, глупец, думал, в безопасности! Так и не досмотрел концовку! Вспомни красный зонт! — услышал вдруг Сергей и тут же, увидев мелькнувшего сбоку Меркулова, рухнул с обрыва вслед, не успев даже понять, что произошло.

— Держи их! — раздался сверху чей-то крик.

— Хельма! — заорал он.

— Хельма! — отозвалось воплем режиссера эхо.

Через мгновение всё стихло.

Когда пространство посветлело, первое, что увидел мужчина, — бирку с цифрой 218. Он толкнул дверь в каюту и, сделав шаг вперёд, остолбенел: перед ним стояла обнаженная женщина.

— Полетаем? — тихо спросила она, протягивая руку.

— О нет, нет. Только не это! — Сергей в страхе отшатнулся и, наткнувшись на кого-то сзади, остолбенел во второй раз: за спиной стоял Меркулов. Глаза того не выражали и тени удивления.

Он бросился по коридору к лестнице.

— Но тогда часы пойдут назад, в забвение! — Крик Хельмы позади него только прибавил сил.

Взбежав по ступенькам наверх, Сергей выскочил на палубу. Не прекращая отчаянный бег и слыша только шипение переводимых стрелок, он едва успевал читать мелькающие таблички: «в солярий», «только экипаж», «ресторан». «Вот… сюда», — пронеслось в голове.

Беглец резко остановился и, часто дыша, замер, глядя на стеклянные половинки дверей, из которых то и дело выходили спинами пассажиры, с удивлением озираясь. Сергей машинально посмотрел на океан и, к ужасу, увидел, что водная гладь разрезалась кормой! Теплоход шёл назад!

— Вам не нужна помощь? — пожилая женщина, в спину которой он смотрел мгновение назад, поравнялась с ним. — У вас просто безумный взгляд, что-нибудь случилось?

— Поздно, — пробормотал он, оглядевшись.

«…Розовый фламинго, та-та-та-та-та-та, розовый фламинго, та-та-та-та-та-та», — грохот музыки из овального зала второй палубы доносил восторг с ретро-дискотеки. Сергей с усилием открыл дверь, вдавленную сильным сквозняком, и оказался прямо перед барной стойкой. Не без труда, перекрикивая шум подпевающей толпы, ему удалось привлечь внимание — бармен согласно кивнул, и через пару минут он с бутылкой вина и тарелкой сыра, уворачивался от трезвеющих на глазах пассажиров, пробираясь вглубь, ища свободный столик. Таковых не было.

«Так, стоп, приди в себя! Меня интересуют занятые. Не наткнись только на задницы, неуклюже ползущие между ними». — Беглец снова обвёл глазами зал. Неожиданно взгляд остановился на одном. За столиком сидели трое: мужчина с женщиной и… он сам. Осторожно, оставаясь незамеченным, Сергей стал приближаться. Сделать это было несложно — все трое увлечённо беседовали, чуть наклонясь друг к другу из-за громкой музыки. Он уже стоял боком, почти в двух шагах от столика, когда вдруг услышал голос двойника:

— С тех пор я мечтаю научиться играть в бридж!

— О! Это совсем не сложно, поверьте! — радостно откликнулась женщина. — Хотите, мы дадим вам несколько уроков? — Она, улыбнувшись, посмотрела на спутника. Тот как-то странно помотал головой. — Приходите к нам завтра же после обеда. Наша каюта двести восемнадцать.

Двойник согласно кивнул и стал прощаться.

«Подмена! Боже, у меня уже не три дня, а только до завтра. Пошел обратный отсчёт», — пронзила голову мысль. Сергей так же осторожно отступил, развернулся и выскочил на палубу. Океана уже не было. Зато он увидел другое.

Далеко-далеко у горизонта, где бирюзовый край таёжной дали сливался с наступающей на землю темнотой, вверх к небу, растворяясь по мере приближения к нему, вился сизый дым. У костра в белых балахонах по-прежнему стояли шесть человек. Каждый из них по-прежнему одной рукой держал бубен, ритмично ударяя по нему. Эти удары, отдаваясь в кронах деревьев, становились всё громче и громче. Вот уже, перерастая в непрерывный гул, они заполнили весь распадок, уходящий от костра на запад. Там, в глубине распадка, вдоль ручья, что также убегал по низине от грохота бубнов, словно обезумев от притягательной силы страшного звука, раздирая о ветки лицо и ладони, снова трое карабкались в гору. Как и тысячелетия назад, природа разумно покидала то, к чему стремился человек. Годы, следуя предречённому, отчаянно сжались в несколько минут, чтобы те смогли, наконец, услышать призывный бой, не видя ручья, стремящего бег в место, откуда начинала свой путь жизнь. Усилия времени оказались напрасными. Всё было решено. Люди, в который раз, достигли освещенной пламенем опушки.

