Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович

— Учитель, я пришёл!

Синда обернулся, испачканный в крови и жиру, с длинными царапинами на блестящих руках. Он был в пропотевшей рубахе и штанах, босой, на голове сидела широкополая шляпа с пером.

— Добро пожаловать, Улва с Оры.

— Мир этому дому, — буркнула девушка, осматривая мясницкие крюки и цепи с подозрением. — Ну и вонь.

— Несомненно, — рассмеялся Майрон, — это же медвежатина! Оби, раз ты вернулся, принеси с кухни специи и разведи второй костёр под сковородку.

— Сейчас сделаю! — отрок унёсся в дом.

— А ты будь добра, оттащи вёдра с потрохами к яме, в которую я слил кровь. Может мух поубавится, пока закончу с мясом.

Гостья надела гримасу раздражения, но лишь оттого, что терпеть не могла никаких домашних хлопот. Майрон наблюдал, как Улва оторвала от земли сочившиеся кровью вёдра и понесла прочь. Со слов ученика, эта молодка была первой хирдквинне Йофрид, то есть заменила могучую великаншу Бринхилд, загинувшую в бою. Впечатляюще.

Вернулся ученик с деревянным подносом, на котором благоухал сбор специй и приправ.

— Сегодня мы с тобой, Улва с Оры, будем ужинать медвежьими котлетками. — Майрон улыбнулся. — Прийти вовремя, — это тоже талант.

Девушка глянула на огромный нож, блестевший при каждом взмахе, принюхалась ещё раз.

— На острове полно хорошей дичи, зачем есть вонючего медведя?

«Бестактна и пряма как копьё,» — отметил седовласый про себя, вытирая с клинка жир.

— Видишь ли, дитя…

— Я тебе не дитя!

— Разумеется. Сообразно орийскому обычаю, ты уже настоящая воительница, да и выглядишь совсем взрослой… а тем временем, она твоя сверстница, Оби.

— Что? — удивился отрок, вставший подальше от мяса. — Я думал ей уже по крайней мере двадцать!

— Я думала, этому доходимцу десять! — ужаснулась Улва, глядя на паренька.

Майрон Синда расхохотался, тыча ножом в доростков.

— Так вот, Улва с Оры, я действительно люблю побаловать себя хищником. Мясо у медведя воистину своеобразное, но знаешь, тут всё дело в приправах. Вот голод — лучшая приправа. Однажды мне пришлось несколько месяцев питаться крысами да пауками, тогда о мясе медведя я мог лишь мечтать… Сейчас же из приправ я использую, — что у нас тут, — чёрный перец, паприку, тимьян, чеснок, маринованный можжевельник, немного лимонника. Часть пойдёт в мясо, остальное отправится в подливку.

Посыпав рубленую массу, хозяин Ладосара погрузил в неё пальцы и начал старательно всё перемешивать. Гостья заметила наконец, что его руки отличались, — правая ниже локтя была создана из бронзы, металлические пальцы двигались как живые.

Она росла среди военной дружины конани, видела многих сильных женщин, которые тоже смогли бы в одиночку убить медведя, но все они были изящными и тонкими в сравнении с этим южанином, — под его кожей ходили валуны мышц. Улве остро захотелось бросить Майрону вызов на хольмганг.

— И всё равно с олениной было бы проще, — буркнула она из чистого упрямства.

— Разумеется, разумеется. Однако, поедая хищников я кое о чём напоминаю себе.

— О том, что нормальное мясо всё-таки лучше?

— О том, что я дракон, Улва с Оры.

Северянка хмыкнула. Финель Шкура рассказывал, что с возрастом волшебники теряли здравый смысл.

Майрон Синда рассмеялся, словно услышал её мысли.

— Дракон летает в небе выше всех и пожирает кого угодно, есть у того копыта, или острые когти. Также я могу пожрать любого зверя, а голод мой велик. Сегодня и ты попробуешь на вкус жизнь высшего хищника.

Улве эта мысль вдруг понравилась. Простая, понятная и вдохновляющая. Девушка сама не заметила, как её мнение о таинственном и опасном чужаке переменилось. В первый раз она ощущала только исходившую от него угрозу, где-то в глубине её сущности находилось примитивное нечто, кричавшее о том, сколь опасен этот человек. Но вот волшебник стал немного ближе и понятнее.

— Оби, покажи нашей гостье дом.

— Да, учитель!

