Руководство по системной поведенченской психотерапии - Геннадий Аверьянов

Когда вопрос звучит так: «Почему вы боитесь?» – пациент отвечает множеством связанных друг с другом «объяснений». Когда же вопрос формулируется иначе, а именно: «Зачем вы боитесь?» – то пациент уже не имеет возможности «объяснять». Если же он все-таки пытается это делать, то психотерапевту следует акцентировать свой вопрос: «Я спрашиваю, не почему вы боитесь, а зачем вы это делаете. Какой смысл? Что это может вам дать? Какова цель? Что вы таким образом выигрываете?» Разумеется, ответ на этот вопрос может быть лишь отрицательным, поскольку страх ничего не прибавляет человеку, кроме негативных переживаний. Если же пациент пускается в этом случае в пространные рассуждения о том, что «страх – это способ уберечься», то психотерапевт вновь возвращается к «констатациям» и акцентирует следующее положение: «Если необходимо уберечься, то следует предпринимать конструктивные действия, страх же, напротив, иррационален, а потому и рассчитывать на конструктивность принятых под его давлением решений не приходится». После этого психотерапевт снова возвращается к основному вопросу: «Так зачем вы боитесь? Как это может вам помочь?»

В результате этой психотерапевтической техники пациент начинает осознавать, что его страх не только бесполезен, но и бессмысленен. Психотерапевт способствует тому, чтобы это понимание сложилось в его «картине» как «модуль». Для этого необходимо задать «наводящий» вопрос такого рода: «А вы бы стали делать что-то, что не имеет никакого смысла? Просто так, без всякого проку?» На что следует отрицательный ответ пациента. «Следовательно, – продолжает психотерапевт, – тревожась, вы делаете то, чего никогда бы не стали бы делать?» Пациент и в этот раз вынужден согласиться, после чего психотерапевт прибегает к провокационному методу: «Получается, что вы и не тревожитесь вовсе, но лишь пытаетесь это делать, основываясь на своих объяснениях?» Подобный «поворот» вынуждает пациента прибегнуть к констатации, которую впоследствии он может достигать тем же способом, то есть используя вопрос «Зачем?»[450]

3) «Я-функции»

Ф. Пёрлз свел в теории гештальт-психотерапии понятия «проекции» и «ответственности». Если прежде, особенно в психоанализе, «проекция» рассматривалась как относительно самостоятельный и неизбежный феномен, то Ф. Пёрлз показал, что недостаточно просто «разоблачить» «проекцию», необходимо вменить пациенту «ответственность» за «проецирование». При этом «проецирование» Ф. Пёрлз понимает достаточно широко, оно охватывает не только межличностные отношения, но и психические состояния (то есть и физическое напряжение, и эмоциональные реакции, и даже сны)850. Таким образом, «проецирование» – есть «объяснение» как «обвинение», тогда как своеобразный возврат «проекции» проецирующему – есть «констатация».

Здесь следует обратить внимание на используемую пациентом языковую конструкцию. Если пациент говорит: «Я чувствую напряжение» – он снимает с себя «ответственность» за это свое напряжение. Таким образом, пациент «объясняет» свое состояние и оказывается неспособным это состояние изменить. Он ждет, что это изменение произойдет само собой, благодаря каким-то «внешним» причинам: «Мир должен сделать тебе что-нибудь». Однако если пациент говорит: «Я напрягаюсь и поэтому испытываю дискомфорт» – то в этом случае он получает доступ к этому своему состоянию, и имеет возможность его изменить851. Таким образом, через перевод функции в качество собственного действия реализуется «констатация», которая позволяет предпринять необходимые шаги (в указанном случае – расслабиться).

«Объяснение» такого рода может маскироваться под вопросы, например: «Я тебе не нравлюсь?» Здесь также явно звучит «обвинение», которое лишает обвиняющего возможности предпринять какие-либо конструктивные шаги для изменения ситуации. В этом случае констатацией будет не подобная аберрация картины, а утверждение: «Я не уверен, что тебе нравлюсь»852 или «Мне кажется, что я тебе не нравлюсь. Но это только мое ощущение». Иными словами, во всех представленных случаях эффект «констатации», открывающей путь к деятельности, обеспечивается возвратом пациентом себе «ответственности» за собственное поведение, то есть то, что «проецировалось» и было функцией другого, теперь становится «я-функцией».

