За ядовитыми змеями. Дьявольское отродье - Юрий Борисович Ильинский

когда лопата ударялась о камень, мы вздрагивали и ошалело смотрели друг на друга. Но вот в яме отчетливо звякнул металл. Петя упал на колени, быстро-быстро разгреб ладонями взрыхленную землю:

— Есть!

И показал нам какой-то предмет, обернутый толстой промасленной бумагой. Рочев выронил лопату, Петя выбрался из ямы, сорвал обертку, под ней оказался миниатюрный железный сундучок.

— Аккуратней открывай! — засуетился Дуб. — Держи платок. Подстелешь.

— Зачем?

— Чтоб ни одна монета, ни одно колечко не затерялись ненароком.

В сундучке хранилось нечто более ценное, чем все сокровища мира, — любовные письма настоятельницы крайского женского монастыря Аглаи сыну купеческому Илье Животикову, двадцать четыре перевязанных поблекшей розовой ленточкой письмеца. Конверты с изображением купидона, пронзающего стрелой чье-то бедное сердечко, еще хранили тончайший аромат дорогих духов.

Так вот почему купец так берег книгу о кладах и вложенную в нее карту! Неудивительно, спрятанный им клад был всем кладам клад.

Забегая вперед, скажу, что над нами смеялся весь город. Редакцию завалили письмами, непрерывно звонил телефон, каждому хотелось чем-нибудь уязвить горе-кладоискателей, хотя думаю, что многие нам просто завидовали: что ни говори, а наше путешествие было неординарным.

Трудно описать охватившие нас разочарование и досаду. Ребята обвиняли друг друга, скопом нападали на затеявшего поиски мифических сокровищ Петьку, мои же друзья не огорчились, проблемы кладоискательства их не волновали. Больше всех страдал Дуб, сокрушаясь о напрасно потерянном времени.

…Заметив, что атмосфера накаляется, я предложил пойти купаться. Мы сбежали с берега вниз, вздымая тучи мучнистой пыли, за нами текли песчаные ручейки. Река сильно обмелела, метрах в двадцати от берега виднелся островок, влажный песок был испещрен крестиками, мелкими стежками — тут отдыхали и промышляли рыбу птицы. Когда мы подплывали к острову, с воды поднялась утка, тревожным кряканьем предупреждая об опасности утят. Пушистые комочки, испуганно попискивая, беспомощно трепыхали неоперенными крыльями. Утиная флотилия отплыла подальше, утка, описав дугу, шлепнулась в воду, увлекла утят за собой.

Часть песчаного острова покрывал тонкий слой нагретой солнцем воды, мы лежали в воде, подложив руки под голову, в небе скользили перистые облачка, коршуны, распластав крылья, плавно кружили в голубой вышине. И так хорошо, так было тихо вокруг…

— Эй, на острове! Скорее сюда!

— Дуб орет, — недовольно сказал Рочев. — Клад нашел, не иначе.

— На-ше-ел, — доносилось с берега. — Наше-ел!

Мы бросились в воду, быстро вскарабкались на крутой, обрывистый берег. Дуб сиял:

— Рубашку я простирнул, сушить повесил. Хотел, стал быть, снять ее — она на сучке висела, гляжу, а сучок-то не сучок!

Из сухого суглинка торчал бурый отросток: кость!

— То ж рог коровий! Буренку дохлую тут закопали, — засмеялся Петя.

— Э, нет! Тащите лопаты!

Минут через сорок мы вырыли из земли громадный изогнутый бивень мамонта. Хотя подобные находки нередки на отмелях северных рек, размерами бивень превосходил все виденные нами ранее. Даже выставленный в городском музее череп мамонта был украшен бивнями гораздо меньшими, вдобавок обломанными. Наш же был совершенно целым, если не считать нескольких продольных трещин.

Мы оттащили бивень к реке, хорошенько обмыли, надеясь, что он приобретет молочно-желтый цвет и заблестит на солнце, как бильярдный шар, но бивень лишь чуть посветлел.

