Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Джеймс Бернс

На Филиппинах японцы поставили себе цель уничтожить авиацию Дальневосточного командования ВВС и затем захватить остров Лусон посредством наступательной операции в пять клиньев. В этом ключе и проводилась операция. Противовоздушная оборона, организованная Макартуром, страдала плохой связью и отсутствием везения. Когда через десять часов после атаки на Пёрл-Харбор японские истребители Зеро обрушились на базу ВВС Кларк-Филд, их пилоты с удивлением увидели на летном поле стройные ряды американских истребителей и «Летающих крепостей» («В-17»), очевидно готовившихся к взлету.

Японцам вряд ли потребовалось больше часа, чтобы вывести из строя 35 боевых самолетов на земле и лишить американцев военно-воздушной мощи на Филиппинах. Макартур, днем-двумя раньше заверявший коллег, что абсолютно неуязвим для авианалетов, докладывал затем, что японские летчики блестяще справились со своими обязанностями и некоторые самолеты, вероятно, вели белые пилоты. В это время в 300 милях к северу японские войска под командованием генерал-лейтенанта Масахару Хомма начали свои первые десантные операции на Лусоне. В следующие две недели, опасаясь столкновения с кораблями ВМС США, скверной погоды и собственных перебоев связи, японцы высадили тысячи солдат на северо-западном, северном и юго-восточном побережье вытянутого острова Лусон, сосредоточив большую часть сил в заливе Лингаен. В ходе решающей операции с моря, как раз накануне Рождества, 24 транспортных судна высадили в заливе Ламон у «черного хода» в Манилу целую пехотную дивизию.

Что касается Китая, Токио запланировал там быстрый захват иностранных концессий в Шанхае, Тяньцзине и Гонконге. У последнего выстоять не было никакой возможности. Команде речной канонерки «Уэйк» пришлось сдаться после неудачной попытки уйти от преследования, — единственный за всю войну американский корабль, сдавшийся противнику. Неожиданно упорное сопротивление оказали британские и канадские войска в Гонконге, но противник, используя уже знакомый метод — массированные бомбардировки, вслед за которыми действуют превосходящие сухопутные силы, — добился на Рождество сдачи гарнизона.

Однако свои главные силы Верховное командование Японской империи сосредоточило против Малайи. Оперативное соединение ВМС с 19 транспортными судами направилось в Сиамский залив и совершило отвлекающий маневр заходом в Бангкок. Затем основные силы соединения двинулись полным ходом к незащищенному порту Сингора, где перед рассветом 8 декабря высадили десант. Японцы быстро добились превосходства в зоне боевых действий и в соседних морях. Потопив «Принца Уэльского» и «Рипалс», они лишили союзников единственного линкора и крейсера к западу от Гавайев. Вскоре их сухопутные силы двинулись вдоль Малайи и продемонстрировали многостороннюю боевую выучку, невиданную в Тихоокеанском регионе. Они захватывали укрепленные районы молниеносными десантными операциями, проникали в джунгли, умело использовали легкие танки и мобильные подразделения, не ослабляя темпов наступления. К началу нового года несколько колонн японских войск сошлись к северу от Сингапура.

Японцы так быстро распространились в южной части Тихого океана и покончили там с сопротивлением противостоящих сил, что союзники не только не противопоставили им контрстратегию, но не успели даже создать эффективное командование для претворения ее в жизнь. Разбросанные на обширной территории Бирмы, Малайи, Голландской Ост-Индии и на Филиппинах объединенные штабы во главе с Уэвеллом, призванные управлять американскими, британскими, голландскими и австралийскими войсками, действовали разрозненно, хотя Уэвелл и стремился подчинить их единому командованию. Имея приказ удерживать Малайю, Бирму и Австралию и даже «при малейшей возможности предпринять наступление» против японцев, британский генерал обнаружил, что и на бумаге не имеет власти заменить подчиненных военачальников, получивших право связываться непосредственно со своими правительствами. Эта непрочная командная структура оказалась не способной выжить не то что в обстановке поражений, но, возможно, в условиях успешной борьбы.

Возвышенная цель Рузвельта — создать единое командование силами Объединенных Наций — крошилась под воздействием поражений. По мере того как японцы продвигались на юг, усиливалась тревога Австралии за судьбу ее незащищенных прибрежных городов. Премьер-министр Джон Кертин не без оснований опасался, что англичане не сумеют укрепить оборону Малайи, которую держали также австралийские пехотные части и их авиаэскадрилья. В чрезвычайной ситуации он связался прямо с Рузвельтом, минуя Черчилля. «Войскам в Малайе необходимо воздушное прикрытие, — телеграфировал он в Вашингтон через день после Рождества, — иначе произойдет повторение провалов в Греции и на Крите, а над Сингапуром нависнет серьезная угроза». Падение Сингапура изолирует Австралию от Англии. Подкреплений Лондона для Малайи совершенно недостаточно, жаловался австралийский премьер Рузвельту.

На следующий день Кертин сделал заявление о независимости Австралии от Великобритании в военной сфере и постарался придать этому заявлению максимальную огласку:

— Не сдерживая себя никакими условностями, я заявляю совершенно открыто, что Австралия обращается в сторону Америки без всяких угрызений совести в отношении наших традиционных связей с Соединенным Королевством.

Декларация Кертина поставила Рузвельта в политические тиски между Лондоном и Канберрой, но он все-таки ободрил в военном отношении напуганных австралийцев. Через неделю после Пёрл-Харбора Маршалл вызвал в Вашингтон 51-летнего штабного офицера Дуайта Д. Эйзенхауэра и поручил ему выработать общий план действий по Тихоокеанскому региону. Быстро оценив обстановку, Эйзенхауэр пришел к выводу, что одновременно с усилиями, призванными помочь Макартуру удержать Лусон, Соединенным Штатам следует оберегать коммуникации, связывающие их с Австралией, и создать там свою военную базу. Стимсон одобрил план — частью из-за того, что опасался слишком явного стремления флота оставить Дальний Восток, пока адмиралы накапливали силы. Он считал, что союзники, если они будут вытеснены с Филиппин и Сингапура, смогут отступить на Ост-Индию и в Австралию, «а в сотрудничестве с Китаем, если помочь ему выстоять», нанесут «эффективные контрудары по Японии». Рузвельт одобрил этот план и вскоре пообещал Кертину значительные подкрепления.

Помочь Китаю выстоять — стержень плана союзников. В дни Пёрл-Харбора Чунцин явился фактором как созидания, так и раскола Объединенных Наций. Черчилль признавался в Вашингтоне, что преувеличивал, кажется, значение Китая. Рузвельт, по его мнению, считал боевой потенциал Китая равным английскому и даже русскому. Черчилль предупреждал Рузвельта, что в США преувеличивают потенциальный вклад Китая в мировую войну. Президент энергично возражал против этого, вспоминал позднее Черчилль. Что случится, спрашивал он британского премьера, если 500 миллионов китайцев пойдут по тому же пути, что и Япония, и приобретут современное вооружение? Черчилль ответил, что его больше беспокоит нынешняя война. Заверил Рузвельта, что «конечно же будет всегда доброжелателен и корректен в отношении китайского народа», который вызывает у него «как раса восхищение и симпатию», но все же оставался при своей точке зрения. Если выразить в одном слове урок, который он вынес из Соединенных Штатов, говорил Черчилль позднее, то это слово — «Китай».