Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее - Джозеф Хенрик

чтобы это сошло тебе с рук[392]. Если с этой кооперативной дилеммой ничего не делать, эволюция языка — как генетическая, так и культурная — оказывается сильно ограниченной. Причина очевидна. Если окружающие пользуются языком, чтобы обхитрить меня, я могу избежать этого, если не стану никому верить или вообще не буду никого слушать. Если все перестанут друг друга слушать, чтобы не стать жертвой манипуляции, не будет никакого смысла пытаться с кем-то общаться. Язык исчезнет или будет использоваться только в ситуациях, где обманывать и манипулировать слишком трудно.

Таким образом, чтобы в ходе эволюции возникли сложные коммуникативные репертуары, нужно, чтобы эта кооперативная дилемма была к тому времени уже хотя бы отчасти решена. Поэтому язык не мог быть главным решением проблемы человеческого сотрудничества. Разумеется, после того как возникли и распространились социальные нормы честной коммуникации, язык может расширить сферу сотрудничества и взаимообмена, поскольку позволяет быстрее и точнее усваивать социальные нормы и распространять сплетни об их нарушителях. Нередко исследователи, рассуждая о том, как именно язык решает проблемы сотрудничества между людьми, исходят из предположения, что культура уже существует (хотя сами этого не признают), поскольку опираются на то, что уже существует репутация, которая обеспечивает контроль соблюдения правил честности. Однако и репутация, и социальные нормы, требующие честности, передаются через культуру и сильно различаются в разных сообществах.

В дополнение к социальным нормам, контролирующим ложь, кооперативная дилемма языка смягчается нашими способностями к культурному обучению, причем влияние это двояко. Во-первых, передача репутационной информации не требует языка и вполне возможна при помощи одних лишь указательных жестов и выражений лица. Например, я могу показать на Билла, который нежится в тенечке под деревом, пока мы ремонтируем его дом, и скорчить гримасу отвращения или пристыдить его жестом. Это расскажет вам, какого я мнения о поведении Билла. Так что передача репутации возможна не только при помощи языка. Во-вторых, хотя репутации подвержены манипуляциям, люди, способные к культурному обучению, уже обладают когнитивными навыками, которые смягчат воздействие обмана со стороны тех, кто действует в своих интересах. Например, Стив пытается убедить вас, что его соперник Джон негодяй, с целью получить преимущество перед Джоном (предположим, что Джон на самом деле достойный человек). Однако если вы для формирования своих представлений о Джоне применяете конформистскую передачу, то будете основываться на мнении разных членов сообщества, большинству из которых Джон не соперник. Это позволит вам не принимать в расчет дезинформацию Стива и сформулировать для себя более точную версию репутации Джона. Таким образом, наши механизмы культурного обучения не позволяют лжи и обману свести на нет ценность репутации[393].

И все равно возникновение языка дает некоторым из нас, особенно добившимся успеха и обладающим престижем, возможность манипулировать окружающими и заставлять их действовать в интересах манипулятора или верить во что-то, что ему выгодно. Например, манипулятор, решивший отравить конкурентов, может попытаться при помощи языка распространить представление, что синие грибы вкусны и питательны, хотя сам он считает, что они ядовиты. Возможность такой манипулятивной культурной передачи должна создать давление отбора, направленное на развитие у учеников способности следить за тем, что я называю демонстрациями правдивости утверждений, или ДПУ (Credibility Enhancing Displays, CRED). Это действия, которые человек едва ли стал бы совершать, если бы его убеждения расходились с тем, что он утверждает вербально, или если бы его подлинные предпочтения не соответствовали тому, что он предпочитает, если верить его словам. ДПУ снабжают учеников своего рода частичным иммунитетом или защитным фильтром от манипуляторов, которые готовы использовать дешевый канал культурной передачи, обеспечиваемый языком. Если кто-то утверждает, что синие грибы вкусны и питательны, и при этом сам поедает их в больших количествах и кормит ими своих детей, это и будет хорошим ДПУ в глазах учеников. Если ученик видит, как это делает потенциальная модель, то впоследствии утверждения модели о питательной ценности синих грибов будут иметь больше веса при формировании его собственных представлений.

Исследования в этой области только начинаются, но эксперименты с детьми и взрослыми показывают, что ДПУ играют важную роль при культурной передаче многих убеждений и практик, в том числе пищевых предпочтений, альтруистического поведения, веры в сверхъестественное и контринтуитивных представлений[394]. Например, ДПУ помогают объяснить, почему мученичество может служить мощным фактором распространения религиозных верований. Если человек готов умереть за свою веру в сверхъестественное, велика вероятность, что он и в самом деле придерживается этой веры, а вовсе не мошенник и не манипулятор (или не был таким). Кроме того, ДПУ помогают объяснить, почему религиозные лидеры дают обеты бедности и целомудрия, поскольку такие ДПУ делают их более эффективными распространителями веры. В целом ДПУ обеспечивают частичный иммунитет от попыток эксплуатации при помощи языка, хотя, безусловно, обилие всякого рода жуликов, телевизионных проповедников и прочих очковтирателей указывает на то, что культурное обучение через язык, на которое мы так сильно полагаемся, по-прежнему таит в себе подводные камни.

Именно благодаря тому, что мы используем ДПУ, дела говорят громче слов, и это помогает нам преодолевать соблазны манипулировать культурной передачей и эксплуатировать ее в своих интересах.

Краткие итоги

Эту главу я завершу семью основными выводами.

1. Языки — это пакеты культурных адаптаций для коммуникации. Раз начавшись, культурная эволюция наряду с технологиями и социальными нормами генерирует все более сложные коммуникативные репертуары, адаптированные к местному контексту. Мы видели, что культурная эволюция способна даже создавать языки жестов и свиста и менять сонорность слов в соответствии с устойчивыми акустическими особенностями среды, в которой обитает то или иное языковое сообщество.

2. Эти репертуары в ходе культурной эволюции становились все более легкоусвояемыми, а их усвояемость создала общие черты языков, опирающиеся на различные нелингвистические аспекты нашей врожденной психологии. Однако детали этого процесса зависят от того, кто именно учит язык — только дети или люди всех возрастов.

3. Размеры и взаимосвязанность популяций благоприятствуют культурной эволюции и поддержанию как больших наборов орудий, так и больших словарей, фонемного инвентаря и некоторых сложных грамматических инструментов вроде подчинительных союзов.

4. Эти закономерности в сочетании с антропологическими и историческими данными по разным языкам указывают на то, что распространенные современные языки вроде английского, вероятно, совсем не похожи на языки, преобладавшие на протяжении эволюционной истории человечества, точно так же как наши институты и технологии совсем не похожи на институты и технологии малых сообществ.

5. Усвоение языков влияет на некоторые аспекты нашей психологии и наделяет людей новыми когнитивными способностями.

6. Языки как закономерный продукт культурной эволюции создали в ходе эволюции человека сильнейшее давление генетического отбора и