Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Джеймс Бернс

Ночью Ямамото, потерявший авианосцы и не имевший возможности использовать линкоры, приказал соединению лечь на обратный курс. Спруэнс намеревался преследовать противника, но не стал: опасался, что попадет под губительный орудийный огонь превосходящих сил японцев и, возможно, подтянутся другие авианосцы. Каждая из сторон понесла потери. Флот США совершал ошибки, но был удачлив в бою. Так или иначе, Нимиц сломал хребет японской военно-морской мощи одним ударом с авианосцев, повернул вспять неблагоприятную тенденцию войны в центральной части Тихого океана и попутно открыл в Спруэнсе командира, располагавшего отличным балансом дерзости и осмотрительности, интуиции и разума.

Победа привела страну в ликование, однако Рузвельт не преувеличивал ее значения. Японцы захватили два плацдарма, острова Атту и Кыска на Западных Алеутах, пока Нимиц был занят на юге. Теперь Япония закреплялась в огромном районе, где осуществлялось ее успешное наступление. Уже давно пал Батаан; в начале мая остров-крепость Коррехидор, подвергшийся массированному артиллерийскому обстрелу с соседнего берега, отстоявшего всего на две мили, тоже капитулировал. Последняя телеграмма президенту от командующего войсками на острове генерала Джонатана М. Уэйнкрайта стала символом длинного ряда поражений в юго-западной части Тихого океана: «С тяжелым сердцем и головой, склоненной в печали, но не от стыда, продолжая гордиться своими мужественными солдатами, я иду на встречу с японским командиром».

Глава 7

КОТЕЛ ВОЙНЫ

Главнокомандующий не имел прямого отношения ни к унизительным поражениям, ни к блестящим победам флота в Тихоокеанском регионе. Он выдвигал предложения, санкционировал главные решения и получал потоки сообщений о ходе основных сражений. Рузвельт, однако, в отличие от Гитлера, который постоянно досаждал генералам своими рекомендациями и указаниями, соглашался оставить решение таких вопросов на усмотрение адмирала Кинга и его штаба ВМС на Конститюшн-авеню и адмирала Нимица, руководившего из командного пункта в Пёрл-Харборе. Президент пользовался порой такими же раздутыми молвой сообщениями о победах над японской авиацией, как и обычная публика. Он с ликованием сообщал Черчиллю, что самолеты с авианосцев в ходе внезапного рейда на Новую Гвинею потопили 2 тяжелых крейсера и, вероятно, легкий крейсер, — в действительности потоплен легкий крейсер и небольшое грузовое судно. Хотя президента тянуло к ежедневной работе в сфере вооруженных сил, особенно флота, он понимал, что должен посвятить себя главным образом решению политических и стратегических проблем. А в начале 1942 года эти проблемы выдвинулись на первый план.

Третью весну подряд Гитлер готовил силы для широкого наступления на Восточном фронте. В марте контратаки русских увязли в снегу и грязи. Захватчики потеряли более миллиона человек — 100 тысяч только от мороза. Необходимо было отправить на фронт из Германии и стран — младших партнеров новые дивизии. Гитлер больше не ставил себе целью сокрушить советского колосса в ходе больших операций на охват и окружение, но решил добиваться этого короткими разящими ударами с целью измотать противника и разгромить.

«Нашей целью является уничтожение всего оборонительного потенциала Советов и изоляция их, насколько возможно, от наиболее важных центров военной промышленности», — говорилось в приказе Гитлера в середине апреля. Вермахт должен держаться в центре и захватить Ленинград на севере, но отрядить главные силы для операций на юге — захватить Севастополь, сковать Сталинград и прорваться на Кавказ. Для наступления на юг выделили 5 армий, включавших 100 дивизий и 1500 самолетов. Гитлер не забывал о головокружительной перспективе, которую сулили операции на театре войны за Средиземным морем: отбросить англичан на восток, обеспечить условия для наступления войск «Оси» на Ближний Восток и даже броска дальше для встречи с японцами в Индии. Но, будучи сторонником концентрации мощного ударного кулака для наступления, Гитлер запретил какие-либо отклонения стратегического характера от войны на востоке.

Кремль все еще оставался ограниченным в стратегическом выборе.

— Мы хотим освободить советскую территорию от немецко-фашистской нечисти, — говорил Сталин 1 мая 1942 года. — Чтобы добиться этой цели, нужно разгромить немецко-фашистскую армию и уничтожить немецких захватчиков всех до одного, если они не сдадутся. Другого пути нет...

Кремль, ободренный своими зимними успехами, отнюдь не полагался на пассивную оборону. В преддверии ожидавшегося нацистского наступления планировались контроперации. Но чтобы сдержать и отбросить нацистские легионы, Сталин нуждался в помощи Запада в гораздо большем объеме, чем получал ее до сих пор. Кроме того, он добивался прямого удара по нацистам через пролив Ла-Манш с целью открыть эффективный второй фронт и ослабить давление немецких войск на востоке.

В этом вопросе Кремль был весьма настойчив. Газета «Правда» жаловалась на бездействие Запада. Русским, терявшим порой по дивизии в день, бои в Средиземноморье и Тихом океане казались мелкими стычками. Литвинов, все еще способный более других русских дипломатов убеждать Запад, уверял американских и английских партнеров, что только одновременными усилиями на востоке и западе можно уничтожить Гитлера. Мы много слышим, говорил он, о необходимости совместных усилий Объединенных Наций, но что значат эти усилия без совместной вооруженной борьбы?

Наиболее решительные сторонники этой точки зрения за пределами России — трое политических консерваторов, антикоммунистов и военных ортодоксов: Генри Стимсон, Джордж Маршалл и Дуайт Эйзенхауэр. Как новый глава реформированного отдела военного планирования сухопутных сил, Эйзенхауэр последовательно выступал за концентрацию американских сил в Англии, территория которой представляла собой ближайший, наиболее безопасный, пригодный и выгодный в стратегическом отношении плацдарм для концентрированного удара в тыл немцам.

«Мы должны идти воевать в Европе, нам нужно прекратить растрачивать по всему миру ресурсы и, что еще хуже, время, — доказывал он. — Если мы заинтересованы в сохранении России, спасении Ближнего Востока, Индии и Бирмы, нам нужно начать нанесение мощных ударов с воздуха по Западной Европе с последующей высадкой там сухопутных войск — и как можно скорее».

Стимсон и Маршалл решительно поддерживали Эйзенхауэра, несмотря на разброс мнений в министерстве обороны. Планы вторжения в Северную Африку, разработанные на переговорах «Аркадия», были отложены, тем более что немцы добивались успехов в Ливии. В конце марта Стимсон писал президенту: