Пустующий трон - Кен Лю

– Да, я вас понимаю. – Кого Йелу нахмурился так, будто решал сложную задачу. – Разделять детей и родителей в высшей степени несправедливо, это не соответствует принципам морализма. Более того, отпускать детей, оставляя их родителей под стражей, противоречит духу волеизъявления императрицы. Вы согласны?

– Ну… да… Но…

– Если вы считаете, что единственным решением в такой ситуации будет отпустить родителей, чтобы те смогли заботиться о детях, мне придется согласиться, – сказал Кого. – В конце концов, родителям уже много лет не позволялось покинуть лагеря, несмотря на отсутствие против них каких-либо обвинений. Полагаю, чтобы облегчить делопроизводство и не допустить ошибочной трактовки высочайшего указа, нам следует предоставить родителям и детям равный статус.

– Но родители… – Мафа Йе растерянно посмотрела на Дзоми, однако та уже всецело настроилась на одну волну с Кого.

– Прежде я выступала за то, чтобы изолировать беженцев для выявления шпионов и получения сведений о льуку. Но спустя столько лет у нас не осталось к ним вопросов, и удерживать их далее не имеет смысла. Я считаю, что предложение премьер-министра весьма разумно и соответствует духу указа императрицы.

– Благодарю вас, секретарь Кидосу, – промолвил Кого.

Дзоми признательно кивнула. Порой патовую ситуацию можно было разрешить неожиданным действием. Теперь, когда было установлено общее правило, согласно которому после допроса с пристрастием к беженцам следовало относиться как к полноценным подданным престола Одуванчика, судьи и чиновники больше не могли бесконечно держать их в лагерях. Кого удалось исправить ошибку Дзоми, совершенную несколько лет назад.

Он добился этого, заставив императрицу признать статус детей, не осознавая последствий этого признания. Кого был мастером таких юридических маневров, и Дзоми предстояло многому у него научиться.

Джиа молчала, хотя внутри у нее все так и кипело.

– Вернемся к предложению императора, – размеренно проговорил Кого. – Тут мне действительно нечего сказать. Давайте задержим этого Офлуро и отложим решение о предоставлении ему убежища, пока не придем к единому решению. В конце концов…

– То есть до тех пор, пока у него не родится ребенок, – не сдержавшись, перебила Джиа. – Хватит уже молоть языком. При таком раскладе, согласно нашему новому закону, ребенка нельзя будет оставить в лагере, а следовательно, и его родителей тоже. А потому вопрос об убежище становится неактуален.

– Ваше императорское величество всегда видит на двадцать шагов дальше своего недостойного слуги… – Премьер-министр поклонился.

– Кого, – снова прервала его Джиа, – от тебя не убудет, если ты хотя бы раз выразишься прямо.

Он молчал, не поднимая головы.

Почувствовав, что императрица и Кого Йелу достигли взаимопонимания, министры Тайного совета принялись наперебой превозносить новый закон.

– Именно такое великодушие и милосердие восхваляли мудрецы ано!

– Я всегда говорил, что нужно быть снисходительнее к тем льуку, которые обратились от тьмы к свету…

– Ах, если бы Дзато Рути был жив! Он бы безусловно оценил сие проявление воистину моралистского сострадания. «Следуйте заветам Кона Фиджи, – говорил он. – В ответ на вражеские стрелы посылайте любовь». Императрица наглядно…

Дзоми не участвовала в этом политическом спектакле и не прислушивалась к хору голосов. Она лишь кивала, восхищаясь про себя хитроумием Кого. Предоставление убежища вражескому воину было исключительным политическим решением. Обсуждение вопроса, поднятого Фиро, превратилось в поединок воли между ним и Джиа – двумя правителями. Но Кого удалось найти выход, предложив четкую процедуру, в результате которой любые беженцы из Укьу-Тааса после тщательной проверки могли стать полноценными подданными престола Одуванчика. Хотя дело беглеца Офлуро стояло особняком, Кого смог подвести его под общую категорию, привязать к вопросу о правах несовершеннолетних детей дара, которых теперь полагалось защищать по личному распоряжению императрицы. Таким образом он снизил градус напряжения, позволив Джиа сохранить контроль над ситуацией (или видимость такового), удовлетворив при этом пожелания юного императора.

Дзоми посмотрела на Фиро. Политические уловки, очевидно, утомили его. Она тихо вздохнула: император и в самом деле не был еще готов принять бразды правления.

Джиа жестом призвала министров к тишине.

– Дзоми, поскольку лагеря создавались по твоей инициативе, ты должна принять участие в составлении указа. Пусть новые правила распространяются также и на бездетных беженцев. Неразумно лишать их свободы только из-за отсутствия детей. Но убедись, что процесс проверки будет непогрешим.

– Как пожелаете, ваше императорское величество, – поклонилась Дзоми.

– Допросите Офлуро и его жену по отдельности, чтобы подтвердить догадки императора, – продолжила Джиа. – Также допросите других беженцев и сопоставьте их показания. Если не найдете ничего подозрительного, выпустите их из лагеря в Боаме и предоставьте полные гражданские права. Если к тому времени Фиро удастся убедить их заняться подготовкой гаринафинов, пусть будет так. Армия гаринафинов вверена императору; следовательно, он несет ответственность и за наемных сотрудников.

Все поклонились. Фиро с благодарностью посмотрел на Дзоми. Та взглядом намекнула, что благодарность следует адресовать Кого, но юноша с презрением отвернулся.

Заседание Тайного совета подходило к концу. Когда все встали и потянулись к выходу, Джиа попросила Дзоми остаться.

Они дождались, пока комната опустеет.

– Хочу, чтобы ты обратила особое внимание на один момент, когда будешь допрашивать беженцев, – сказала Джиа. – За последние несколько лет число беженцев из Неосвобожденного Дара резко сократилось. Выясни почему.

– Я этим уже занимаюсь, – ответила секретарь предусмотрительности. – Вероятно, льуку теперь лучше отлавливают беглецов.

– Если судить по Офлуро, то это не так. Ему удалось избежать поимки, хотя он путешествовал с целой компанией не обученных морскому делу крестьян.

Дзоми кивнула.

– Значит, все меньше людей стремятся к бегству.

– То есть власть льуку над населением Руи и Дасу уже почти не оспаривается.

Обе женщины ненадолго умолкли. Если льуку удалось укрепить свои позиции в завоеванных землях, то худшего развития событий нельзя было себе и представить. В прежние годы беженцы постоянно приносили вести о подавленных восстаниях и жестоких расправах, что свидетельствовало о неустойчивости режима. Но если Танванаки удалось наладить отношения с представителями местной элиты и взять под контроль население двух островов, то в ближайшем будущем Дара грозила серьезная опасность.

– Найти бы способ узнать, что творится в Крифи! – Дзоми сжала кулаки. – От беженцев многого не добьешься; их в Большой шатер льуку не пускают. Даже этот Офлуро, если согласится с нами сотрудничать, особо ничего не расскажет. Он ведь был не в фаворе при дворе…

– Возможно, пришло время для более активных действий…

Разговор продолжался еще некоторое время, и Дзоми несколько раз пришлось идти наперекор требованиям императрицы. В результате они придумали план – тайный, как и большинство дел, которыми занималась секретарь предусмотрительности.

Дзоми уже собралась уходить, когда Джиа окликнула ее:

– Я знаю, что Тэра просила тебя помогать Фиро. – (Дзоми остановилась, не оборачиваясь.) – Но, занимая пост государственного