Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович

Глава 16.2

К воротам приблизилась совсем медленно, вошла в пределы поселения и стала оглядываться. Райлу встретила мёртвая тишина, пахшая кровью; запустение и густой розовый туман. От него на коже возникло ощущение сырости, а под одеждой, — ощущение липкой мерзости. Деревянные дома стояли с распахнутыми настежь дверьми, и никого живого округ, ни человека, ни зверя.

Женщина осторожно обходила жилища лесорубов, изучая каждую мелочь, каждую деталь простого осиротевшего быта. Судя по грязи, нанесённой снаружи, люди покинули деревню уж никак не меньше недели тому. Бросили всё, даже деньги, которые она смогла найти в нескольких тайниках; оставили скарб, инструменты, одежду, но увели с собой всю живность. Райла обошла несколько опустевших жилищ, заглянула на саму лесопилку, где прямо на пилораме лежало бревно.

Последним и самым большим зданием было то, что охотница сочла общинным домом. Перед ним стоял амлотианский алтарь, грязный и неухоженный. Двери были плотно закрыты, окна, — занавешены. Сквозь стены пёрло удушливое зловонье, какое витает летом над скотобойней, запах крови и животного жира, а ещё жар. Общинный дом был горяч, словно «кабан», нахождение вблизи него почти причиняло боль, а уж какую опасность чувствовала Райла. Всё у неё внутри дрожало, хотелось скорее броситься прочь, но Райла выбирала сражаться.

Рубить двери Олтахаром она не стала, пошла назад, — трудно ли обрести топор в жилище лесоруба. Войдя под одну из крыш, она легко нашла инструмент, но когда хотела было вернуться к общинному дому, замерла.

Отточенные до нечеловеческой остроты чувства Белой Вороны возопили о том, что снаружи двигалось нечто большое. Царствовала тишина такая оглушительная, что женщина даже не поверила им. Она вслушивалась, ждала, и лишь когда со стороны входной двери послышался скрип половиц, уверовала. Гибкая и стремительная Райла скользнула к распахнутому окну, неслышно выбралась наружу и стала продвигаться вдоль стены брошенного дома. Изнутри доносился теперь явственный, натужный скрип пола. Звук стих, замерла и она, дыша медленно, совершенно бесшумно.

С терском стена выше и правее головы охотницы разошлась фонтаном щепок и наружу высунулась чья-то огромная рука. Пальцы едва не ухватили Райлу за волосы. Та бросилась прочь в душные летние сумерки, отравленные красным, пока здание позади рушилось. Тяжёлые шаги преследователя сотрясли землю, придавая женщине прыти. Словно неуловимая зайчиха, она опрометью неслась прочь, совершая зигзаги, а что-то огромное двигалось следом, снося сараи и круша подвернувшиеся торцы зданий. Тёмную фигуру охотница видела лишь мельком, ибо не могла встать и рассмотреть, не могла занять боевую позицию, восстановить дыхание, вступить в бой как следует. Ещё немного такого бега и у неё не останется сил для сопротивления.

Райла Балекас внезапно развернулась, чувствуя, как затрещали мышцы и жилы, взмахнула Олтахаром и ударила преследователя. Меч застрял. Он не шелохнулся от последовавшего сильного рывка, остался совершенно недвижим, будто засел в граните. Опьянённая гремучей смесью гормонов, насытившей кровь, Ворона рванула из кобуры пистолет, но выстрел ушёл в небо, направленный твёрдой рукой. Чужой. Раздалось «хш-ш-ш-ш-ш-ш-ш».

— Зачем ты убегаешь от меня, Фринна Белая Ворона? Ты инфицирована?

Голем из Беркагоста нависал над женщиной как чёрная скала, одной рукой он сжимал клинок Олтахара под «кабаньими клыками», где не было режущих кромок; пальцами другой — обхватывал предплечье Райлы, направляя руку с пистолетом вверх. Его хватка была непреодолимо твёрдой.

— Ты?! Что, дери тебя ахог, ты здесь делаешь, глыба?!

Хш-ш-ш-ш-ш-ш-ш.

— Ты инфицирована? — настаивал гигант, который, — она это чувствовала, — мог вырвать из неё руку легче чем крылышко из варёной курицы.

— Нет! Что бы это ни значило!

Гигант отпустил и зашагал прочь, мимо полуразрушенных жилищ, коим не посчастливилось встать на его пути.

— Постой! — она поспешила следом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Голем вышел к алтарю, развернулся забинтованным лицом к воротам Подлесков и откуда-то из необъятной груди, из-под плаща раздался странный звук, громкий, очень неприятный. Земля задрожала и в поселение ворвался ужасный демон о четырёх копыт, дышавший жаром, пылавший жерлами очей. Конь подбежал к хозяину, а тот полез в одну из громадных сумок, коими зверь был обвешан.

Хш-ш-ш-ш-ш-ш-ш.

— Выпей это немедленно. Оно сделает твою кровь ядовитой для паразита.

Гигант не пытался ничего объяснять, только смотрел на неё своими линзами и тяжело молчал. Фиал, который получила от него Райла, был полон чего-то прозрачного, чуть желтоватого, а стоило пробке покинуть горлышко, как в ноздри ударил пряный запах.

— Эстрагон? — спросила женщина. — Что за подвох?

Голем из Беркагоста молчал, а левое предплечье Райлы ещё ныло, помня его хватку. Коли захочет, заставит выпить хоть расплавленный свинец, нечего ей было противопоставить вот такому чудовищу. Посему Райла сделала решительный глоток и масло обожгло ей рот острым пряным вкусом, который покатился вниз по пищеводу. Голем продолжал смотреть, следил, что произойдёт с ней, но не происходило ничего. Тогда он просто обернулся к демоническому скакуну и стал снимать с него одну из больших жёстких фляг.

Хш-ш-ш-ш-ш-ш-ш.

— Разожги, — велел он, протягивая факел с огнивом, а сам, вынув пробку и широким взмахом плеснул на стены общинного дома чем-то. До Райлы донёсся резкий алхимический запах. — Это место инфицировано хищной плотью, Фринна Белая Ворона. Воткни факел в землю и уходи. Я произведу зачистку.

— Ахога с два я уйду, у меня заказ!

Хш-ш-ш-ш-ш-ш-ш.

— Если ты не знаешь, на что пришла охотиться, то это суицидальный заказ.

— Вот ты мне и пояснишь, или же не подобает собратьям по цеху поддерживать друг друга?

Хш-ш-ш-ш-ш-ш-ш.

— Хищная плоть заразна, прикосновение влечёт неизбежное инфицирование. Ком уже, должно быть, стал большим, он способен поглотить тебя мгновенно.

Она всё ещё не вполне понимала о чём шла речь, но стояла на своём:

— Тебе может понадобиться помощь.

Голем из Беркагоста больше ничего не сказал, вместо этого он двинулся вокруг дома, поливая стены, пока не скрылся за правым торцом.

Райла кое-как поместила факел в землю и зажгла его, но уйти не пожелала. Вместо этого, сплюнув, устало опёрлась на меч, ища в нём поддержки. Солнце почти закатилось за горизонт, а луна так и не взошла, ибо стояла пора новолуния. Охотница буравила взглядом тёмные окна и чувствовала жар, исходивший из общинного дома. От него в этих зловонных тёмно-красных сумерках женщина потела как свинья на скотобойне.

Дверь дома шевельнулась с едва различимым скрипом и длинный меч оказался поднят для удара. Дверь приоткрылась ещё немного, в свете факела показались маленькие бледные пальцы, наружу выглянула растрёпанная головка. Девочка лет пяти-шести блеснула глазами, заметила Райлу, чуть выступила наружу, осторожно, не отпуская двери, осмотрелась. Дитя казалось безобидным, но пронзительный звон тревоги упреждал охотницу даже громко дышать, она сжимала Олтахар мёртвой хваткой. Дверь вдруг распахнулась, и девочка взвилась в воздух, а из-за левого торца дома выметнулась огромная фигура с кривым ножом. Взмах, — тело ребёнка ударилось оземь, а что-то красное скрылось внутри здания, дверь с грохотом захлопнулась.

Белой Вороне потребовалось мгновение ока чтобы изгнать из души смятение и сострадание, ведь ребёнок, что лежал на земле, ребёнком не являлся. Упав, он всем телом задрожал и задёргался, являя при этом полное отсутствие костей, руки и ноги мотались из стороны в сторону варёным тестом, голова раздувалась и сжималась как лёгкое, и всё это никак не могло встать на ноги, ведь нога была одна, — правая. Вместо левой из-под подола платья виднелся кусок оголённой мышечной ткани, волокна которой то и дело выбивались из общей структуры, тянулись в стороны, похожие на тонких мясных червей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})