Персона - Максим Жирардо

эту дыру. Она никуда не делась. Я устремила в нее свой взор, пытаясь увидеть дно, но его не оказалось. Заполнить ее было нельзя. И тогда я уехала.

Потом встретилась с Томом. Он знал меня только по оставляемым мной трупам, я его – лишь по войне, которую он вел с моей приемной семьей. К счастью, это был не контракт, и отыскать его не составило никакого труда. Вскоре я стала средоточием всей его жизни. Думаю, он сразу в меня влюбился. Но я к нему ничего такого не питаю. Искореняя мой страх, папа, похоже, вырвал из души и многое другое. В том числе и любовь. Благодаря Тому пустоты опять больше не стало.

Как-то вечером мы решили прошвырнуться, как самая обычная влюбленная парочка. Я надела платье, он рубашку и «парадные» брюки. Мы заказали в одном из ресторанов столик. Поели, выпили, вернулись к нему домой и занялись любовью. Потом он уснул, а я решила покурить. Сначала пролистала его книги, которых оказалось совсем немного. Чтение – единственное, что досталось мне в наследство от биологического отца. Нас с сестрой он научил читать, когда нам еще не было и пяти лет. Мне это занятие нравилось. Кроме меня, во всем лагере не было других детей, обученных грамоте. Время от времени папа дарил мне какую-нибудь книгу, и я читала ее другим ребятам. Вполне возможно, что благодаря этому во мне сохранилась и сумела выжить маленькая искорка человечности.

Затем я заметила на его столе ноутбук. Мне уже приходилось видеть их в папиной палатке, но пользоваться ими я не умела, хотя и знала, что задать вопрос или ввести команду можно при помощи клавиш, а маленькая стрелочка на экране приводится в движение рукой, которую надо положить на штуковину на небольшом прямоугольнике. Под влиянием алкоголя и экзальтации меня разобрало детское любопытство. Я нажала кнопку пуска, и комнату, пробиваясь сквозь облака выдыхаемого мной дыма, заволокла голубая пелена. Через час Том проснулся, увидел мои попытки проникнуть в тайны технологий и развеселился. Меня это взбесило, и я с силой захлопнула крышку этой непонятной машины. Тогда он сел рядом, а потом с огромным терпением и поистине отцовской нежностью показал мне, как укрощать этот новый мир. Научил виртуальным прогулкам, а сам лег спать, оставив меня сидеть перед большой белой страницей с незнакомым словом вверху, каждую букву которого изображал свой цвет: Гугл. Внизу виднелось пустое поле. Я пальцем правой руки (курить для этого пришлось левой) настучала по одной букве слово: Колумбия.

Появились многочисленные параграфы текста. Поначалу мне никак не удавалось разобраться, что к чему. Обрывки фраз перемежались с подсвеченными словами и странными строчками, начинавшимися с www., за которыми шла последовательность букв и цифр. Сначала мне в голову пришла мысль о потайном письме. Затем я воспользовалась стрелочкой, выбрала параграф и стала читать.

Читать много – о Колумбии, о продажном правительстве, о ФАРК, о наркобаронах и незаконных вооруженных формированиях. Часть слов я понять не могла, но продолжала медленно поглощать страницу за страницей. Потом обнаружила сайты с фотографиями и видеороликами. Узнала, в каком все эти годы сражалась лагере и на кого работала теперь.

Сменяли друг друга ночные часы, а я все открывала для себя окружающий мир, обычно для меня невидимый. Затем мне на глаза попалась статья о резне в Мапирипане, и я все вспомнила.

В распахнутое, застекленное до пола окно заглянули первые лучи дневного светила. Я чувствовала себя так, будто мой мозг встряхнула приличная доза героина, и увидела отца. Увидела мать. Увидела сестру. Мне рассказывали историю о них и сорока девяти других жертвах. Автор строк также упоминал маленькую девушку, которую похитили, а потом так и не нашли.

Я узнала фамилию моего биологического отца: Сантос. Может, она заодно и моя? Своей фамилии у меня не было. Равно как и личности в административно-правовом понимании этого слова. Имя служило лишь для прикрытия легенды.

С наступлением утра проснулся Том. Он увидел, что я сижу перед ноутбуком, даже не одевшись после вчерашнего вечера, и невидящим взглядом пялюсь в страничку Джульетты Сантос на «Фейсбуке», а рядом стоит стеклянная пепельница, под завязку набитая двумя десятками окурков.

В последующие пять лет наркокартели ожесточились еще больше. Принцип их организации в корне изменился. Если раньше они сосредотачивались вокруг барона, который ими управлял, то теперь превратились в соцветия различных группировок, распределявших между собой задания. Между ними существовали сложные, многочисленные узы. Из нескольких исполинских драконов картели превратились в стоглавых и тысячеглавых гидр. Если одну из них срубали, это никак не сказывалось на глобальном обороте наркотиков.

Изменились и бандформирования. Они вошли в состав гидры, принеся с собой искусство разрушения и войны. Конфликты стали ожесточеннее. Чтобы помочь колумбийской полиции уничтожить гидру, надо было внедриться в организацию, которая с каждым днем становилась все независимее и раздробленнее. Я должна была убивать, чтобы не выходить за рамки легенды. Для врагов нынешних оставалась лучшим наемным убийцей, а для врагов бывших – самым богатым источником информации.

С Томом мы виделись раза два-три в год. Иногда чаще, но такое случалось редко. Инструктаж затягивался на несколько часов. Я докладывала об изменениях в недрах соцветия картелей, о целях, уничтоженных мной, а также о тех, которые считала приоритетными. Потом получала другие приказы, которые почти никогда не выполняла, после чего мы координировали проведение тех или иных масштабных операций.

Затем мы с Томом заваливались часов на двадцать – тридцать в какую-нибудь квартиру или гостиничный номер, каждый раз другие. Часть этого времени уходила у меня на его ноутбук. С каждой нашей новой встречей я обращалась с ним все свободнее, удовлетворяя свое любопытство и во всех подробностях изучая посты Джульетты в социальных сетях, где она развернула бурную деятельность. Сестра училась в Париже, выглядела счастливой, общалась с оставшейся в Боготе мамой, у нее были друзья. Она сообщала о себе практически каждый день, и после многомесячных перерывов мне иногда приходилось по шесть-семь часов отматывать ее жизнь назад, чтобы прочесть, что она написала, и увидеть выложенные ею фотографии. Ее жизнь я не понимала, но при этом чувствовала.

Я заочно подружилась с ее друзьями и с нетерпением ждала новых встреч с Кароль, Пьером или Антуаном. Волновалась, желая побыстрее узнать, сдала ли Джамиля экзамены. Устоял ли перед чарами Софии Альберто? Лучше ли новая квартира Джульетты, которую она снимала с подругой в проезде д'Анфер неподалеку от Данфер-Рошро? Удалось ли ей сочетать учебу с подработкой в выходные и