Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  - По велению короля нашего Амори ван Валигара и потомственного наместника Валлейской провинции Торстейна ван Хомея, отныне вводится новая пошлина. Жители сел и городов, в которых будут беспорядки, либо непочтение к алкам, либо злостные невыплаты пошлин, будут оплачивать не только подати в полном объеме, но и выплачивать награду войскам, приводящим население в этой местности к покорности. Но на знатные и богатые роды, в верности которых король не сомневается, подать не распространяется.

  "То повешенному придется покупать веревку, а четвертованному - самому точить топор" - Эвинна коротко, но исчерпывающе сформулировала смысл указа. Интересно, как отреагируют на наглость завоевателей потомки воинов и чиновников, жрецов и писцов Империи? Любопытство Эвинны не осталось неудовлетворенным, но лучше бы ей не видеть. Дружные, восторженные крики не стихали долго. Когда же, наконец, стало тише, рыцарь сказал:

  - Поскольку наместник нынче болен, волю короля нашего Амори уполномочен объявить я, Ромуальд ван Алкин, рыцарь из деревни Эрвинд.

  В толпе раздались смешки. Видимо, здесь каждый знал, что это за болезнь. Но Эвинна к такому не привыкла, она удивленно спросила соседа по толпе:

  - Чему вы радуетесь, ему же плохо!

  Но носатый низкорослый сколенец, прихлебывающий из здоровенного жбана пиво, только захохотал еще пуще:

  - А лопать так не надо - и плохо не будет. Думаешь, он действительно заболел чем-то серьезным? Ага, а я тогда наместник Макебальский! Ничего, перышком ему глотку пощекочут - его вырвет, тогда и полегчает! - и, внезапно замолчав, сколенец юркнул в толпу. Эвинна удивленно огляделась, но подвоха не заметила.

  "Вот это да! - с какой-то детской обидой подумала Эвинна. Ну ладно алки, от этих островных скотов всего можно ожидать. Но сколенцы, соотечественники и наследники аристократов империи... Нет, это не укладывалось в голове! - Это же еще хлеще Тьерри! Он-то хоть простой рыцарь, а тут имперские дворяне собрались. Но до чего дошли! Люди от голода мрут, а эти так объедаются, что все лезет обратно!"

  И еще она поняла, что не место ей здесь. В Старом Сколене это был настоящий город, где жили не только баре, но и труженики, ремесленники, создававшие его благосостояние. С тех пор все изменилось. Ремесленники частью погибли в Великую Ночь, частью угнаны в Алкию, частью разорились и спились. В городе остались почти сплошь бывшие дворяне, бездельничавшие и проедавшие остатки былого богатства. Скука, скука и уныние царили здесь. А еще - нищета и запустение, но в сочетании с безмерной гордыней и подлостью, с готовностью лебезить перед каждымсильным. Презирая наместника, они преклонялись перед назначившим его королем, палачом их земли.

  Тем же вечером Эвинна покинула Валлей. Ей было мерзко и душно в этой клоаке порока и безделья. Выйдя из ворот, она размашисто зашагала на юго-восток, радуясь ласковому солнцу, свежему южному ветру, яркой зелени травы и деревьев, усыпавшим склоны холмов цветам. Временами надо было переходить ручейки и мелкие речки, и тогда прохладная вода снимала усталость разгоряченных ног. Она шла в Эрвинд, ту самую деревню, которой владел рыцарь Ромуальд.

  Когда Эвинна подошла к Эрвинду, вечерело. Ветер нагнал тяжелые тучи, и они не замедлили расплакаться нудной мелкой моросью, все вокруг потемнело от влаги, стало унылым и бесприютным. Эвинна только обрадовалась, когда в предвечерних сумерках показался окружавший Эрвинд тын.

  Деревенька Эрвинд была грязной и крохотной - в пять дворов. Еще десяток остался со времен Великой Ночи - половину частично разобрали на дрова, лишь печи уныло темнели в сумраке. Но здесь жили не бузящие от скуки и от скуки же насмехающиеся над наместником дворяне, а крестьяне, среди которых Эвинна выросла и научилась верить в хорошее. Здесь она надеялась найти и кров, и дело.

   Она не ошиблась: селяне согласились на ночь пустить ее к себе. И хотя королевской перины в доме не нашлось, Эвинна не переживала. На заре Эвинна проснулась, она горячо поблагодарила добрых селян.

  - Может быть, я могу вас отблагодарить? - спросила она.

  - Да что ты можешь сделать, - вздохнула старуха, пустившая Эвинну ночевать. - Разве что выслушать...

  - Кто знает, кто знает, - произнесла Эвинна. - Расскажите. Даже если я не в силах помочь, все равно расскажите - легче станет.

  Старуха стала рассказывать, какая беда с ними случилась. Хозяин у деревни был всегда, сколько помнят старики. Но до Великой Ночи ими правил род сколенских дворян, которые и в имении-то бывали нечасто, больше воевали, держа границу, ходили с легионами на север. Они почти не обременяли людей оброками и барщиной, а то, что им было нужно, крестьяне давали добровольно, понимая, что эти люди защищали их покой от иноземцев.

  Пришли иные времена - и все поменялось. Владетель Эрвинда погиб в Великую ночь, оставив четырехлетнего сына. Парень рос решительным и сильным. Когда пришли алки, он собрал крестьян и стал одним из сотников ополчения - в свои-то двадцать лет! Так и сложил свою голову в Кровавых топях. Потом пришли алки, взяли в имении старуху-мать парня, сестру и его юную, беременную жену. Что с ними делали - никто толком не знает, только крики и плач из имения неслись всю ночь, а родных прежнего хозяина никто не видел. Утром селян собрали и сказали, что теперь их хозяином будет Ромуальд, рыцарь короля Амори. Вначале Ромуальд был бедным хозяином богатого села - теперь стал богатым хозяином бедного села.

  - Вы не просили смягчить подати? - спросила Эвинна. - Когда я жила в такой деревне, наш хозяин, алк Тьерри, тоже заломил такую дань, что мы не могли ее заплатить, как ни бились. Но мы с ним поговорили, и он смягчился.

  "Я знаю, что это ложь. Но Эльфер говорил, что ложь, позволяющая избежать кровопролития, тем самым перестает быть грехом". Но старуха знала больше, чем Эвинна, потому и ответила:

  - С этими не поговоришь, у вас еще добрый был. Мы пытались, а он - знаешь, что сказал? "А вы траву ешьте, кору, листья. Как скот - сколенцы ведь и правда скоты". Еще и смеялся, стервец...

  - Это же вызов и Богам, и Амори! - воскликнула Эвинна. - Как он смеет губить подданных короля? Вы должны жаловаться наместнику Валлейской провинции!

  - Кому? Амори далеко, Боги высоко. Тех, кто жаловался в Валлей, Ромуальд сам зарубил.

  - Но нельзя же нарушать закон? - с отчаянием спросила Эвинна. Не допустить бунта против законных властей, а добиваться от них справедливости без пролития крови - этому ее учили в монастыре.

  - Не мы его нарушили, - отозвалась собеседница. - Оглядись, ты не видишь ничего странного?