Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Джеймс Бернс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ради бога, не вовлекайте в это дело меня, хотя мне хотелось бы быть полезным. Строго говоря, это не мое дело, за исключением того, что оно часть и условие успеха той борьбы, которую ведем вы и я».
Президент недаром осознавал всю неуместность своих предложений: Черчилль отверг их, как и его исторические аналогии. Рузвельт и Георг III, считал премьер-министр, в любом случае имели дело с разными проблемами. Не оставалось времени ни для конституционных экспериментов, ни для испытаний и ошибок. Но премьер подвергался сильному давлению с целью побудить его найти выход из складывавшегося в Нью-Дели тупика и потому решил послать в Индию вернувшегося из Москвы министра военного правительства сэра Стаффорда Крипса, с тем чтобы предпринять последние усилия. Еще раньше президент направил в Нью-Дели в качестве своего личного представителя Льюиса Джонсона, бывшего помощника министра обороны, с военной миссией не очень определенного свойства. Выбор Джонсона сам по себе любопытен. Процветающий адвокат и политик из Западной Вирджинии, основатель и одно время командир Американского легиона, он не имел определенных взглядов (если они вообще у него были) на такие серьезные проблемы, как колониализм, национализм и раздиравшие Индию расовые конфликты.
Какое-то время события не благоприятствовали гостям Нью-Дели. Крипс, лейборист левого крыла, вегетарианец, противник империализма, друг Неру, действовал, по существу, как агент кабинета Черчилля. Руководство «Индийского национального конгресса» он считал чересчур воинственным. Индийцы требовали большей роли в ведении войны, чем предлагал им Лондон. После войны хотели иметь единую страну, которую не разорвали бы раскольнические группировки. Англичане же опасались, что контроль руководства конгресса над военными делами послужит фактором недовольства мусульманских войск, раздробит военные усилия и превратит оборону Индии от японцев в лучшем случае в партизанскую войну. Индийцы не стали бы следовать своим прежним угрозам отомстить мусульманам и князьям.
Оказалось, что не Крипс, британский радикал, а Джонсон, политик из Западной Вирджинии, в критический момент приблизился к преодолению тупика. Отнюдь не обескураженный предупреждением Веллеса, что президент отстранился от индийских проблем, Джонсон метался между Крипсом, Неру и Уэвеллом и снова по тому же кругу, чтобы поддерживать течение переговоров. Соглашение стало еще более необходимым, когда до Дели дошли вести, что японский флот в ходе одного рейда потопил у индийского побережья каботажные суда общим водоизмещением 100 тысяч тонн и готовится к полному уничтожению небольших британских сил ВМФ. Индийцы и англичане обратились за помощью к Вашингтону.
«Имя Рузвельт производит здесь магическое влияние, — телеграфировал Джонсон Халлу, — страна и народ следуют советам Америки и любят ее».
Через два дня Джонсону пришлось прекратить свои хлопоты. Он подозревал, что Черчилль чинит препятствия миссии Крипса, но был прав лишь наполовину: Черчилль и Джонсону чинил препятствия. Гопкинс, выслушав в Лондоне гневные тирады Черчилля, посоветовал Рузвельту умерить посреднические усилия Джонсона. Крипс, оставаясь в Дели, питал весьма слабые надежды на успех своей миссии и телеграфировал Черчиллю о своем возвращении на родину. Премьер-министр ответил, что Крипса ожидает дома достойный прием, поскольку его миссия доказала, насколько велико желание Англии добиться урегулирования в Индии. По его словам, реакция Англии и Америки на усилия британского посредника в Дели «вполне благожелательна».
Рузвельт предпринял еще одну, последнюю попытку. В одном из самых резких посланий Черчиллю он призвал премьера отложить отъезд Крипса ради окончательных усилий с целью спасти переговоры. По словам президента, американское общественное мнение единодушно в том, «что тупиковая ситуация вызывается нежеланием британского правительства удовлетворить право индийцев на самоуправление». Оно не понимает, почему Англия медлит с этим. Телеграмму Черчиллю принесли в три часа ночи в Чекерсе, в воскресенье 12 апреля. Гопкинс еще находился с Черчиллем, несмотря на постоянные напоминания Рузвельта, чтобы его помощник уходил спать вовремя. Слишком поздно, телеграфировал премьер в Вашингтон; Крипс уже выехал, но в любом случае нельзя жертвовать всем ради Индии.
«Все, что напоминает сколько-нибудь серьезные разногласия между нами, убивает меня...» — заканчивал телеграмму Черчилль. В частной беседе он признавался, что чувствует себя скверно; говорил Гопкинсу, что готов подать в отставку из-за всего этого, но, если так поступит, кабинет министров все равно продолжит его политику. Рузвельту больше нечего было сказать в ответ. Обращаясь к Черчиллю по причине беспокойства американского общественного мнения, а не в силу высоких политических, военных или даже моральных соображений, он ослаблял свою позицию, потому что Черчилль, должно быть, знал, что американская пресса в большинстве своем стояла на стороне Лондона. Следующую телеграмму Рузвельт послал не Черчиллю, но Маршаллу, который находился в Лондоне: «Пожалуйста, отправьте Гопкинса в постель и поставьте у дверей его спальни караул на двадцать четыре часа из солдат или морских пехотинцев. Если нужно, попросите помощи у короля».
В Белый дом поступила телеграмма от Неру. Он только хотел, чтобы президент знал, говорилось в телеграмме, «...мы горячо стремимся и стремились сделать все возможное для защиты Индии и способствовать борьбе за великие цели свободы и демократии. Для нас является трагедией, что мы не в состоянии действовать таким способом и в такой мере, как хотели бы». Однако Индия, продолжал он, не подчинится японской агрессии. «Мы, так долго боровшиеся за свободу, против прежних агрессоров, предпочтем гибель подчинению новому агрессору». В конце телеграммы Неру отдавал должное президенту, «к которому так много людей во всем мире обращаются за руководством в борьбе за свободу...». Рузвельт не ответил индийскому политику непосредственно, а поручил Веллесу передать Джонсону просьбу связаться с Неру и сообщить ему, что президент удовлетворен выраженной им решимостью сопротивляться японцам.
В середине апреля японский флот осуществил операцию по захвату индийских Андаманских островов, разгромил порт Коломбо на Цейлоне и заставил британские военные корабли отойти от Бенгальского залива в прибрежные воды Восточной Африки.
Целое столетие власть белых символизировали и подкрепляли грозные боевые корабли, дипломатия канонерок. Где же флот Соединенных Штатов теперь? Он прячется, утверждали японцы. Ходили слухи, что потери флота гораздо больше, чем сообщалось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});