Ткань Ишанкара - Тори Бергер

говорили – болезнь, эпидемия, лекари с ног сбивались, но мы-то знали, что никакой болезни нет… Разве ж смерть – это болезнь?

Мы ее оберегали, жалели даже, говорили о Долге, о чести, о ее предназначении, но она и слышать не хотела. Была как безумная. А может, и правда разума лишилась… Так говорят… Поступки стали непредсказуемыми, да и злилась она все чаще и чаще. Зато магия ее становилась сильнее и сильнее. Ишанкар стал опасаться, что ее Наставник с ней не сладит. И не сладил бы, если вдруг что… Но он был терпелив, все надеялся, что она образумится… А потом терпение его кончилось, и однажды на Совете он сказал, прямо перед Посвящением дело было, что посох она не получит. Все в ужасе были, что она с Ишанкаром может сотворить, но Наставник был непреклонен. И посох ее об колено и сломал. Всю силу свою вложил, так, чтобы она его, если что, не собрала назад. И учить ее дальше отказался. Ей тогда двадцать три было, ему шестьдесят семь… Она ему такого не простила, а через три дня, когда все вроде бы улеглось, из Ишанкара и ушла. Ну, Закон в этом случае неколебим.

Только никак ее взять было нельзя. Всех выкашивала, как сама смерть. Даже близко подойти никто не мог. Столько магов своих положили, страшно вспомнить… Монсальват как узнал, что Ишанкар свою некромантессу прижать не может, и что большую часть боевых магов потерял, объявил нам войну. Весь магический мир собрался, половина на нас пошла, половина охоту за Зулейхой начала. Страшное было время… Зулейха ведь всех ненавидела: и их, и нас… Так что нас не уничтожили и потому еще, что она и от противников наших мало, что оставила. Трейсера нашего потрепали, да и Некроманту досталось… Он и так свою вину ощущал за то, что такое чудовище создал… Да-а… С тех пор мы свою численность полностью и не восстановили. Было нас мало, а стало еще меньше.

А однажды Зулейха сама пришла, она ведь по теням ходила не хуже нашего Трейсера… Хотела в Башню попасть, но наши Башню отстояли, а вот убить ее не смогли. Своя все-таки… Из своей семьи… В кольцо взяли, а убить не смеют… Никто тронуть не смог. А она, говорят, стоит и плачет… И так ее жалко стало… А она возьми и вынеси всех. Без посмертия. Никого не пожалела. И ушла. И больше в Ишанкаре не появлялась.

Вот так ее два года ловили, два года ей везло. А в двадцать пять Аллах от нее отвернулся. Видимо, пожалел он нас, грешных, и сам вмешался, не иначе. Хатидже-султан пообещала свой перстень, золотой, с бриллиантами и огромным изумрудом, говорят, он ей от прабабки достался, тому, кто сможет Зулейху успокоить, пока она всех на тот свет не спровадила. А другие книги говорят, что она сама Зулейхе защиту предложила, когда ей туго пришлось, а потом сама же ее и выдала… Кто теперь скажет, как на самом деле все было… В общем, время Зулейхи вышло. Сковали ее по рукам и ногам, чтобы не убежала, хотя что для некромантессы какие-то цепи… Разве чтобы людям, пришедшим на казнь посмотреть, спокойно было… Заковали ее, значит, и вывели на помост… На плаху…

– …А потом ей отрубили голову, отрезали косы и вырезали сердце. – Тайра выдержала полагающуюся паузу. – Вот такая печальная история.

– А может, наоборот? – спросила Хи, не отрываясь от дворняги. Она уже полчаса валяла по песку щенка неопределенной породы, от чего они оба получали несказанное удовольствие. – Может, сначала отрезали косы, а потом отрубили голову? А то нелогично получается.

– Не знаю, – пожала плечами Тайра. – Я как-то никогда об этом не задумывалась. Думаю, последовательность действий не сильно важна для легенды. Смысл в том, что ее все равно убили.

– Последовательность важна, – с уверенностью сказала Аиша. – Легенды создаются, чтобы люди находили в них что-то важное. Хи права, отрезать волосы с отрубленной головы несподручно…

Тайра спрыгнула с качелей и села на скамейку рядом с Хидамари. Иногда ее поражали слова, которые подруги использовали для характеристики вещей или действий. Ей самой никогда не пришло бы в голову оценивать удобство или неудобство отрезания волос с отрубленной головы.

