Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер

и представляли – в полном хаосе. Народ с сумками клубится в коридоре, никто ни за кем не наблюдает. Из сотрудников – только одна дежурка, сидящая у весов. Можно было вообще весь свой груз оставить в коридоре и зайти с одной только сумкой. Никто бы даже глазом не моргнул.

Тем не менее я всучила две свои сумки новенькой. И пошла взвешиваться сама. В итоге на меня записали 12 кг, а те две сумки – набрали еще более 10 кг. С этим знанием я и ушла. У остальных картина была похожей. По весу был недобор, а по факту… И все это взвешивание превратилось в профанацию в чистом виде, с которой всем участникам просто хотелось покончить как можно быстрее.

Эта спецоперация по взвешиванию в итоге ничего не дала: вещей в камере не убавилось. Хотя на какое-то время сотрудники от нас отцепились. Потому что от них отцепилось начальство. Ведь работа была проделана, и по ней отчитались…

Ну ладно, мы живем дальше. И тут – как гром среди ясного неба приходит известие: каждый заключенный должен оставить при себе строго ограниченное число одежды – и вот вам список! И действительно, выдают распечатанную бумажку. Мы недоуменно на нее таращимся. Это что, чья-то шутка? Там значится: пять пар трусов, два лифчика, две пары носков, один спортивный костюм. Обувь – одна уличная пара, одна – для помещения. Один халат, две футболки. Одни брюки или юбка. Сезонная куртка или пальто, шапка. И все…

Невероятно! Да ни одна заключенная не впишется в этот список! Мало того, что у всех вещей было гораздо больше, чем тут написано. Все носили совершенно разное! Кто-то только спортивные костюмы, кто-то только юбки. Мусульманки вообще – лишь хиджабы. У людей была куча своих привычек и фетишей. Одна женщина, к примеру, жить не могла без черных капроновых колготок – и где же эта вещь в списке?

Но особенно всех взбесило то, что было указано, сколько трусов должна иметь заключенная. Вот тут народному возмущению не было предела: «Они что? Будут считать наши трусы? Копаться в нашем белье и пересчитывать? Да это полный беспредел! Мы будем жаловаться в СПЧ!»

Недели две в камере, да и на всей «шестерке», все бурлило и кипело. Все с гневом обсуждали этот маразматический список, составленный по указанию нового начальника СИЗО. Того самого, кто прибыл с мужской зоны строгого режима. Он фанатично старался причесать «Печатники» под свое предыдущее место работы. Навести идеальный порядок, до скрипа завинтить все гайки. Начал с «дорог» и телефонов, а теперь вот полез в наши трусы!

И с трусами он действительно перегнул. Женщины начали жаловаться ОНК, в прокуратуру, в другие организации: «Чтобы жить по такому списку, человека должны держать в СИЗО не более двух месяцев! А не годами! Сначала поменяйте законы, а потом уже считайте трусы!»

Вся эта лавина жалоб и всеобщего возмущения в итоге подействовала. Инициатива со списком одежды тихой сапой замелась под ковер, и как-то незаметно про нее все забыли. Наши вещи оставили в покое.

Вернее, их число. А вот объем по-прежнему был важен. И главной задачей оставалось сложить все таким образом, чтобы вещи занимали как можно меньше места. Необходимо было создавать видимость для всех проверяющих, что в камере мало вещей. И если кому-то удавалось сделать так, что под нарами зияли пустые дыры – это считалось великим достижением!

Так вот, у Маришки этот фокус получался виртуозно. За годы отсидки она стала в этом деле настоящим профи! Вещей у нее накопилось много, но пространство они занимали минимальное. И однажды Маришка по этому поводу даже преподнесла мне персональный мастер-класс.

…Как-то после очередной проверки подходит к моему спальному месту Ракият. Рассматривает его нахмурившись… Ничего не говорит. «Что случилось?» – думаю. И после этого вдруг подходит… Маришка. Тоже начинает все разглядывать. Заглядывает за спинку нар, неодобрительно качает головой. Ну конечно, тут любой закачал бы! За спинкой нар – в нише между стеной и этой спинкой – горой навалены друг на друга мои пакеты с вещами. И гора эта – высотой чуть ли не в полтора метра! Я особо не заморачивалась тем, как все это складывать, просто засовывала вещи в пакеты как попало. А потом – пакет на пакет – тоже как попало. И никто до сего момента моим бардаком не интересовался.

И вот дежура на проверке вдруг узрели этот «мамаев курган» и сделали нашей старшей выговор. Ай-ай-ай…

– Ты можешь это все убрать? – спрашивает меня Маришка.

– Нет, не могу. У меня много вещей. Куда я их дену?

– Ты что, всем в этих баулах пользуешься?

– Да. В этом пакете – вещи на ночь. В этом – на улицу. В этом – полотенца. Тут – белье. Здесь туалетная бумага – про запас…

– Так. Стоп. Ясно. Давай посмотрю…

И Маришка вдруг начала вытаскивать все мои пакеты и вытряхивать оттуда содержимое. Дошла до спортивной сумки, стоявшей на полу в качестве пьедестала. Вытряхнула и ее.

– Показывай, чем ты чаще всего пользуешься.

Я показала.

– Вот это и это положим наверх. Остальное вниз.

И она начинает аккуратнейшим образом складывать все мои вещички. Все до единой! Разглаживает каждый носок, каждое полотенчико – все это плотно кладет друг на дружку. Мне при этом страшно неловко. Совершенно незнакомый человек перебирает и укладывает мое барахло. На тот момент это был третий лишь раз, когда Маришка со мной вообще заговорила. Причем мои вещи выглядят далеко не идеально – все помятое, скомканное, словно пережеванное. Трусы, носки… Даже какие-то оставленные на тряпки обрывки. Маришка не гнушается ничем, перебирает все до единого своими белоснежными длинными пальцами. Ешкин кот! От стыда мне хочется провалиться на месте!

Все это длилось часа два. И результат был достигнут впечатляющий! Все, что раньше лежало у меня в скомканном и скрученном виде, что было накидано как придется – теперь лежало аккуратными стопками. Из туалетной бумаги вынуты все серединки, рулоны теперь не круглые, а сплющенные. «Поняла, как ее надо складывать?» – учит Маришка. И моя гора вещей стала ниже ровно в два раза! Я была в шоке. «А что, так можно было?» Да у Маришки поистине золотые руки!..

Пришла Ракият, глянула на мое место – ушла довольная.

Я поблагодарила Маришку, но она махнула рукой:

– Главное – так и складывай теперь. Чтобы вещи не выпирали. Чтобы дежура не докапывались. Понимаешь?

И убежала к себе.

Ну конечно! Маришка, в первую очередь, пеклась о стабильности в камере. Чтобы к нам лишний раз не лезли сотрудники. Именно ради этого она два часа копалась в вещах постороннего человека: тогда