Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович

Глава 15.2

— Вас здесь только двое?

— Из людей — да. Только мы с учителем.

— А не из людей?

— У нас есть торгасты, — летающие лошади. И домашних духов предостаточно тоже. Обычно они и стряпают, и убирают, и ванну могут набрать-подогреть.

— А где эти духи?

— Сейчас? Вокруг нас. Ты просто не видишь, потому что не волшебница. Готово!

Под виноградным навесом стоял большой стол с лавками, куда Обадайя ставил свои блюда, а возле второго костра на большой сковороде шумно скворчали котлеты. Мальчишка вскарабкался наверх и спустил для гостьи несколько гроздей. Виноград был ужасно сладким.

— Ну вот, как раз управились.

Блюдо с горкой котлет заняло место в центре, рядом встала чаша с подливкой. Распространялся удивительно манящий запах и первую, очень крупную котлету положили на тарелку Улвы, сдобрив затем подливкой. С хрустом надкусив обжигающе горячее угощение, девушки готова была выплюнуть кусок обратно, однако неистовый дикий вкус ударил её в самое сердце. Преодолевая боль на языке, чувствуя горячий жир, стекавший по подбородку, она жадно поедала медвежью котлету и преисполнялась силой.

— Приятного аппетита.

Майрон приступил к трапезе с жадностью, руками, чуждый манерам, ел как в последний раз, получая огромное наслаждение, чавкая и рыча. Видя такое, Улва совсем спустила с цепи свои привычки и Обадайя оказался за столом с двумя ненасытными чудовищами, которые очень пугали. Сам он жевал овощи и старался уклоняться от ошмётков. Отрок не на шутку перепугался, когда орийка вдруг подавилась и стала бить себя в грудь. Ей под руку попался кувшин с малиновым морсом и лишь когда тот был почти опустошён, девушка смогла перевести дух.

Просидев немного с сосредоточенным видом, она рыгнула, да так, что мужчины замерли. Майрон Синда стал хохотать, сотрясая стол кулаком. Его ученик залился краской.

— Ты мне по душе, Улва с Оры, клянусь! — сказал седовласый. — Как тебе медвежатина, не слишком ли пахуча?

— Можно перетерпеть, если не принюхиваться, — ответила девушка с усмешкой. — А почему он не ест?

Майрон утёр жирные губы, сделал глоток из фляжки.

— Для Оби любое мясо — это падаль. Никакие приправы не помогают, таков уж он у меня есть.

— Как можно не есть мяса? Ты болеешь, доходимец?

Пожимание плечами.

— А вот если бы ел мясо, не был бы таким доходимцем.

Майрон расхохотался опять.

— Видишь, не только я так думаю о твоём здоровье! Мясо надо есть, Оби!

Отрок вздохнул.

— Я сыт, можно начинать, учитель?

— Можно. Что ты подготовил?

— Учитывая корни нашей гостьи, я взял из библиотеки «Волки и Дракон. История Гроганской экспансии на север».

— Что это такое? — не поняла девушка, берясь за новую котлету.

— По вечерам мы музицируем, либо читаем лекции. Сегодня вечер истории и читать будет Оби. Он выбрал трактат о твоей родине, Улва с Оры.

— У вас что, развлечений нет?

— Это и есть наши развлечения. Для ума. А ты как развлекаешься?

Гостья задумалась, просияла.

— Хильмассйаль!

— Прекрасно! — воскликнул Майрон, резко поднимаясь.

— Учитель, вы куда? А как же лекция?

— К ахогу лекцию! У на сегодня будет хильмассйаль! Принеси виолу из библиотеки! Живее ученик, живее!

Тревога коснулась сердца юного волшебника, — он понял, что учитель сделал из своей фляжки слишком большой глоток. Не смея ослушаться, Оби принёс под навес музыкальный инструмент со смычком; учитель же возвращался, неся в каждой руке по два топора. Иногда, чтобы не терять связи с огнём и железом, он ковал в своей кузнице для душевного удовольствия, так что ножей, пил и топоров там было в достатке. Два Майрон вручил Обадайе, другие два передал гостье.

— Свет, ученик! Мне нужен свет!

По слову Оби над двором появилось множество светящихся мотыльков, разогнавших сумерки.

— Встаньте друг против друга… на расстоянии пятнадцати шагов!