— Надо отправить его косторезам, — предложила Лена. Тобольская косторезная артель славилась у нас в стране и далеко за ее пределами замечательными изделиями из моржовой и мамонтовой кости.

— В музей отдадим, — возразил Дуб. — Пусть люди смотрят. А рядом будет табличка: «Бивень найден Дубом И. И.».

Однако дух тщеславия, гнездившийся в Иване Ивановиче, столкнулся с духом противоречия, присущим, по мнению Марка, всем современным женщинам. Завязался спор, в котором Дуб, несмотря на всю его нахрапистость, упорство и фамилию, был повержен в прах: переубедить Лену он так и не смог.

— Сдаюсь! Где начинается женщина, там кончается логика…

Утром Иван Иванович уехал в город, вместе с ним отбыли Петя и Лена. Рочев остался с нами, мы же решили продолжать путешествие, выбрав конечным пунктом маршрута затерянную в тайге деревушку с многообещающим названием Медвежье.

Мы шли вдоль берега, то и дело вспугивая стайки уток. Взлетев, они описывали большую дугу и приводнялись далеко впереди, чтобы вскоре снова взмыть над величавой рекой. Было раннее утро, равнинное левобережье тонуло в туманной дымке.

— Однако, сохатый плывет, — сказал Рочев. Марк вынул из чехла бинокль, но и без него был хорошо виден плывущий лось, голову животного украшали большие рога.

Укрывшись в молодом ельнике, мы наблюдали за лосем.

— Как бы он не повернул, — забеспокоился Николай, доставая блокнот. — Учует…

— Ветер дует с того берега, — успокоил Рочев. — Не учует.

Лось плыл уверенно, быстро, преодолевая сильное на середине течение. Что вынудило его совершить заплыв? Быть может, за ним кто-то гонится? Волки? Но сейчас конец лета, пищи в тайге сколько угодно…

— Это смотря для кого, — шепнул Рочев. — Нынче неурожай, орехов, ягод совсем нет, бескормица. А осенью зверю придется плохо, всем, кроме хищников, конечно.

Лось приближался, и мы притихли. Лось выходил из воды медленно, сказывалась усталость: река в этом месте широкая. Встряхнувшись, лось поднял тучу брызг и застыл, солнце золотило его мощную фигуру.

— Килограмм на пятьсот потянет, — определил Рочев. Лось постоял, поднялся по крутому склону и затерялся в лесу.

— Настоящий великан, — восхищался Николай. — Интересно, можно ли приручить лосенка?

— Попытки такие были, — ответил Марк. — Но большинство из них закончились неудачей. Лось не терпит человека, ему ненавистен человеческий запах, и пищу из рук человека лось, как бы он ни был голоден, не возьмет, хотя есть примеры, свидетельствующие об обратном. Существует даже идея создания лосиных ферм, и если немного помечтать… Разведение лосей принесло бы народному хозяйству страны немалую пользу.

— Я читал, что лоси водятся недалеко от Москвы, и вроде бы их там много, — сказал Рочев.

— Да, в Подмосковье их немало. Кроме человека, у лосей врагов там нет, человек же с лихвой компенсирует отсутствие росомах, медведей и волков: тысячи охотников, а браконьеров и того больше. Им никакой лицензии не требуется. Помимо этого, лоси иногда гибнут на автодорогах, попадают под машины. Отмечены случаи нападения лосей на автомашины, что заканчивалось для первых плачевно, да и владельцам радости не приносило — приходилось тратиться на ремонт. Впрочем, лоси порой доставляют немало неприятностей и повстречавшимся им в лесу людям, в определенный период животные становятся агрессивными, могут здорово напугать…

— Ты, Маркуша, забыл упомянуть наших подмосковных комаров, они у нас злые, и лосям, конечно, от них достается, — сказал Николай. — Меня, например, они грызли беспощадно. Налетали тучами, кусались так, что хоть хватай этюдник и