Следуя за мальчишкой, — который, о боги, оказался её сверстником, — Улва прошла с палящего зноя в домашнюю прохладу. Она оказалась в очень просторной комнате с камином, растениями в напольных горшках и обитой мебелью. У двери пол был каменный, дальше его сменяли лакированные доски, местами укрытые шкурами зверей и цветастыми коврами. Горели настенные лампы, под потолком висело тележное колесо со свечами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мы называем эту комнату прихожей. — Обадайя стянул тунику через голову и повесил на одну из вешалок подле. — Хотя по правде это просто общая зала. Иногда мы здесь сидим перед огнём и играем в раджамауту или куп2. Вон там дверь на кухню, где мы готовим и едим обычно. Прямо — лестница наверх, где спальни. Там уборная и ванная, если баню топить не хочется. Там вот, в конце коридорчика, дверь в кабинет учителя. Он не запрещает мне входить даже когда его нет, но я всё равно стараюсь этого не делать. А та дверь, что поближе, это библиотека. Можешь оставить лук здесь и пойдём наверх, покажу тебе свою комнату!

# # 2 К у п — карточная игра, похожая на покер с использованием игральных костей и треугольных карт.

Большая кованая корзина стояла рядом с входом, из неё торчало несколько копий, огромный топор и двуручный меч. Оставив оружие, орийка осторожно пошла к винтовой лестнице, принюхиваясь. В жилище волшебников пахло… уютом.

— Идём, идём!

Обадайе не терпелось, отрок первым взлетел наверх. «Он что, впервые привёл домой друга?» — подумала Улва, после чего страшная мысль поразила её: — «Он что, думает, что яего друг?!»

Комната Оби полнилась всякой всячиной, множество книг валялось раскрытыми тут и там; на стенах висели чертежи с непонятными знаками и полки, ломившиеся от пузырьков, горшочков, ступок с пестиками. Пахло чистотой и чем-то горько-травным.

— Вот здесь я готовлю лекарства, там, видишь, люк на чердак. Места для сушки собранных растений лучше не найти. Здесь мои хирургические инструменты, видишь? Лучшая сталь, учитель сам ковал и затачивал их. Вот мой котелок, набор инструментов алхимика, посуда… кажется, я хорошо вымел осколки, после того как разбил ту большую мензурку…

Обадайя немного заблудился в собственном владении, он крутился на месте, стремясь показать как можно больше, поделиться частичкой себя. Улва же, безразлично глядевшая на всё это, заметила в углу одиноко стоявшую вещь. Мушкет. Так называлось это стрелявшее огнём копьё. На севере мира их почти не было, вечный холод зимой и сырость летом портили чёрный порошок, без которого они были бесполезны. Этот мушкет выглядел очень старым, рассохшийся, покрытый щербинами и трещинами, с дулом, из которого торчал ржавый вставной кинжал.

— Это твоё?

Оби посмотрел на оружие и удивился, словно не ожидал увидеть его там.

— Это… воспоминание. — Его лицо изменилось, потеряло цвет и выражение. — Знаешь… пойдём, я покажу тебе библиотеку!

Спустившись на первый этаж, отрок с волнением повёл гостью в самую лучшую, как он искренне верил, комнату. Просторная, с удобной мебелью, собственным камином и шкафами, содержавшими величайшую драгоценность, — книги. На полу мягко светился магический круг со множеством неведомых знаков, на высокой конторке лежал раскрытый фолиант. Улва, которая умела, но не любила читать на вестерринге, лениво осматривалась и не слушала, что рассказывал Обадайя.

— А это что? — Она указала на резную табличку, висевшую над камином. Незнакомые символы там блестели золотом.

— Это наш девиз! Учитель сам его придумал: «Ценнее злата и побед — лишь знаний путеводный свет»!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Орийка изогнула бровь, хмыкнула.

— Звучит складно, хотя и ерунда. Ничто не ценнее злата и побед. Ничто.

— Зависит от приоритетов, — осторожно возразил ученик мага.

— От чего?!

— Знаешь, надо бы нам отправиться на кухню! Мне нужно завершить свою часть готовки. Идём!

Кухня оказалась большой, как и все комнаты в этом доме. Там были светлые застеклённые окна, много утвари, очаг для готовки. Под потолком висели сушёные гроздья чего-то, травы, связки лука и чеснока; в прозрачных банках лежали драгоценные приправы. Из одного шкафа пахнуло снегом, морозный пар разливался по плиточному полу, пока Оби выкладывал на стол еду. Отрок ловко нарезал растительную пищу, распространяя по кухне ароматы свежести.