Адамант Хенны - Ник Перумов

Женщина казалась молодой – и в то же время никто не осмелился бы назвать её юной. Мудрость веков читалась в её взоре. Мудрость бессчётных веков, боль и надежда, горе и радость. И не было смертного, которого этот взгляд оставил бы равнодушным.

Мужчина, гордый, статный, отличался пронзительным взором ясных глаз. Движения его казались быстрыми и порывистыми; и он, и его спутница не имели при себе оружия. Проходя мимо остолбеневшего Миллога, чудные пришельцы не удостоили его и взглядом – и тут в воздухе словно бы мелькнула серая молния. Пёс прыгнул, и глаза его пылали в тот миг ярче самых горячих углей.

Раздался испуганный вскрик. Бросок пса опрокинул золотоволосую странницу на землю, зубы разодрали ей плечо и вот-вот должны были сомкнуться на горле…

С гневным возгласом черноволосый мужчина, схватив пса за загривок одной рукой, легко отшвырнул его шагов на десять в сторону и сам шагнул к нему, прикрывая раненую. Белая накидка окрасилась кровью.

Пёс с рычанием вскочил. Притворившись, что хочет броситься на черноволосого, пёс вдруг резко метнулся в сторону, ужом проскользнул между мелькнувшими кулаками и вновь ринулся к женщине.

Однако та уже овладела собой и не отстранилась, твёрдо взглянув в самую глубь пылающих яростью глаз пса. Тонкая рука неожиданно потянулась погладить вздыбленную шерсть на загривке собаки. Губы шевельнулись – послышался певучий, мелодичный язык, какого никогда не доводилось слышать Миллогу.

Пёс отчаянно завизжал, совсем по-человечьи мотая головой, точно пытаясь избавиться от наваждения. Золотоволосая сказала что-то своему спутнику, тот шагнул к Миллогу.

– Это… твой… пёс? – медленно проговорил мужчина. Холодные, как сталь, глаза внезапно окатили ховрара ледяной волной.

– Н-нет… – Губы шевелились сами, без вмешательства его собственной воли. – Он… пёс… Серого…

– Кто такой Серый? – Мужчина был очень терпелив.

– Серый… рыбак… море его к нам выбросило… Десять лет назад…

Пёс отползал назад, жалобно скуля. Казалось, он плачет от пережитого унижения. Золотоволосая, по-прежнему сидя на песке и прижимая ладонь к разорванному клыками плечу, пристально, не мигая, смотрела в глаза зверя.

После слов Миллога: «Море его к нам выбросило» – черноволосый кинул быстрый взгляд на свою спутницу. Она столь же быстро, незаметно кивнула.

– Куда Серый делся потом? – продолжал спрашивать мужчина, и повелительная сила серых глаз была настолько могуча, что Миллог продолжал отвечать, уже против своего желания:

– Бросился… в море…

– А что ты делаешь здесь?

– Ищу… тело… Серого…

– В Хараде? – Мужчина насмешливо поднял брови.

– Повсюду… от самого… устья… Исены…

– Вот это да!.. – Черноволосый усмехнулся.

Внезапно женщина поднялась. Не сводя завораживающего взгляда с отползающего пса, шагнула прямо к нему, взяла обеими руками большую лобастую голову – и что-то негромко, с жалостью проговорила на том же не ведомом ховрару языке.

Пёс взвыл так, словно к его коже приложили раскалённый прут. Судорожно рванувшись в сторону, он двумя прыжками исчез в зарослях. Золотоволосая огорчённо покачала головой.

Они прошли мимо Миллога, двое пришельцев из сказки, невесть откуда взявшиеся и невесть куда направлявшиеся, идущие налегке, без припасов, без коней, без оружия… Они ушли – а сердце ховрара внезапно сладко заныло, и он, сам не зная отчего, вдруг рухнул ничком на песок и зарыдал.

Золотоволосая странница обернулась. Взгляд удивительных, зовущих, бездонных, как само принёсшее её на себе море, глаз пронзил Миллога так, что тот скорчился от непонятной сосущей боли в сердце. Ему казалось, что завеса тьмы вот-вот сомкнётся над ним – человеческие глаза не могли, не имели права смотреть на это совершенство.

Спутник златокудрой красавицы остановился и покачал головой, негромко произнеся несколько слов на их тайном музыкальном языке. Женщина согласно кивнула.

– Слушай меня! Ты и твой пёс – вы пойдёте с нами. Хватит искать утопленника. Ты его всё равно не найдёшь… а от гнева Судьбы мы тебя как-нибудь защитим.

Женщина же поднесла сложенные рупором ладони к губам. Над берегом пронёсся зов, ласковый, но в то же время и строгий.

Поджав хвост, из зарослей показался пёс. Он тащился так, словно лапы его были перебиты. Женщина удовлетворённо кивнула – и вновь что-то пропела на своём удивительном наречии. Пёс взвыл, скребя лапами по песку, затем упал на спину… но потом, отбесившись, покорно поднялся и побрёл вслед за новой повелительницей…

Хоббиту Фолко Брендибэку снились удивительные сны. Казалось, ещё только миг назад под лопатками была жёсткая, пахнущая смолой палуба «дракона», – а теперь, глянь, он стоит на морском берегу и видит чудовищную волну, что катится, катится, точно хирд великанов гномов, на застывший в ужасе берег. Катится – и внезапно рассыпается, оставив на неправдоподобно тихой водной глади игрушечный кораблик – точь-в-точь как на старых рисунках, копии которых ему чудом довелось повидать в Минас-Тирите… легендарные эльфийские «лебеди» времён Первой Эпохи и даже ещё раньше, чуть ли не эры Великого Марша. И ещё снилось Фолко – он видел, как с этого корабля на берег сошли двое, облачённые в незримые для прочих, призрачные плащи Силы, – той самой Силы, что проявила себя в знаменитом магическом поединке Саурона с Финродом Фелагундом, – безоружные, не нуждавшиеся ни в мечах, ни в копьях или кинжалах, ни в чём, кроме самих себя, Силы своего духа, – как сошли на берег, и пёс с горящими, точно топки Моргота, глазами кинулся на них, и был укрощён, и двое двинулись прочь от берега, не боясь никого и ничего…

Хоббит открыл глаза. Вокруг храпели эльдринги. Ни Фарнак, ни Вингетор не рискнули бы теперь бросить якоря. О возвращении также никто не заикался. Все понимали – если оно, это возвращение, и состоится, то прорываться придётся с боем.

Фолко привык доверять своим ощущениям. И сейчас этот сон… Но с другой стороны – это ж совершенно невероятно! Белый эльфийский корабль, примчавшийся на гребне небывалой волны, – как такое может быть? Прямого Пути нет!

«…Но с позволения Великих могут ещё идти корабли по Прямому Пути…»

Нет, нет, нет! Этого не может быть! А что, если правда? Если исторгаемый отсюда Свет достиг Валинора? Что, если властители Заката решили вмешаться в ход событий? Что, если новые Истари ступили сегодня на землю Харада?.. Кто знает, может, в Смертных землях больше не осталось тех, кто может внимать слову Запада? Эльфы Запада… – ушли. Эльфы Востока – у них свои пути. Арнор пал, Гондору ещё долго-долго предстоит залечивать раны; кто же ещё? Орлы? Наверное, Радагаст сумел бы воззвать к ним. Радагаст или Гэндальф…