Анарх - Дэн Абнетт

— Вэйном? Вэйном, послушай. Кто заставил тебя? Кто бы другим человеком в вашей группе?

— Мерин, — сказал Бленнер.

Колеа сжал челюсти.

— Это маленькое дерьмо, — прошептал он. — Это был он? Он убил Эзру?

Бленнер кивнул. Колеа хотел двинуть ему кулаком в лицо, а затем продолжать бить. Но он сдержал свою ярость.

— Ты сделал правильную вещь, Вэйном, — выдавил он. — Храбрую вещь. Теперь ты чувствуешь себя лучше, да?

Бленнер снова кивнул.

— Хорошо. Ладно. Давай разберемся с этим, и, если мы выживем, мы сможем разобраться с Мерином. Ты сделал правильную вещь.

— Я просто не могу так больше, — сказал Бленнер.

— Вэйном, мне нужно, чтобы ты отдал мне сейчас свое оружие. Свой пистолет. Ты можешь это сделать?

— Да, — сказал Бленнер, и отдал свой пистолет Колеа.

— Хорошо. Я...

— Гол! — эхом прозвучал голос Баскевиль в коридоре. — Проблемы?

— Нет! — крикнул в ответ Колеа.

— Догоняйте! Мы не хотим потерять вас!

— Хорошо! — крикнул Колеа.

Он взял за руку Бленнера и начал вести его по коридору. Для ярости позже будет время. Он не мог позволить, чтобы это ослабило его сейчас. Он не мог позволить, чтобы это нарушило его концентрацию. Слишком многое стояло на кону.

Только они соединились с остальными, когда начала визжать пила для костей. Она звучала очень близко, как будто была прямо за толстой и бесконечной каменной стеной.

— Ох, Трон! — крикнул Баскевиль. Он поднял свое оружие.

— Вперед! — сказал он. — Вперед! За мной, сейчас же!

Луну Фейзкиель начало неконтролируемо трясти, когда она услышала, как снова завизжала пила для костей. Это было очень близко, и настойчиво в этот раз. Продолжительные визги разрушительной ярости отдавались эхом в коридорах.

Она заткнула пистолет за пояс, чтобы не уронить, а затем зажала одну руку в другой в попытке контролировать дрожь.

Мерин смотрел в страхе, дергаясь от каждого, отдававшегося эхом, визга.

— Фес, — прошептал он. — Нам нафес конец. Просто конец. Знаете что? Фес с ним. Черт с ним. В ад его! Фесов Бог-Император, он сделал это с нами?

— Капитан, — сказала Мерити, пытаясь сдерживать свой собственный страх.

— Что? — резко бросил он, обернувшись к ней. — Это правда! Это правда, тупая маленькая сучка из верхнего улья! Мы служим ему, служим ему каждый день, следуем за его фесовым светом, потому что он путь и правда и все такое дерьмо! И за что? За это? За это дерьмо? Если мы его дети, а он – наш бог, тогда он – фесов монстр!

— Хватит, — сказала Фейзкиель, ее голос был не больше заикания.

Мерин ухмыльнулся ей. Для весьма красивого человека, его лицо ужасно скривилось. — Что? Это богохульство, так ведь? Не такая вещь, которую Гвардеец может сказать на расстоянии слышимости от своей марионетки Префектус? Мне плевать. Пошла нафес. Ты тоже знаешь, что это правда. Это шутка. Это фарс. Мы отдаем свои жизни каждый день, год за годом, просто чтобы служить его великой и непостижимой схеме. Я прошел весь кровавый путь от Танита до этого. Надежды никогда не было. Никогда не было ничего, кроме мимолетной передышки. И я повидал ужасы. Ужасы, которые никто не должен видеть. И вот награда. Запертые в яме с каким-то демоническим отродьем. Нафес Терру. Нафес Бога-Императора...

— Я сказала, хватит, капитан, — сказала Фейзкиель.

Мерин отвернулся. — И что он сделает? — пробормотал он. — Проклянет меня? Нет проклятия хуже, чем это.

Он закрыл глаза и прижал руки ко лбу.

— Выхода нет, — прошептал он. — Нет.

Фейзкиель тяжело сглотнула и осторожно сделала шаг к нему. Она протянула трясущуюся руку в напрасном жесте утешения.

Что-то черное и трясущееся приземлилось на пол между ними, визжа. Оба отпрянули.

Мерин опустил свой боевой нож.

— Это фесов талисман, — сказал он. Он начал смеяться. Почему-то, Мерити ощущала, что его пустой, холодный смех был хуже, чем отдающийся эхом визг демона.

Она посмотрела вниз на раненого орла. Он трясся, его оперение было в беспорядке. Его оставшаяся голова дергалась из стороны в сторону, награждая их диким непониманием.

— Вон он! Видишь? Там...

Старый аятани и Шогги Домор появились из коридора рядом с ними. Они остановились и пристально посмотрели.

— Трон, — сказал Домор, — никогда не думал, что мы снова увидим еще одну живую душу.

— Шогги, — сказал Мерин в неверии.

— С вами тремя все в порядке? — спросил Цвейл.

— Да, отец, — сказала Мерити. — Рады компании.

Цвейл посмотрел на Фейзкиель, затем подошел к ней и крепко обнял, прижимая ее голову в своему плечу.

— Ну, ну, — произнес он, пока она рыдала в складки его робы. — Этого всего было слегка многовато. Но мы идем через это. Император защищает. На самом деле.

— Нет, не защищает, — сказал Мерин. — Вы это слышали, так? Это звук смерти, идущей к нам.

— Ну же, Флин, — сказал Домор. — Отец Цвейл...

— И что он собирается делать? — спросил Мерин. — Ты знаешь, что нас всех отфесали.

— Мне не нравится ваш тон, молодой человек, — сказал Цвейл, отпуская Фейзкиель из объятий. Он посмотрел на Мерити с печальной улыбкой, и сжал ее руку.

— Твой отец будет гордиться, — сказал он. — Ты сохранила свой резерв. Должно быть это в крови, а?

— Я думаю, что моя отвага почти исчезла, — сказала Мерити.

— Отвага мимолетна, — сказал Цвейл. — Как цветы и боль и, так же, мягкие сыры. Вещи, которые имеют значение – это вещи,