Если пациенту что-то не нравится, это можно «объяснить» («потому что…»), однако на этом действие и прервется, а ситуация так и останется в этом «невыгодном» положении. С другой стороны, если формулировать эту позицию как «я-функцию», то возникает эффект «констатации»: «Я формирую чувство недовольства», в этом случае у пациента есть все возможности «не формировать» это чувство. Последовательное действие такого рода неизбежно изменит и апперцепцию этого факта или события.

4) «Антидепрессант»

КМ СПП рассматривает депрессию как своего рода защитный механизм, способный снизить или маскировать проявление «элементарной эмоции» страха (или «тревоги») при нарушении динамического стереотипа. Депрессия позволяет, если так можно выразиться, сгладить остроту тревожного переживания, с одной стороны, и обеспечить функционирование психического по динамическому стереотипу пассивной реакции на тревожащие пациента условия существования, с другой. С помощью «объяснений» этот динамический стереотип обретает и форму, и вес. Данным вопросом особенно занимался А. Бек, описывая феномен «автоматических мыслей» при депрессии, которые, по сути, «объясняют» пассивную установку «схемы». Для решения этой задачи предлагается следующая последовательность действий.

1) Прежде всего психотерапевт должен убедиться в том, что предъявляемая пациентом депрессия является настоящей, а не надуманной и психотической.

2) Далее пациенту разъясняется, что во время «депрессивных эпизодов» одолевающие его мысли могут быть классифицированы на три группы: «мысли о себе», «мысли о настоящем» и «мысли о будущем».

3) После этого пациент должен усвоить: эти столь мучительные для него мысли, хотя и возникают, кажется, автоматически, на самом деле – есть процесс его мышления, которым он вполне может управлять, если сможет преодолеть сопротивление тех «элементарных эмоций», которые охраняют данный динамический стереотип. Для этой цели пациенту выдается следующий бланк.

· В графу «мысли о себе» пациент записывает те свои суждения, которые касаются его собственной «неполноценности», «несостоятельности», «неудачливости». Все эти высказывания воспринимаются как весьма серьезные аргументы.

· В графу «мысли о настоящем» вносятся те суждения, которыми пациент характеризует наличную ситуацию, «объясняя» таким образом, «почему» «все плохо».

· В графу «мысли о будущем» вносятся те суждения пациента, которые определяют кажущиеся ему из его состояния «перспективы».

4) Данные таблицы анализируются пациентом совместно с психотерапевтом. В строке «Итого» под «мыслями о будущем» выставляется «ноль», поскольку речь идет о «прогнозах», а будущего пациент не знает. Далее анализируются «мысли о настоящем», и поскольку каждая из них сопровождается словами «все», «абсолютно» и т. п. («катастрофизация»), они дезактуализируются констатацией фактической реальности, где, разумеется, «абсолютно все» не может быть «плохо». Таким образом, в соответствующей строке «Итого» также выставляется «ноль». Наконец, необходимо перейти к анализу содержания графы «мысли о себе». Здесь целесообразно использовать усиленный вариант психического механизма «отречения в речи», для этого пациент должен представить себе какого-нибудь человека, от которого он бы никогда в жизни не принял подобных «обвинений». Далее эти обвинения вкладываются этому «персонажу» в уста, после чего пациент с радостью поставит «ноль» в соответствующей части строки «Итого».

Глава пятнадцатая

Социальное поведение

Социальное поведение – это аспект поведения человека, который формируется в процессе воспитания ребенка, обеспечивается генетически обусловленной социальностью человека и структурно представлен его личностью. Иными словами, КМ СПП рассматривает социальное поведение не как отношения субъектов, но значительно шире. Образно можно было бы сказать, что социальное поведение происходит «внутри человека», интериоризировано и включает в себя не только межличностные отношения, но и отношения человека с самим собой (как с субъектом межличностных отношений),[451] а также его отношения с миром социальных событий и явлений.[452] Отсюда то, что называется «внутренним миром» человека, – есть его социальное поведение в понимании КМ СПП[453]853.