Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

— Я прошу простить, почтенная Малаюнария, но… — начал говорить Хубар, но длинноухая усиленно делала вид, что не слышит белобрысого. Она бесцеремонно взяла меня за руку.

— Вы не поверите, уважаемый сулин, как я счастлива выпавшей мне возможности работать с вами. Это ведь правда, там… — эльфийка осеклась и голубыми как горный хрусталь глазами зыркнула по сторонам, осматривая длинный коридор. — Пройдёмте в кабинет, Хубар возражать не будет.

— Нам необходимо обсудить ближайшую работу, — Хубар обречённо, но всё же попытался возразить эльфе. Та мило ему улыбнулась.

— Так ради этого и нужно пройти в твой кабинет, — игриво произнесла та и потянула меня за руку. Хубар пожал плечами и пошёл открывать дверь и, мне даже показалось, что он едва сдержал улыбку.

— Вы, собственно, кто? — спросил я, аккуратно вырвав свою руку из крепкой хватки эльфийки.

— Я? Высший рутифактор Малаюнария, участник одного с Хубаром величайшего эксперимента. По совместительству начальник Хубар. И, опосредованно, ваш, — эльфа быстренько тыкнула меня пальцем в грудь и влетела в кабинет.

Длинноухая бесцеременно вытащила стул из письменного стола и приволокла к чайному столику. Теперь за ним стояло три стула, и самый удобный уже занят. Хубар по-доброму приподнимал уголки губ в лёгкой улыбке, смотря на спину эльфийки. Она маленькой девочкой аккуратно хлопала ладошками по бёдрам, дожидаясь нас. Не знаю, как Хубар и эльфа, но я уже как минуту назад потерял всякое адекватное восприятие происходящего.

— Я слышала от Хубара, что вы посетили проклятое место? — эльфа посмотрела на меня, и тут же показала на свои уши. — Я про осквернённый сад фуаларал.

— Мне кажется, что вы посвящены во многие детали, — я с претензией покосился на Хубара.

— Ой, да бросьте, — продолжала эльфа. — Нам с вами работать недолго, но работа предстоит великолепной. К чему формальности? Отбросьте стеснение, говорите со мной прямо. Были ведь в саду?

— Вы правы, был. И слышал там слова о узээсара-тулеенари.

Эльфийку покорёжило и скривило, будто сожрала кислющий лимон вприкуску с конским дерьмом.

— Какое ужасное слово вы вспомнили. Вы хоть знаете, что оно означает? — на вопрос эльфы я ответил, что так называют фуаларал, отказавшихся от какого-то сокровенного долга. — Вы практически правы. Это слово относится и ко мне, но я скажу вам как часть Всеобщей Церкви её другой части — не стоит разбрасываться этим словом. Назовите так любого… нормального из моих сородичей, и вас откажут обслуживать во всех банках. Это в лучшем случае.

— А вы, стало быть, не нормальны? — я по-доброму улыбнулся, на что эльфа наигранно устало цокнула языком.

— Уж не вам, Кта’сат, об этом говорить. Но, да, я ненормальна. Мне четыреста семьдесят один год. Двадцать семь лет как я покинула свой родной сад, и двадцать шесть с половиной лет как я стала частью Всеобщей Церкви. Эти цифры вам что-нибудь говорят?

— Тридцать лет.

— Совершенно верно, — довольно закивала длинноухая, а Хубар вцепился в её лицо взглядом грустным и сожалеющим. Та заметила взгляд белобрысого и улыбнулась ему мило, но несколько вымучено. — Прошу, Хубар, только не опять.

— Я о том, почтенная Мана… — Хубар прокашлялся, а эльфа саркастично ухмыльнулась, — Малаюнария, что непростительно терять настолько богатый опыт.

— Не принижай свои заслуги, Хубар. Я верю и чувствую, что твоя любознательность и упорство приведёт к нужному всем нам открытию. Именно поэтому ты работаешь вместе со мной, и именно поэтому я счастлива передать тебе все свои знания.

— Это всё замечательно, — я легонько хлопнул по бедру, приковывая к себе внимание, — но я-то тут при чём? И что с заданием?

— А вы очень даже причём, сулин Лик’Тулкис, — эльфийка чуть придвинулась ко мне. — Я наслышана, что вы таскаете с собой троптоса. И вы тем более подходите к участию.

— Именно так, Ликус, — белобрысый показал куда-то на северо-восток. — Нам предстоит побывать в трёх макирах, и твой опыт общения с троптосами может пригодиться. Мы сами не уверены, как именно всё пройдёт.

— Что в совете, что сейчас — чем больше слушаю тебя, Хубар, тем меньше понимаю. Давай-ка ты попробуешь разговаривать прямо и без экивоков. Для тебя это сложновато, но ты попробуй.

— А ничего больше ты знать не должен, Ликус, — холодно парировал белобрысый. — Мы выедем через неделю максимум, но я потороплю наших сборщиков. Ты должен оплатить Всеобщей Церкви за её отзывчивость. Ты покажешь свой опыт и будешь убивать нежить. В поездке и в лагерях церковь гарантирует твою безопасность. У макир твоя безопасность всецело только твоя задача.

На сказанное Хубаром отзывалась моя паранойя, предчувствуя, что ситуация со скверными местами вполне может обернуться скверными обстоятельствами.

— То есть, Хубар, от меня требуется только убивать нежить?

— Ты как никогда догадлив, Ликус. Но я дополню, что иногда тебе придётся только наблюдать.

— В какое извращение ты меня втягиваешь, Хубар, раз мне придётся наблюдать за нежитью?

— Ты сделаешь не больше, чем поступал с прочей нежитью, Ликус.

Пока мы перекидывались фразами с белобрысым — длинноухая мотала головой то в сторону одного говорящего, то к другому. Каждый раз по её тонким блондинистым волосами пробегала небольшая волна.

— Я рада, что вы способны найти язык между собой, — с лёгкой издёвкой произнесла та.

— О, почтенная Малаюнария, поверьте, мы с лёгкостью способны разрешить любую задачу, — Хубар услужливо кивнул эльфийке и зыркнул в мою сторону.

— Впервые я готов поддержать Хубара и заверить его слова, — я сам улыбнулся эльфе и посмотрел на церковника как на плесень.

— Я бы совершила огромную ошибку, назвав вас друзьями, — тихонько захихикала девушка, но уже через секунду откинула веселье и напустила на себя серьёзный вид. — На этом закончим с вами, сулин Лик’Тулкис. Ступайте в выданную вам квартиру, и ждите. Всеобщая Церковь берёт на себя все заботы, от вас требуются лишь ваши навыки. И, прошу вас помнить, что вы — часть Всеобщей Церкви, и на скором празднике Основания вам следует присутствовать.

Хубар вызвался проводить меня до двери, услышав, что я сам доберусь до внешнего города. Перед тем как открыть дверь — белобрысый протянул мне небольшой серебряный медальон с не до конца разрезанным на шесть частей кругом. Пропуск