– Ну и в чем мораль? – спросила Хи у Аиши. – Если ты такой спец по легендам, вот и скажи, в чем мораль?

Аиша растерялась.

– Это же не притча. Здесь нет морали. Это просто информация.

– Мораль в том, что колдовать вредно, – скривилась Хи. – От этого умирают. И чаще всего – раньше времени. Поняли, ведьмы?

– Я не ведьма, – испуганно полушепотом сказала Аиша. – Я не колдую!

– Да ладно, знаем мы, как ты не колдуешь…

– От меня это не зависит! Это воля Аллаха, что я все это вижу!

– Да? Почему тогда я ничего не вижу и не слышу? – Хи отвлеклась от собаки и уставилась на подругу. – Никаких видений, галлюцинаций, никакие призраки вокруг меня не ходят… Потому что я нормальная! А тебе точно отрубят башку и косы обрежут!

Аиша была готова разреветься, Тайра ткнула Хи кулаком в плечо:

– Хватит нести чушь!

– А тебе тоже башку отрубят, – Хи переключилась на нее. – Кос у тебя нету, так что только башкой отделаешься!

– Успокойся, Аиша, – Тайра повернулась к ней. – Никакая ты не ведьма. Ты ясновидящая, и это и правда воля Аллаха. Слушай отца и не слушай Хи. Голову тебе никто рубить не будет. Таких, как ты, в мире полно, и все умирают в глубокой старости. Поняла меня? Не реви. Хи просто дура.

– Хи просто завидует, – недовольно призналась Хидамари.

– Зато у тебя парней было больше, чему у нас с Аишей вместе, – попыталась отшутиться Тайра.

– У вас их вообще не было. Так что ставлю вам задачу номер один: поцеловаться хоть раз до того как вам снесут головы!

Аиша покраснела и отвернулась. Тайра фыркнула, и они замолчали. Щенок лениво поднялся, отряхнулся, зевнул и на кривых ногах побрел куда-то в тень.

– Слушай, – сдалась Хи. – Ты лучше скажи, если все это правда про эту вашу Зулейху, ну, что она с катушек съехала, значит, тебя ждет то же самое?

– Не хотелось бы.

– Я не спрашиваю, хочется тебе или нет. Что Мерлин твой про это говорит?

– Говорит, что все некромантессы нестабильны. Что у всех крыша едет, главное, поймать момент, когда это начнется, и взять все под контроль.

– И что, он уже поймал?

Тайра вздохнула.

– Слишком сложный вопрос. Зулейху ведь тоже не сразу на массовые убийства потянуло. Значит, помимо причины есть еще и повод.

– Я тебя уже боюсь, – Хи отодвинулась от нее на почтительное расстояние. – Вот так скажешь тебе «нет», а ты возьмешь и вынесешь всех в радиусе ста метров.

– Этого не будет.

– Почему?

– Потому что.

– Хорошее объяснение.

– Да что ты к ней привязалась? – не выдержала Аиша. – Она прекрасно знает, что рано или поздно спятит, и привыкнуть к этой мысли нельзя! Она же сказала тебе, не было в истории этого самого Ишанкара ни одной некромантессы, которая не потеряла бы рассудка! Чего ты хочешь?

– Я хочу не попасть в число умерших без посмертия. Черт, даже не знаю, что это такое… Хочу засечь момент и вовремя свалить! Короче, хочу жить дальше! Уж лучше я увижу, как ее голова катится под горку, чем она увидит, как ветер разносит мой прах!

Аиша возмущенно открыла рот.

– И не надо упрекать меня в цинизме! – упредила ее Хи. – Раз уж у них там никто из некромантесс не умирал в здравом уме, то это лучший вариант!

Аиша все еще не могла подобрать подходящих слов и просто открывала рот, как выброшенная на берег рыба.

– Хи в чем-то права, – сказала Тайра. – Если – повторяю – если я действительно сдвинусь на этой магии, то вам лучше быть подальше. Это верное решение, так что я почти на Хи не обижаюсь. Но сходить с ума в мои планы не входит. Сохранить голову в порядке – это мой долг, так что хватит