Смерть пахнет сандалом - Мо Янь

– Пощади его, милый, – сказала Мэйнян, вертясь у Цяня на коленке, – ты ведь величественный начальник уезда, неужели ты не защитишь безвинного простолюдина?

– Ну как с тобой говорить, сокровище мое!

Обвив его шею руками, Мэйнян терлась о него гладким, как яшма, телом и притворно надула губки:

– Я тут вот так ухаживаю за тобой, а ты не хочешь защитить моего папку?

– Ну-ну-ну, – запротестовал уездный, – телеге, чтобы перевалить через гору, нужна дорога, а корабль можно вести и против ветра. Мэйнян, скоро Праздник Чистого света. Хочу, как и в прошлом году, установить качели на площади у южных ворот, чтобы ты покачалась вволю. Еще хочу насадить персиковых деревьев, чтобы оставить о себе память простому народу. Ах, Мэйнян, в этом году на Чистый свет я еще здесь покувыркаюсь, а вот на будущий год не знаю, где буду на праздник!

– На будущий год вас, барин, глядишь, к празднику повысят до начальника округа, нет, даже повыше!

10

При вести о том, что Сунь Бин на Праздник Чистого света собрал народ и напал на бараки железнодорожников, в голове уездного на миг образовалась пустота. Отбросив заступ для посадки деревьев и ни слова не сказав, он по-кошачьи шмыгнул в паланкин. Он понимал, что чиновничья карьера висит на волоске.

Вернувшись в управу, Цянь Дин заявил собравшимся письмоводителям и советникам:

– Моя карьера, друзья, нынче, считай, подошла к концу. Хотите работать – оставайтесь ждать следующего уездного, не хотите – определяйтесь заранее со своим будущим!

Переглянувшись, все какое-то время стояли молча.

С горькой усмешкой уездный повернулся, зашел в кабинет, громко хлопнул дверью и заперся изнутри.

Когда захлопнулась дверь, все вздрогнули. Настроение было удрученное и растерянное. Советник по податям отошел к окну и громко сказал:

– Ваше превосходительство, как гласит пословица, вторгнется враг – найдутся генералы, разбушуется паводок – дамба остановит, из любого положения есть выход, Словом, абсолютно безвыходных положений на свете не бывает, вам непременно следует поразмыслить над ситуацией.

От уездного не доносилось ни звука.

Советник тихо сказал Чуньшэну:

– Давай быстро на женскую половину, сообщи супруге, а то вдруг что-нибудь случится.

Уездный снял форму и бросил на пол. Сорвал шапку и швырнул в угол. И завел речь, обращаясь к самому себе:

– Без чиновничьего поста чувствуешь большое облегчение, потерявши голову по волосам не плачут. Государь и государыня, ваш подданный не может быть верным вам до конца. Ваше превосходительство Юань, ваше превосходительство Тань, ваше превосходительство Цао, ваш покорный слуга не может добросовестно работать на вас. Супруга, не могу ради вас выполнять свой долг. Мэйнян, родная моя, я не могу вдоволь повеселиться с тобой. Сунь Бин, негодяй ты эдакий, черепашье отродье, я не посрамил перед тобой свое имя.

Уездный встал на табурет, развязал шелковый пояс, закинул на балку, затянул петлю и просунул в нее голову. Взявшись за внешний край петли, он осторожно поправил в петле бороду, чтобы та аккуратно падала на грудь. Через узорчатый переплет окна и проклеванную воробьями бумагу было видно хмурое небо и тонкие серебристые полоски дождя, застывшие под дождем советники, письмоводители, слуги и стражники, пара ласточек, строящих гнездо из глины под стрехой западного павильона. Дождь еле слышен, ласточки щебечут, в лицо бьет насыщенный дух жизни… Кожа чувствовала прохладу слабого весеннего заморозка, ощущение любимой теплой плоти Мэйнян из семьи Сунь в один миг наполнило тело и душу. Ее жаждал каждый кусочек его кожи. Женщина, ах, женщина, ты такая волшебная, такая прелестная, я прекрасно понимаю, что моя карьера сломана на твоем теле, но я так схожу с ума по тебе, так привязан к тебе… Уездный понял, что если он будет размышлять дальше, то может утратить смелость распрощаться с жизнью, и решительно толкнул ногой табурет. Будто сквозь сон он услышал пронзительный женский вопль. Жена, что ли, пришла? Или Мэйнян? Он тотчас ощутил сожаление, изо всех сил попробовал за что-то ухватиться, но уже не было сил поднять руку…

Глава 13. Захват крепости

1

В паланкине с четырьмя носильщиками уездный отправился в Масан. Для внушительности он взял с собой двадцать человек уездного войска, в том числе десять лучников и десять стрелков с дробовиками. При выезде из города его паланкин миновал плац Академии Всеобщей добродетели, где упражнялись двести сорок немецких солдат. Все в пестрой форме, высокие здоровяки, они смотрелись грозной силой. Отовсюду раздавались громкие команды. Уездный в душе перепугался. Страх на него нагнал не только внешний вид немецких солдат. Стало страшно от винтовок Маузера у них в руках и тем более от стоявших на плацу двенадцати горных орудий Круппа. Задрав к небу толстые и короткие шеи, как черепахи, последние стояли, с виду невероятно тяжелые, каждая на двух покрашенных железных колесах. Когда его превосходительство Юань занял свой пост, Цянь Дин с десятком начальников других уездов ездил в город Цзинань и лицезрел привезенные им из Сяочжаня в Тяньцзине пять тысяч новых сухопутных войск, и тогда почувствовал, как у него расширился кругозор. Раньше он самонадеянно считал, что Китай уже имеет вооруженную силу, могущую противостоять мировым державам. Но при сравнении с представшим перед его глазами оснащением немецких войск было предельно понятно, что новые войска, укомплектованные немецким оружием и прошедшие обучение под началом немецких офицеров, – товар второсортный. Разве могут немцы поставить самое современное оружие стране, которую они пытаются расчленить? Бестолковый вы, ваше превосходительство.

На самом деле никакой Юань не был бестолковый, бестолковым был сам уездный. Потому что его превосходительство ничуть не рассчитывал использовать эти новые войска, чтобы воевать с сильными державами.

В тот день на плацу в Цзинане его превосходительство Юань велел своим артиллеристам произвести три выстрела. С центра плаца снаряды перелетели речушку и горушку и упали на усыпанную галькой отмель. Уездный с коллегами в компании артиллерийских офицеров проследовали верхом к месту падения снарядов. Глазам уездного предстали расположенные треугольником на отмели воронки глубиной два ч и. От взрыва камни в воронках разлетелись острыми осколками на несколько чжанов, в рощице рядом с отмелью перерезало несколько небольших деревьев толщиной с руку, на местах разрезов обильно сочился древесный сок. Уездные начальники прищелкивали языком от восторга и беспрестанно вздыхали про себя. Но продемонстрированные в тот день пушки казались мелким потомством новых двенадцати орудий. Уездный понял, почему его превосходительство Юань уступал необоснованным требованиям немцев, понял,