— Учитель, я не понимаю…

Седовласый уселся на скамью, дёрнул струны, подкрутил колки.

— Хильмассйаль, — народная северная забава! Моряки, правда, развлекаются им на палубе корабля, но качки не будет, придётся играть на твёрдой земле! Просто повторяй за ней!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Взяв ритм притопыванием, Майрон Синда коснулся смычком струн и заиграл быструю, лихую мелодию, запел. Голос его звучал хрипловато, но красиво, владыка Ладосара хорошо знал слова. Стоило Улве заслышать музыку, её ноги сами пустились в пляс, топоры принялись описывать чудные узоры, северная дева заулыбалась. Растерянный отрок вынужден был повторять за ней, а поскольку учился он быстро, через минуту движения танцоров стали совершенно одинаковыми.

Обадайя успокоился, поняв с облегчением, что это всего лишь танец! Какая радость, господи! А потом вдруг учитель взял особенно громкую ноту, и рука ученика метнула в гостью топор, — только потому, что она первой метнула топор в него! Улва поймала топор, Оби поймал тоже, припляс, присяд, пируэт, ещё два топора устремились навстречу друг другу.

Под пение и ретивую игру виолы танцоры кружились по двору в танце, постоянно храня расстояние и метая друг в друга топоры. Улва хохотала и подпевала, с хлопком ловя за топорища свою смерть, посылая в полёт смерть Оби, тот же трепетал в ужасе, но продолжал танцевать, ибо боялся, что, сбившись с ритма, либо погибнет, либо обагрит руки кровью. Музыка ускорялась, песня звучало всё более лихо, учитель увлёкся не на шутку, увлеклась и северянка. Топоры летали, сверкая лезвиями, ритм нарастал, отрок едва дышал. Ещё чуть-чуть, ещё немного и он упустит свой…

На высокой ноте виола замолчала.

— Великолепие! — бушевал учитель, вскочив, радостный и буйный настолько, что выдыхал пар. — Молодец, ученик, я ни на мгновение не сомневался, что ты справишься! Все за стол! За стол!

Они продолжили праздновать пузо, а когда совсем стемнело и застолье окончилось, посуда сама собой полетела в дом, на кухню.

— Ванна должна быть готова. Ступай Улва с Оры.

— Чего? — Она была сыта и ленива. Так сытно не ела, пожалуй, с тех пор, как покинула дом.

— Таков закон гостеприимства, Улва с Оры, — сказал седовласый уверенно, — накормить, напить, помыть и спать уложить. Так древние боги велели встречать гостей и древнее закона нет на свете этом. Поэтому ступай, соскобли с себя грязь, а потом наверх, в спальню для гостей. Завтра по утру Оби отвезёт тебя обратно.

— Пожалуй, откажусь. Сейчас встану и сама…

— Ходить ночью через лес нельзя, таков закон Ладосара. А завтра с утра полетишь на спине торгаста.

Подумав немного, северянка хмыкнула и пошла в дом. Майрон остался наедине с учеником, в его руках появились медвежьи клыки, когти, какие-то бусинки, нитки.

— Прости, что подверг тебя такому испытанию, ученик.

Оби сел рядом слегка ссутулившись.

— Она очень славная, но я не понимаю, почему вы попросили пригласить к нам в гости именно её?

Вздох.

— Из всех людей, свалившихся на наши головы, Оби, всего четверо представляют какой-то интерес. Я рассказывал тебе, как путешествовал на Ору? Рассказывал. С тех пор я помню и конани Йофрид, и двух её шаманок. Для меня они не тайна, хотя я сделался тайной для них, будучи забытым. А вот Улва, ставшая первой воительницей в столь юном возрасте, показалась интересной. Как она тебе?

Отрок вытянул губы трубочкой, обстоятельно размышляя.

— Я чувствую её гнев. В ней очень много гнева, учитель. Но это не худшее. Внутри неё большая пустота.

Руки Майрона замерли ненадолго, потом вернулись к работе и быстро её завершили.

— Держи.

Оби принял законченное ожерелье из клыков и когтей медведя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Завтра, когда отвезёшь нашу гостью, подаришь ей это. Таким образом обычаи гостеприимства будут соблюдены полностью.

— Нельзя отпускать гостей без подарков, я помню, учитель.

— Ты у меня молодец. Надо бы послать в поселение вестового духа, а то заволновались там, наверное, уже. Ну всё, иди.