Скверная жизнь дракона. Книга восьмая - Александр Костенко

конюшней, сараями, складом и жилыми зданиями. Одно из них длинное и вытянутое, с пятью чадящими дымом трубами и крохотными оконцами под самой крышей — другие здания просто обычные домики на одну входную и несколько жилых комнат.

Дежурившие на стене стражи поприветствовали почтенного рутифактора и всех служителей воли Всебогов. Извозчики немедля начали загонять их в сараи и заводить лошадей в конюшню, бойцы вместе с начальником стражи отправились в казармы, а меня и прочих важных церковников встретил ещё один сулин. Осквернённый замок в привычном состоянии, обновление случилось три дня назад и следующее предполагают завтра.

— Что с тварями? — Лаотлетий резким взглядом показав на длинный дом.

— Все живы и не подают признаков болезни, почтенный инквизитор, — ответил сулин и предложил длинноухому самостоятельно в этом убедиться. Ехавший с нами проводник зажёг свечу в фонаре. По очищенной от снега земле Лаотлетий поспешил к длинному дому, на ходу приказав помощнику с искривлённым носом перенести вещи в жилую комнату.

— Не будем откладывать. Давайте и мы разойдёмся по комнатам, — Малаюнария похлопала в ладоши, как бы приказывая нам пошевеливаться. — Мы и так не обедали, торопились сюда, и очень замёрзли. Особенно наш важный товарищ, — эльфийка показала на меня, укутавшегося в собственный плащ и мелко подрагивавшего от холода первого месяца зимы.

Встретивший сулин всё понял и повёл нас располагаться в жилых домах, попутно отдав приказ одному из стражей готовить обед. В этом время Лаотлетий дошёл до единственной двери в большом доме, и открыл её. У меня в груди всё похолодело, я чуть не запнулся и тут же приказал девочке не отходить от меня даже если в туалет захочется.

За дверью в большой дом стояло несколько разумных, уличный свет отчётливо высветил из полумрака помещения девушку с довольно миловидным лицом и в грязных рваных обносках, едва напоминавших зимнюю одежду. Её засаленные короткостриженые волосы не скрывали левого заострённого уха ратонов и правого ослиного, свисавшего до плеча, а правую ладонь заменило копыто.

Следующий день мы провели в лагере. Я большую часть дня стоял на крыльце домика, задумчиво смотря на пристанище троптосов, а девочка в комнате тренируясь обращаться с ниткой и иголкой. Хубар с длинноухой и двумя сулинами обсуждали осквернённый замок, а Лаотлетий практически не покидал троптосов — он как зашёл к ним с бумагами, так и выходил только на обед и ужин.

К вечеру вернулся один из дозорных: скверна обновила сама себя. Малаюнария позвала меня, Хубара и Лаотлетия на окончательный совет.

— Твари в том же состоянии, в каком покинули Собор, — Лаотлетий протянул эльфийке бумаги. — Больше мне здесь делать нечего. Завтра во сколько начинаете, почтенная Малаюнария?

— Почтенные сулины обещали на завтра хорошую погоду, — игриво произнесла та, крутя в руке гусиное перо. Перед ней лежала карта замка и листы, исписанные примечаниями и расположением нежити.

— Дождёмся солнца, чтобы не мёрзнуть, почтенный Лаотлетий, — вместо начальницы ответил Хубар.

Лаотлетий коротко бросил, что будет готов к тому моменту и, покосившись в мою сторону, покинул дом. Я «Чувством магии» видел десятки ярких звёздочек в длинном доме, и видел одинокую звёздочку в отведённой мне комнате. Звёздочка от Лаотлетий прошла рядом со стеной, где пряталась малышка, и ненадолго задержалась.

— Похоже, Лаотлетий переносит холод ещё хуже вашего, — эльфийка сложила ладони лодочкой и прикрыла ими рот, с сочувствием глядя на закрывшуюся дверь. И невольно покосилась чуть в сторону, на отходящую мерцающую звёздочку.

— В отличие от нас, ему придётся скучать, — Хубар присел за стол. Я сел напротив.

— И нам через неделю тоже, но не будем о грустном, — эльфа подмигнула Хубару и пододвинула ко мне вполне подробную карту замка. — Вы, Лик’Тулкис, уже догадываетесь о своей задаче?

— Очистить замок от нежити?

— Верно, — эльфа показала на карту. — Полностью. Допустимо оставить не больше пятой части нежити. Вся боевая должна быть выведена из замка и только после этого убита.

— И вот так три раза, да? — на мой вопрос эльфа медленно кивнула. — Вопрос «Зачем» бесполезен? — эльфа опять кивнула и добродушно улыбнулась. — Надеюсь, что хотя бы подсматривать не будут?

— Ни в коем случае, Ликус, — Хубар достал из-под карты замка топорно отрисованную карту ближайших земель. От форта через лес проложили небольшую просеку, по ней за несколько часов можно добраться к замку, а от опушки леса до замка примерно полчаса на снегоступах. — Тебя будут отвозить к опушке, а вечером забирать.

— Там же сегодня поставили шатёр, сможете согреться. Нам не хочется морозить вас, — эльфа по-ребячески звонко хихикнула. — Вы ведь своё существо не оставите в лагере, так?

— Теперь уже точно, — коротко отрезал я, но даже без шатра я бы не оставил девочку в лагере одну, со всеми этими церковниками. Тем более, если в нём оставался бы ещё и Лаотлетий.

Утром следующего дня из длинного дома вывели десяток троптосов. Все в обносках, едва ли напоминавших зимнюю одежду, с осунувшимися лицами и тонкими от недоедания руками. Они смотрели под ноги и шевелились только после конкретного приказала Лаотлетия или одного из сулинов.

Вереница повозок отправилась к замку. Я высадился у опушки рядом с юртой, оставшаяся со мной девочка грустно смотрела вслед уезжающим троптосам, будто догадываясь, что видела их в последний раз. Малышка взяла меня за руку и сильно сжала ладонь, едва слышно причитая, что она где-то здесь. Я ничего лучше не придумал, как потрепать ей голову. Вскоре девочка спряталась в юрте от холода, придвинувшись к небольшому магическому обогревателю и поставив на магическую плиту чайничек с отваром. И хорошо, что она ушла, хоть и всё равно не могла видеть происходящего безумия у замка, возвышавшегося на холме в двух километрах от юрты.

Троптосы послушно исполняли приказы, хватали щиты и вешали на пояса простенькие топоры, брали мотки толстой верёвки и длинные рогатки, эдакие вилы из двух широких загнутых зубцов. И шли к замку. По пути некоторые оступались и падали, им помогали шедшие рядом, но они замедлялись специально — ошейник тут же тускло мерцал красным, а лица искажала гримаса боли. У них только одна задача: выволочь нежить за пределы скверны. И, конечно же, защитных эликсиров и оберегов троптосам никто не выдал. Нежить у ворот заторможенными болванчиками пошли к рабам, стоило им переступить границу скверного места.

Сперва всё