Купленная. Игра вслепую (СИ) - Владон Евгения

— Это действительно, ты?.. Алька… Стрекоза…

Я не просто ослепла и отупела в те секунды окончательно и бесповоротно. Меня буквально вынесло из окружающего пространства, едва не лишив сознания и чуть было не разорвав мне сердце невероятно мощным толчком изнутри. Но я каким-то чудом все же устояла и на ногах, и удержалась в пределах внешней реальности, не рухнув при этом от потери чувств на пол. И даже не упустила из сильно ослабевших пальцев телефон.

— Ну скажи, что-нибудь… Бл*дь… Не молчи.

Неужели я молчала? Быть такого не может? Кажется, я пыталась докричаться до него уже почти с полминуты, только сейчас заметив, что стою, зажав себе рот ладонью и, как последняя дура, рыдаю не пойми от чего — либо от идиотского счастья, либо просто от осознания, что это все чистая правда, а не жестокий сон.

Хотя, он тоже хорош. Ну разве такое ляпают после стольких дней разлуки и то не зная, когда еще нам выпадет шанс просто поговорить, как сейчас.

— Я. Кир. Конечно, я.

— Господи… Девочка моя… Что же ты со мной делаешь…

Мир точно в эти мгновения растворился невидимым вакуумом, просто исчезнув в ничто и в никуда вместе со всеми и вся. А вот как назвать, то, что сейчас с нами происходило? — не имею никакого понятия. Но это по любому было что-то запредельное. То, что делало нас теми, кем мы и стали друг для друга всего за несколько недель — собственным миром, надкосмическим, надреальным, оторванным от всего сущего и не нами созданного. И именно в нем мы и находились прямо сейчас, разговаривая не через слова, а буквально соприкасаясь нашим единым менталом, нашими обоюдными чувствами и слившимися в одну жизнями. Поэтому я и не понимала того, что якобы молчу. Нет. Я не молчала и не выдавливала сквозь рыдания всего по нескольку отрывистых слогов с междометиями. Я была в этот момент с НИМ. С моим Киром. Я наконец-то его слышала, чувствовала и практически уже к нему прикасалась. Пусть и не физически, но кто может утверждать об этом со стопроцентной уверенностью? Пусть всего несколько минут, но для меня и это почти целая вечность. Несколько минут в нашем персональном раю, куда закрыт ход для любого чужака.

— Ты-то сам как? Уже ходить можешь? Когда будут снимать гипс? — я даже напрочь забыла о рядом стоящей Маргарите, не сразу заметив, как вцепилась второй рукой в вертикальный поручень ближайшего стеллажа. Да что уж там все эти мелочи, я вообще ничего и никого не замечала вокруг себя, напрочь забыв, где нахожусь и почему мне приходится разговаривать с Кириллом по телефону, а не как раньше — глаза в глаза у него на квартире.

Правда, мне и так чудилось, будто я смотрю в них сейчас и уже вот-вот прижмусь к своему Киру крепко-крепко, как когда-то… Господи… Как же давно я этого не делала.

— Не только хожу, но почти уже бегаю. По своей комнате уж точно, как тот тигр в клетке. Кстати, ты сейчас где?

Я опять несдержанно заулыбалась во весь рот, едва не всхлипнув в голос от смешавшихся желаний и рассмеяться, и разрыдаться одновременно.

— Какой хитрый. Все равно не успеешь добраться, если ты, конечно, не супермен.

— Ну вот, мой коварный план так банально провалился. Но ты права… У меня была мысля поехать вслед за матерью. Только, боюсь, она бы вычислила мою слежку еще до въезда в город. Хотя до сих пор не могу понять, почему она не захотела брать меня с собой. Чем дольше я тебя не вижу и не слышу, тем нешуточней мне срывает и крышак, и чердак со всеми этажами. Я уже просто не могу… бл*дь… Реально не могу без тебя…

Ну зачем мне он это сказал еще и надломившимся голосом? Теперь и меня пробрало болезненной трясучкой от одержимого желания рвануть к нему через весь город, а там будь что будет. Плевать. Пусть я даже после этого сдохну, но не увидеть его и не прикоснуться… это куда кошмарнее, чем ждать неизвестно чего и неизвестно сколько времени.

