Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

Я рад, что ты правильно истолковав моё послание. Тебе не придётся отсиживаться в тепле квартиры. Ты поработаешь руками, но я уверен, Ликус, что не будет проблем у разумного, с такой лёгкостью отнимающего жизнь у никчёмных наёмников и достойных служителей воли Всебогов.

— К моему счастью, Хубар, я не вижу разницы между первыми и вторыми.

— Твои действия подтверждают твои слова, Ликус. Но, ответь, какого это, так легко забирать чью-то жизнь?

— Настолько же легко, как и изменять чужие жизни, Хубар, — сказал я, намекая, что белобрысый уж точно не в праве меня обсуждать. Но он намёк не понял и вопросительно свёл брови. — Ты же сам давно хвалился мне, что грезишь наставлять разумных на путь, который именно тебе нашептали боги.

— Я вынужден поправить самого себя, Ликус. Судьба трихтиха, временно, обошла меня стороной. Теперь моя жизнь принадлежит делу в сто крат важному, — произнёс Хубар с лёгким придыханием. — Судьба моя пропадёт в потоке времени, о моих заслугах помнить будут лишь редкие анналы, но совершаемый подвиг и деяния важны для всего мира. Мне предстоит трудный путь с множеством ухабов, но это — великий путь. Я безмерно счастлив ступить на него.

— От чистого сердца желаю тебе спотыкаться на каждом ухабе, Хубар.

— Ты несносен, Ликус, — покачал головой белобрысый. — А ведь это именно я уберёг тебя. Очень скоро ты убедишься, что только я встал между тобой и серьёзной опасностью для твоей жизни.

— Я слышал имя Лаотлетий, — я усмехнулся, вспомнив, что нечто подобное уже слышал.

— Это имя я советую тебе помнить, — взгляд голубых глаз Хубара заострился, наточенной рапирой стараясь пробить мне переносицу. — Возможно, я — твой противник. Но носящий это имя фуаларал — твой враг.

Мы пришли на третий этаж одного из зданий, в просторный зал с десятками стульев у стен и позолоченной лепниной на стенах. Она везде прямоугольная, исполняла роль рамки. Шедший с нами служитель сказал ожидать приглашения и, легонько постучав в одну из белых дверей с золотыми узорами, тут же скрылся за ней. За ней «Чувством магии» ощущались шесть светящихся облачков. Хубар надменно окинул содержимое десятков лепнин и молча прошёл к стульям.

Я садиться не собирался, меня влекло содержимое рамок. Они прямоугольниками обрамляли сотни бумаг. Одни размером с ладонь и таких в лепнину помещалось с десяток, другие размерами с обычный лист бумаги, а одна — огромная, развёрнутым свитком тянется от потолка до пола и исписана каллиграфическим мелким почерком.

— Этот договор тебе знаком, — раздался голос Хубара, когда я направился к свитку.

— Не знакомый, но знаковый, — бросил я, не отрываясь от чтения пунктов священного договора.

Знание этих десяти пунктов пригодилось бы, когда я с Налдасом прибыл на южный материк. А сейчас договор вызывает у меня лишь нелепое сожаление о допущенных ошибках, и какое-то странное чувство ностальгии. А ещё, помимо остального, от написанного на свитке мне становится несколько некомфортно, пальцы дрожат с утроенной силой, а горло перекрывает ком до невозможности дышать.

Как минимум эту копию договора заключили семьдесят три года назад старейшины ксатов и совет двенадцати малиров Всеобщей Церкви. Имена совета мне ни о чём не говорят, но имя Нишар’Нуладкаса более чем красноречиво. Но больше всего мне не нравится, что эта копия договора заключена от трёх дат: «1695 год от учреждения первого съезда духовенства на северном материке», «1253 год от повторного учреждения духовенства на южном материке», и «2005 год от полного обращения к учениям». Последняя дата меня нервирует самим фактом своего существования.

Если верить датам, то сейчас идёт две тысячи семьдесят восьмой год от какого-то «полного обращения к учениям». Плевать, что мне до зубной боли в этой фразе мерещится намёк на возвращение к учениям Тонов — но ведь сейчас, по драконьему исчислению, «2098 год Последней Битвы».

Я толком не могу понять, когда пришла скверна в этот мир, до Последней Битвы или эта фраза о её появлении — но, получается, что Всеобщая Церковь образовалась уже после прихода скверны. И это самое бредовое, ведь на материке скверны я находил орочий шатёр с вышивкой пятерых богов и пятерых народов на стенах, да и в осквернённых трофеях от явно различных рас фигурировала общая для всех «эпоха единения». Откуда у меня такое ощущение, что Всеобщая Церковь существовала и до прихода скверны, но под другим названием и с другими правилами? А потом мир ухнул в катаклизм, церковники вспомнили про «учения Тонов» и пересобрали церковь.

Даты я обмозговывал несколько минут, заворожённо буравя свиток — но к какому-то осмысленному выводу прийти не смог. Слишком всё странно. Я решил не зацикливаться на договоре и продолжил ходить около стен, рассматривая прочие документы. Практически ничего интересного на них нет. Практически.

На документе с красноречивым названием «Приказ высшего порядка» лишь две строчки. Первая подписана неким малиром Засуром тридцать два года назад, приказывая использовать всё возможное оружие «дарованного гнева» вне экспериментов. Вторая строчка, подписанная малиром Антанием шесть лет назад, приказывала использовать пять орудий «дарованного гнева» в порядке завершающего эксперимента. И не надо думать, когда и при каких обстоятельствах использовали этот «гнев», чем он является и какие от него последствия. Но зато понятно, почему скверное место с армией нежити у Настрайской магической академии, назвали не Чалой макирой по имени равнины, а Антанской макирой.

И ещё нашлось четыре странных документа, единственные без дат. «Соглашение о содействии мыслей», подписанное советом двенадцати малиров и представителями одиннадцати дворфийских царей с пометкой, что соглашение действует независимо от фамилии действующей царской семьи в той или иной горе. «Соглашение о содействии металла», между советом и тремя талуяра-унаарэ. В этом документе так же стояла пометка, что он действует независимо от имени избранного представителя сада лесных эльфов, но это всё содержимое соглашения. Всё так же было и на третьем документе, «Соглашении о содействии тела», заключённого с каким-то н’гутором шда’ялотом, представителем всех существовавших, существующих и построенных в будущем школ Сет’ах. И «Соглашение о содействии защиты», с четырьмя какими-то ха́анда ну жгаруу́д от имени всех орочьих племён из прошлого, настоящего и будущего.

«Чувство магии» показало, как в коридоре, по которому мы пришли к залу ожидания, появилась мерцающая звёздочка. Она переросла в овал, стремительно приближавшийся к дверям. Они гневно распахнулись, в зал практически вбежал фуаларал в белых одеждах, с красным подолом и поясом с накидкой золотого цвета. Длинные