Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Джеймс Бернс

Президент отнюдь не был расположен к всепрощенчеству в отношении своих старых противников. Он не придал значения телеграмме Джо Кеннеди, поступившей в день нападения на Пёрл-Харбор, словами: «Назовите участок фронта. Я в вашем распоряжении». Когда Кеннеди напомнил Рузвельту о телеграмме восемь недель спустя президент откликнулся любезными словами, но Кеннеди так и предложили ответственного военного поста. Президент и Стимсон отказали Линдбергу в военной должности на том основании, что он не полностью порвал со своими прежними соратниками-пораженцами и, по крайней мере, со своими изоляционистскими взглядами; кроме того, ему «очевидно, недоставало веры, как выразился министр обороны, в правоту нашего дела». Рузвельта особенно беспокоила антианглийская и антирусская кампания в столице. Он жаловался журналистам, что Вашингтон превратился в наихудшую фабрику слухов и стал, таким образом, источником самой большой лжи в Соединенных Штатах.

Президента заинтриговало высказывание Томаса Е. Дьюи в том духе, что некое «общество американского Кливдена в Вашингтоне и других городах» плетет заговор с целью использования республиканской партии для достижения мира со странами «Оси» путем переговоров.

— Откройте мне тайну: кто входит в это «общество Кливдена» в Вашингтоне или где-нибудь еще? — спрашивал он Мироча Тэйлора.

Как политик, он был бы рад существованию «общества Кливдена» в качестве фона. Вскоре он пришел к выводу, что общество Кливдена действительно существует, или, точнее, «общество Вдовьего дома», названное так по дачному дому Элеоноры Паттерсон (Неженка), издателя вашингтонской «Таймс гералд», и включавшее саму Неженку, Джозефа Паттерсона из нью-йоркской «Дейли ньюс» и полковника Маккормика от чикагской «Трибюн» с примкнувшими к ним Уильямом Рэндолфом Херстом и Роем Ховардом. Главнокомандующий высмеял утверждение Маккормика о внедрении в учебные заведения программ подготовки офицеров запаса и переводе армии на механизированную основу. Когда Моррис Эрнст написал Рузвельту, что встречался с Элеонорой Паттерсон, представлявшей интересы его клиента Уолтера Уинчелла, и предложил «проверить Неженку до исподней», Рузвельт попросил уволить его от этой процедуры, поскольку страдает «слабым желудком».

Чтобы дать отпор пропаганде, имеющей целью посеять настроения пораженчества и раскола в обществе, президент решил выступить в конце февраля с основополагающим обращением к народу по случаю дня рождения Джорджа Вашингтона. Он заранее попросил слушать его с географическими картами мира в руках.

Рузвельт начал речь с напоминания американцам о колоссальных трудностях, с которыми сталкивались Вашингтон и его армия:

— В известном смысле каждая зима была долиной Фордж. Повсюду его подстерегали представители «пятой колонны», а также эгоисты, завистники и трусы, которые считали безнадежной борьбу Вашингтона и требовали мира путем переговоров.

— Поведение Вашингтона в те трудные времена является образцом для всех американцев — примером моральной стойкости.

Президент чуть замешкался в начале речи, но вскоре вновь обрел свой ровный, размеренный голос:

— Эта война — нового типа. Она отличается от всех других войн прошлого не только методами и видами вооружений, но и своей географией. Она распространяется на каждый континент и остров, каждое море, каждый воздушный коридор в мире. — Рузвельт попросил слушателей достать карты и следовать вместе с ним по линии военного противостояния.

Затем президент принялся решительно защищать свою стратегию. Он обратил внимание на стремление стран «Оси» изолировать друг от друга США, Англию, Россию и Китай посредством старого метода «разделяй и властвуй».

— Есть люди, которые все еще мыслят в понятиях плавающих корабликов. Они советуют нам отвести американские корабли, самолеты, грузовые суда в наши внутренние воды и сосредоточиться исключительно на упорной обороне. Взгляните на ваши карты... Ясно, что произойдет, если все эти резервуары силы будут отделены друг от друга посредством действий противника или путем самоизоляции!

Затем он подробно раскрыл взаимозависимость резервуаров силы, начав с Китая.

— В Берлине, Риме и Токио нас характеризуют как нацию слабаков, плейбоев, которые наняли английских, русских или китайских солдат воевать за нас.

Его речь замедлилась и приняла драматическое звучание, появились отрывистость и акцентирование слов и фраз.

Пусть они скажут это теперь!

Пусть они скажут это Генералу Макартуру и его людям!

Пусть они скажут это матросам, которые сейчас мужественно сражаются в далеких водах Тихого океана.

Пусть они, — длинная пауза, — скажут это морским пехотинцам...

Вернувшись после произнесения речи в Овальный кабинет, президент узнал, что японцы обеспечили драматическое сопровождение его выступлению: пока он говорил, японская подводная лодка всплыла у побережья близ Санта-Барбары и сделала несколько орудийных выстрелов. Снаряды разорвались на территории ранчо, не причинив серьезного ущерба. На следующий день сообщения об обстреле появились в прессе под огромными заголовками. Это научило Рузвельта, говорил позже Шервуд, никогда не афишировать свои речи более чем за два-три дня до выступления.

Хотя президент остался доволен реакцией на свою речь у камелька, он понимал, что слова, как бы они ни воодушевляли, бессильны, пока не подкреплены делами, и если он станет выходить в эфир слишком часто, его речи утратят свое воздействие на слушателей. Он видел, как нелегко дается Черчиллю упор на личное руководство. Но главная беда не в людях или избранных ими лидерах, но в бывших изоляционистах, которые стремятся к расколу общества или даже к миру с нацистами путем переговоров. Это издатели, сочинители колонок в газетах, радиокомментаторы, «толпы Ку-клукс-клана» и «некоторые дикие ирландцы». Единственным реальным ответом им может быть победа — но победы зимой и весной 1942 года явно не торопились объявиться.

Рузвельт был еще в состоянии демонстрировать черный юмор солдата под огнем. Он с удовольствием рассказывал друзьям о том, как комментировал Элмер Дэвис его речь по случаю дня рождения Вашингтона:

— Некоторые хотят, чтобы Соединенные Штаты побеждали, пока Англия терпит поражения. Некоторые хотят побед, пока проигрывает войну Россия. А некоторые хотят, чтобы Соединенные Штаты добивались побед, пока проигрывает Рузвельт.

В этот период чувствительных поражений президент санкционировал операцию, которая в свое время встретила широкое понимание, но в более позднее время считалась одним из самых печальных эпизодов в истории Америки. Речь идет о выселении десятков тысяч американцев японского происхождения из своих домов на Западном побережье и помещении их в концентрационные лагеря за сотни миль от родных мест.