Имя Дракона - Ольга Видова

Именно тогда все стало на свои места. Не просто сон. Не болезнь. Не яд. Не потеря контроля. Влияние извне.

Ему повезло: медвежья луна дала о себе знать, и бороться с наваждением стало легче. Слух, зрение и обоняние обострились. Детское имя напомнило о себе и чужую силу удалось побороть.

Мысли понеслись галопом. Райнер осмотрелся. Без вариантов, это убийство ему не объяснить и не оправдать. Но что-то сделать он еще может.

На одежде были странные пятна, лабораторный запах. Если тот, кто влиял на него, решил его руками убивать, значит сам Райн потерял ценность и будет следующей жертвой.

Выйдя из камеры Райнер отдал приказ стражникам, рассчитывая, что так выиграет себе немного времени, и двинулся к лаборатории, надеясь, что там найдется хоть какой-то ответ. По пути оборвал связи с учениками. Влияние могло идти через такую нить. Хотя вряд ли он пропустил бы столь сильного мага рядом. Через нить он мог навредить им.

Он вообще много кому мог навредить, если влияние столь велико. Что еще он успел сделать за то время, когда казалось, что он спал.

Райнер распахнул дверь лаборатории, и на мгновение замер. Обычно в этих помещениях царил порядок. Длинные ряды шкафов с артефактами, готовыми зельями и ингредиентами для них. Все дверцы запирались, многие его личной печатью. Сейчас же большинство шкафов были распахнуты, замки взломаны, полки опустели, на полу вперемешку валялись разбитые колбы, травы, порошки, артефакты. Чтобы выяснить, что именно здесь искали потребуется масса времени. Был ли это он сам? или кто-то другой? Райнер не испытывал теперь уверенности ни в чем.

Он осторожно взмахнул рукой, сметая все, что было на полу к стенам. Магические круги. Сложное плетение и подбор формул. Ему нужно больше света, чтобы убедиться. В два шага пересек комнату, распахнул шторы и понял свою ошибку. Окна тоже оказались расписаны магическими символами, и одного его присутствия рядом, при полной желтой луне, когда он на пике силы оказалось достаточным.

Рамы в то же мгновение разлетелись в мелкие щепки, осколки стекла осыпались с инстинктивно выставленного щита, от стен на него двинулся огонь, стремительно сжимаясь в кольцо.

Он попытался вдохнуть, но огонь пожирал воздух с невероятной скоростью, лишая его доступа к любимой стихии. На потолке засветились символы, ограничивающие магию имен. Ловушка настроенная специально на него, отнявшая все возможности к спасению.

Самый простой способ сломать подобные заклинания — разрушить целостность плетений. Вытащил нож и воткнул в пол, ломая одну из линий. Огонь затрещал сильнее. Райнер метнулся к одному из шкафов. Схватил мешочки хранившиеся за иллюзией. Бросок. Взрыв. Плетение разрушено и заклинание потеряло силу. Но вместо магического огня поднимался уже огонь, созданный порохом.

Еще один бросок. Взрыв посильнее. Части стены нет. Как бы всё здание не рухнуло. В один шаг вернулся к окну, и прыгнул. Воздух с готовностью подхватил его. И еще мгновение спустя, раздался взрыв куда мощнее тех, что он вызывал маленькими зарядами.

Прежде чем он оказался с другой стороны рва, прогремел еще один взрыв, и уже всё здание форбурга охватило пламя.

Все-таки кое в чем он не ошибся. Бруно хотели убить. Но кто из них двоих мешает сильнее, Райнер не знал.

Он бросил последний взгляд на замок и двинулся в город. Изнутри рвался злой рык. Тот, кто делал ловушку, был хорош. И не волновался, сколько человек пострадают по случайности.

В ушах снова появился шум, но Райнер накинул еще несколько блоков, уже практически на автомате. Жаль, нет времени отследить источник влияния. Теперь однозначно под ударом все, кто с ним связан. Даже не магией, а просто находится рядом. Он ведь не знает, как именно это происходит. Он не знает, кто хотел его убить. А то, что попробуют снова — сомнений не возникало.

И тот мерзавец в темнице. Его уже не воскресить. Объяснить это убийство будет крайне сложно. Сидеть под замком не входило в его планы. Пусть даже ему выделят не простую камеру, а с блоком от стихий, который работает в обе стороны, и там на него не смогут влиять. Это пустая трата его времени.

Значит, вариантов не осталось.

Благо в городе полно людей работавших на него. Кому-то он платил, кого-то запугивал, а кто-то считал высшей наградой служить королевам. Впрочем, идеалистов меньшинство. Но мелкий мошенник, который первым подвернулся под руку, был вполне способен выполнить его поручение.

Затем появились Авгур и Лита. И поступили ровно так, как он и предполагал. Неприятно, но лучше так. А делать ноги он всегда умел. Как и договариваться с людьми вроде Хэма.

На том все. Назад пути нет. Вернее, хотелось надеяться, что есть, но извилистый.

После завтрака Райнер поднялся на палубу с бумагой и карандашом. Стараясь никому не мешать, он сел в тени и рисовал: море и матросов, снег, изуродованную кисть и Феоса.

— Занятный мужик, — раздался над ним голос Хэма. На корабле пират двигался куда проворнее, чем на земле, и, несмотря на хромоту, часто заставал Райнера врасплох.

— Ты знаешь его? — удивился Райнер, поворачивая рисунок к Хэму.

— Да, болтали пару раз, — Хэм склонился, рассматривая портрет, — до чего похож! Ты прям художник!

— Я думал, что учитель не бывает за пределами замка.

— Не бывает! Да щас! Пьет за троих, ругается за пятерых, а потом разговаривает с тобой, как будто пил простую воду. Таких крепких мужиков еще поискать!

— А ты не помнишь, у него нет шрамов на руках?

Хэм нахмурился, его взгляд прошел вдоль линии горизонта и вернулся к рисунку.

— Не помню, — Хэм пожал плечами и вернул рисунок, — отличный мужик, похожи вы с ним, могли бы за братьев сойти. Только вот ты дохлый и хмурной, а он здоровый и веселый.

— За братьев? — Райнер насторожился, — мне казалось, что у нас с ним нет ничего общего. Носы разные, у меня глаза темные, у него серые, волосы, руки…

— Может еще какое родимое пятно найти? Уж не папашу ли ты ищешь? А, Райн?

— Не папашу, нет, — Райнер мотнул головой, — своих родителей я хорошо знаю.

— Вот и ладненько, — потер ладони Хэм. Он уже переключил внимание на матросов и, воспользовавшись паузой в разговоре, ушел.

Родителей Райнер хорошо помнил, хотя не видел их уже больше двадцати лет. А еще помнил рассказы матери. Слишком хорошо. Может у них с Феосом общий предок? Это могло бы объяснить, как учитель проник через его ментальные защиты.

Райнер еще несколько часов просидел на палубе, вглядываясь в волны или рисуя.