— Вот они! — крикнул один у костра. Остальные тут же обернулись.

В эти же самые минуты в мрачных подвалах замка Джеймс, странный Джеймс, трясущейся рукой уже протягивал перо его двойнику:

— Я так рад, что всё закончилось к обоюдному согласию, так рад. А то пригрезилось мне нынче… Впрочем, такие случаи бывали. Бывали… — Человечек задумчиво и с сожалением смотрел на гостя.

«Господи, да время просто понеслось вспять!» — резануло в голове. Редеющие удары сердца и покалывание кончиков пальцев бросили его в пот.

— Иногда постояльцы откладывали, — Джеймс дважды кивнул, — да, да, откладывали решение. Но финал всегда был одинаков.

— Всегда? Никаких исключений? — усмехнулся двойник, наклоняясь к книге на старинной консоли.

— Ну, разве что сегодня… пригрезилось… Да, да. Или умирали.

— ???

— Именно так. Зато какая была кончина! Какие похороны! Монументы, оставаясь на земле, вдохновляют до сих пор! Ни первое, ни второе им не было безразлично. Предусмотрено особым дополнением к контракту!

— Да что вы слушаете его! Он же сумасшедший! И представился, наверное, управляющим! — заорал, не узнавая себя, Сергей, краем глаза заметив, как от входа в галерею к ним быстро приближался Роберт. Его знакомый Роберт!

«Боже! Всё пропало! Что делать?!» — и тут же услышал:

— Джеймс, — его старый знакомый аккуратно, но с силой взял онемевшего от удивления человечка под локоть, — иди к себе, Джеймс. Иди, — уже настойчиво добавил он.

Тот, повинуясь, двинулся к лестнице, продолжая смотреть на них.

«Подписывайте, подписывайте, да пойдём. Нас ждут». — Роберт повернулся к двойнику, как будто Сергея не существовало вовсе. Тот снова наклонился к потертой книге…

— Назад!!! — Крик был такой силы, что всколыхнул портреты и, отразившись от стены галереи, взлетел вверх, по лестнице, подбросив и громким хлопком прижав к затылку Джеймса большой воротник камзола. Человечек, словно зная, что так и должно произойти, вдруг развернулся и, сложив пальцы для щелчка, радостно воскликнул: — Я же говорил ей, говорил, что где-то бродит по миру последний мужчина! — Сухой треск его пальцев напомнил Сергею прощальные всхлипывания веток того самого костра на освещённой пламенем опушке. Он рванулся к двойнику.

— Ты дрянь, понимаешь, дрянь! — машинально вспоминая подобную сцену где-то в конце, Сергей схватил мужчину за грудки. — Я убью тебя! Убью!

— Тогда умрёшь и ты, — спокойно, глядя мимо, произнёс мужчина.

— Пусть! Пусть!.. Вся моя жизнь! Вся моя жизнь! Я не хочу! Я никогда не хотел её сделать такой, как у них! Я ненавижу подлость, предательство, надменность, лицемерие! Понимаешь, ненавижу! Заказ убивает творчество!

— Но был подлым, надменным и лицемерным, — усмехнулся тот.

— Это был не я! Это ты! Ты! Всё ты! Я знаю! — снова закричал Сергей. — Ты тянул меня изо всех сил. Такие, как ты, и сейчас рвут людей на части!

Лоб его стал мокрым.

— Но я — это ты, — по-прежнему спокойно ответил мужчина.

Казалось, всё безумство происходящего, вся развернутая на бесчисленных страницах драма вовсе не касались его. Словно роль статиста была самой знакомой, самой отрепетированной в миллионах сцен прежде. Когда-то давным-давно, ещё в юности. На каком-то из первых, роковых поворотов.

Только тут Сергей понял, что держит самого себя. Он ещё раз тряхнул двойника и обессиленно отнял руки.

— Да нет же! Нет! Это ложь! Он, не вы! Посмотрите, у вас выступил пот! У него такое невозможно! — Джеймс стоял уже рядом. — Возьмите! — Он протягивал Сергею нож. — Убейте его! Убейте же!