Добролёт - Валерий Николаевич Хайрюзов

чтобы она встала с колен. Затем подходит к ней и приподнимает. Фрося, встав, скороговоркой, точно боясь, что Иннокентий не будет слушать, зашептала): Владыко, будьте милостивы, выслушайте меня!

(Иннокентий вновь прикладывает палец к губам.)

Когда ей священник на палец

Надел золотое кольцо

Из глаз ее брызнули слезы

Ручьем потекли на лицо.

Фрося (сквозь слезы). Прямо, как есть, это про меня.

(Елизавета Ивановна закончила петь, обернулась.)

Елизавета Ивановна. Ой, кто к нам пожаловали! Фросенька, проходи, милая! (Поворачивается к Иннокентию.) Это Фрося. Дочь Павла Даниловича Катышевцева, ваша крестница к нам пожаловала.

Иннокентий (после некоторой паузы). Какой ты, Фросюшка, красавицей стала! С чем пришла? Что гложет тебя? Сказывай толком.

Фрося. Я, право, и не знаю, с чего начать.

Иннокентий. С самого главного.

Фрося. Владыко, я не знаю, что мне делать, как поступить. Или в Ангару броситься, или идти за постылого?

Иннокентий. Даже так?

Фрося. До сего дня я жила, как птичка божья. Пела, веселилась. А тут на Крещенье заслали к нам сватов. И после Пасхи я должна дать свое согласие.

Иннокентий. И что?

Фрося. Я его совсем не люблю. А папенька настаивает. В такой день мне, право, неудобно говорить вам о таком.

Иннокентий (вздохнув). Все свершается по воле Божьей.

Фрося. Но я его не люблю!

Иннокентий. Голубка! А ну, садись за стол. (Наливает чай и подает Фросе.)

Фрося. Владыко! Я люблю родителей.

Иннокентий. И я о том же. Родители не желают тебе зла.

Фрося. Но они знают только то, что знают они. Меня, моего сердца, моим чувствам там нет места.

Иннокентий (раздумчиво). Откуда тебе это известно?

Фрося. Меня никто не спрашивал. Это выбор моего папеньки.

Иннокентий. Понятно…

Фрося. Я каждый день прошу Господа, чтобы он помог мне.

Иннокентий. Святые отцы говорили: либо то, о чем ты молишь, тебе не нужно, либо от тебя ждут больших усилий. Подождать надо.

Фрося. Но сколько?

Иннокентий. Во время Своей земной жизни Господь смиренно, со всем усердием и любовью исполнял то дело, на которое послал Его Небесный Отец. Он терпел и нам велел…

Фрося (осмелев). Владыко! Я стараюсь себя превозмочь, но у меня это плохо получается… У нас проездом на Камчатку остановился Сергей Львович Самарский. Мои родители давно знакомы с его семьей. Три года назад мы гостили у них в Москве.

Иннокентий. Выходит, на нем свет клином сошелся?

Фрося. Люблю его пуще смерти.

Иннокентий. А если его отправят в Америку. Поедешь?

Фрося. Хоть на край света!

Иннокентий. Вот это по-нашему! Хоть на край света. Только где он, этот край?

Фрося. Я знаю – я сейчас стою на самом краю.

Иннокентий. Твоя жизнь только начинается. И не надо вот так сразу очерчивать ее. Твой батюшка упрям, знаю это не понаслышке.

Фрося. Я готова на все.

Иннокентий. Ты, дева, не разжигай себя. И нас. Твое дело непростое, даже не знаю, с какого края подойти.

Фрося. Владыко, вы попросите его! Я буду всю жизнь за вас молиться.

Иннокентий. Будем молиться вместе. А пока иди. И успокой свою душу.

Фрося. Спасибо, батюшка.

(Фрося выходит. Проводив Фросю, Елизавета Ивановна возвращается.)

Елизавета Ивановна. Жалко девушку. Катышевцевы ее, крохотную, из сиротского приюта взяли. Удочерили. Теперь она стала единственной наследницей. А Катышевцев на седня самый богатый в городе. Миллионщик!

Иннокентий. И за кого ее хотят отдать?

Елизавета Ивановна. Скорее всего, за старого и богатого. Деньги к деньгам. Чего еще-то ждать. Нас ведь не спрашивают. Мы, женщины, были и остаемся подневольным, скоропортящимся товаром. А она будет несчастна еще до свадьбы.

(Открывается дверь, на пороге неожиданно возникает подвыпивший печник Трофим. Елизавета Ивановна закрывает собой ему дорогу, достает монету.)

Елизавета Ивановна (шепотом). Бери и уходи. Владыка занят.

Печник. Ну, как это тебе, уважаемая, объяснить. Я здесь с поручением от вождя Тырынтына. Он приехал сюда, чтоб встретиться с владыкой.

Елизавета Ивановна. В другой час, милейший.

Печник. Тырынтын приехал аж с берегов Восточного моря! Три месяца был в дороге.

Елизавета Ивановна. Подумаешь, удивил! Владыка сам только что с Камчатки прибыл.

Печник. В его стаде тысячи оленей. Иннокентий знает его лично.

Елизавета Ивановна. В стаде Христовом, которое окормляет батюшка, прихожан намного больше.

Печник (с сердцем). Да растудыть твою мать! Я ей про Фому, а она про Ерему. Когда я был мальцом, владыко на Уналашке учил меня кирпичи класть.

Елизавета Ивановна (сердито). Но пить-то он тебя не учил? Да еще в пост. И помыться бы надо. Лицо все в саже.

Печник. Виноват. Самую малость.

Елизавета Ивановна. И тем более ругаться нехорошими словами.

Печник. Извиняюсь – вырвалось!

Иннокентий. Елизавета Ивановна, кто там у тебя?

Яшка-тунгус. Да здесь печник.

Печник (просящим голосом). Владыко! Хочу припасть…

Яшка-тунгус. Ты, паря, однахо, иди и проспись. И умойся. А то прямо как из трубы вылез.

Елизавета Ивановна. И я ему о том же. В порядочные места в таком виде не ходят.

(Пытается вытолкнуть печника. Иннокентий быстрым шагом спешит к печнику.)

Иннокентий. Трофим! Ты ли это, друг мой! Какими судьбами?

(Обнимает печника. Тот падает на колени.)

Иннокентий. Встань, встань, Трофим! Не позорь меня перед людьми. Елизавета Ивановна, налей нам чаю. Вот сейчас и почаевничаем. Надо же, какая встреча!

(Звенит колокольчик. В дверях появляются два морских офицера. Это капитан Невельской и мичман Самарский. Следом за ними – Свербеев.)

Свербеев. Я же вам сказал – владыки здесь нет.

(Невельской смотрит на Иннокентия, затем на Свербеева.)

Яша-тунгус. А это кто по-твоему?

Свербеев. Часовщик!

Яша-тунгус. Часовщик? Да его вся Америка знает! (Иннокентий идет навстречу, обнимает Невельского.)

Невельской. Благословите, владыко.

Иннокентий (шутливо). Яша, он прав, сегодня я работаю часовщиком.

Невельской. Владыко, вы простите, что я к вам такой большой командой.

Иннокентий. Я рад, что такие люди посетили эту скромную обитель.

Невельской. Хочу представить: мой молодой друг, кстати, участник Синопского сражения, Сергей Самарский.

Иннокентий. Рад, рад видеть тебя, Геннадий Иванович, и твоего товарища в добром здравии.

Невельской. Господина мичмана отправили с личным донесением губернатору. А потом его ждут на Камчатке. А я здесь с донесением по Амуру. Завтра буду докладывать генерал-губернатору.

Свербеев. Господа офицеры. Владыко, прошу прощения. Не узнал вас! Я здесь по поручению. Губернатор ждет вас. Просил передать, не удостоите ли, ваше преосвященство, разделить его убогую трапезу.

Иннокентий. Его превосходительство без просьбы к убогой трапезе не пригласит. Я, ваше превосходительство, со своей стороны, готов исполнить приказание, но