— Потерпи, Кир… Еще немножко… Твоя мама обещала помочь. — только почему так тяжело все это говорить, будто через силу, будто я пытаюсь заставить его поверить в то, во что самой очень мало верится. Слишком много "но". Особенно, когда после каждого пройденного дня ощущаешь весь неподъемный вес из копящихся сомнений и шокирующего понимания, насколько мое положение на самом деле безвыходное. Что, сколько не пытайся найти выход, его банально не существует — его не было ни до этого и уж тем более не будет после.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я жду этого… честно… долго жду и… медленно схожу с ума… — порывистый вздох, новым ударом по моему сердцу, поскольку я пропускаю через себя не только его, но и весь тот ужас, что выедает сейчас Киру серной кислотой все натянутые нервы. — Честно… Я просто не знаю, сколько еще продержусь. Кажется, что уже на пределе. Ни черта не могу ни делать, ни на что-то отвлекаться. Бесит все… только могу валяться в позе эмбриона и разговаривать мысленно с твоим призраком… Иногда воображать, что прикасаюсь к тебе… или ты ко мне… Звучит, конечно, как бред больного…

— Я тоже тебя люблю… Сильно-сильно…

И кажется, что это даже не любовь, а что-то совсем другое. То, чему еще не придумали названия и едва ли когда-нибудь придумают, потому что это только наше с Киром безумие, сумевшее зародиться каким-то необъяснимым образом только между нами.

— И мы обязательно скоро увидимся… Надо только немножко потерпеть. Совсем чуть-чуть. — верила ли я сама в то, что говорила. Кажется, что нет. Хотя и хотелось. Просто до дичайшей одури хотелось. Иначе думать, что это мог быть наш последний разговор, все равно, что буквально спустить курок приставленного к виску пистолета.

— Если бы я тогда знал… если бы знал, что больше тебя не увижу…

Но самое страшное читать мысли друг у друга и произносить их вслух, совершая очередной смертельный удар по нашему хрупкому мирку на каком-то неосознанном порыве.

— Мы увидимся, Кир. Очень скоро увидимся…

"Я хочу до тебя дотронуться… Это все, что я сейчас хочу и все что мне нужно. Посмотреть в твои глаза и почувствовать своей кожей… Утонуть в твоей близости, вцепиться в тебя и больше никогда не опускать. НИКОГДА БОЛЬШЕ."

— Люблю… До одури люблю… — нет… это было не его прощальное признание, а выстрел в упор. Срывающимся от перенапряжения голосом, осязаемой болью сбивающего с ног ментального удара… Едва слышным шепотом…

А я… Я так и не успела ничего сказать в ответ, поскольку горло тут же стянуло режущей асфиксией, перекрывшей застрявшему в горле крику путь к выходу. Так что я ничего не смогла сделать. Ни закричать, ни ответить. Так и стояла парализованной куклой, вцепившись одной рукой в металлический каркас стеллажа, а другой продолжая держать у уха сотовый. Слушая абсолютную тишину после прерванной Киром связи. Наверное, все еще не могла поверить, что он сделал это первым.

ЧАСТЬ третья. "Армагеддон"*

*"Армагеддон" — это финальная блиц-партия между двумя соперниками (чаще всего играется на тай-брейке чемпионского матча). Правила такой партии несколько изменены и имеют необычный формат: белым дается 5 минут на партию, а черным только 4. Однако первых устраивает лишь победа, в то время как черным для получения титула достаточно отстоять ничью.

ГЛАВА восемнадцатая

Как можно завершить самый чудесный день твоей жизни? Наверное, его самым наихудшим окончанием, какое только может случиться с кем бы то ни было, но не таким, как у меня. Если не верите, что это так и вам есть чем перебить мою историю из личных примеров, что ж… Давайте поспорим?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Про самый чудесный день в своей жизни я, конечно же, слукавила. Их было несколько. Ровно столько, сколько прошло времени с того момента, как мой взгляд в "Золотом Яблоке" после разговора с Киром по телефону и прощальных фраз с Ритой Стрельниковой зацепился за ближайшие полки ближайшего ко мне стеллажа. Вначале неосознанно, но уже через несколько секунд — кое-как пробившись сквозь стену последних эмоциональных переживаний и все еще звучавшего в голове голоса Кирилла — не только осмысленно увидеть представшую глазам картинку, но и пропустить ее к базе памяти с критическим мышлением.