Фанглит - Джон Далмас

К этому времени совсем стемнело, и я переключился на инфраскоп. Инфраскоп не дает подробностей, но зато требует очень мало света. Довольно долго человек лежал неподвижно.

Я ждал, пока не наступит ночь ион уснет покрепче. Я решил, что если он шел весь день, много времени на это не понадобится. Потом мы опустились под покровом темноты, и Денин выпустила меня в ста ярдах от него, на краю луга. Когда она поднялась, я пошел вдоль ручья к человеку, держа в руке станнер. Было не очень темно. У Фанглита лишь один спутник, но он давал достаточно света, хотя и светил в две четверти.

Я увидел человека за сто футов и настроил свой станнер на низкую мощность и на широкий луч. На расстоянии в пятьдесят футов это его не парализует, только замедлит реакции. И еще глубже погрузит в сон. А когда проснется, в худшем случае у него будет болеть голова.

Конечно, если правда все, что я читал дома в приключенческих книгах о стрелке Маклуне.

Я прицелился и нажал на курок.

Подойдя к нему, я ударил его по голове рукояткой своего ножа, не очень сильно, только чтобы была шишка. Даже сквозь капюшон ударить нелегко - гораздо проще уложить из станнера. Придя в себя, он сопоставит шишку со своим беспамятством и решит, что я прогнал нападавшего.

А если он решит по-другому, я гораздо больше и сильнее его, и у меня есть станнер. Впрочем, нужно быть начеку.

Но как он дурно пахнет! Вот уж кому нужна ванна!

Он лежал всего в десяти футах от ручья. Я набрал в ладони воды и вылил ему на лицо. Он застонал и зашевелился, я приподнял ему голову.

- Как вы себя чувствуете? - спросил я по-эвдашски. Мне не нужно было изображать волнение, я на самом деле волновался. Он поймет, что, во-первых, я друг, а во-вторых, иностранец, не знающий местного языка. Я на самом деле его друг; впрочем, сомневаюсь, что он согласился бы с этим, узнав, что я с ним сделал.

Он что-то сказал, интонация в конце фразы выше, будто это вопрос. Я по-прежнему по-эвдашски ответил:

- На вас напал грабитель. Я прогнал его.

Он ничего не понял, но должно для него звучать успокоительно.

Он сел, достал из мешка питьевой мех и отпил. Потом откинул капюшон, ощупал место, куда я ударил, и что-то сказал, будто про себя. Я по-эвдашски спросил, как он себя чувствует.

Он взглянул на меня, очевидно, сообразив теперь, что я не владею его языком. Я протянул руку, коснулся пальцем его головы и сказал по-эвдашски "голова". Он ничего не ответил. Я не хотел, чтобы он сообщил мне, как на его языке головная боль или рана, поэтому показал на свою голову и опять сказал "голова".

- Ага! - произнес он. - La testo.

- "La testo", - повторил я. Приемник, прикрепленный к поясу, передает все, что я услышу, на записывающее устройство. Я показал на его питьевой мех. Он немного поколебался, потом протянул его мне. Я думал, что это вода, но содержимое оказалось кислым. Я решил, что это вино из местных фруктов.

- Вино, - сказал я по-эвдашски и встряхнул жидкость в мехе.

- Lou vin, - ответил он.

- Пить, - сказал я, делая вид, что пью.

- Ага! - опять сказал он. - Beure! - Он широко улыбнулся мне. Он понял, что я хочу, чтобы он учил меня, и ему это понравилось. Я провел пальцами, перебирая их, по руке.

- Идти, - сказал я. Оттуда мы перешли к "бежать", "прыгать" и к другим словам, потом к частям тела и названиям пальцев. "Я" и "ты" выяснить было легко. Его звали Роберт, и по местному счету ему восемнадцать лет.

Мы с Денин уже рассчитали, сколько нам в фанглитских годах. Когда в вашем распоряжении астронавигационные инструменты корабля, можно с ними немного позабавиться. Мы рассчитали массу планеты по ее тяготению, рассчитали и массу спутника. По этой объединенной массе, по массе их центральной звезды и по расстоянию до нее рассчитали приблизительно длину фанглитского года, считая орбиту круговой. Потом, разумеется, ввели соотношение со стандартным годом и рассчитали, каков наш возраст в годах Фанглита.

Роберт удивился тому, как я молод, при моем росте.

К этому времени он сообщил мне значение многих слов. Я, вероятно, запомнил не больше трети, но все они были записаны, и я даже мог строить небольшие предложения типа "я прыгаю" или "ты идешь".

Поэтому я указал на него и сказал:

- Ты говоришь долго.

Он не сразу понял, поэтому я снова указал на него и повторил, к тому же я изобразил ртом, будто говорю. Он пожал плечами и начал говорить, а я время от времени, чтобы подбодрить его, кивал. Через несколько минут он, однако, замолк, очевидно, потому что я ему не отвечал и потому, что он понял, что я его не понимаю. Конечно, он не понял бы, что такое записывающее устройство, даже если бы я показал ему.

Мне очень хотелось узнать, что со всеми моими записями сделает компьютер, поэтому я решил, что пора уходить. Я достал из кармана пищевой брикет и протянул ему.

- Ты ешь, - сказал я. Потом развернул, решив, что для него обертка будет проблемой. Он взял брикет, пожевал, кивнул и улыбнулся.

- Хорошо, - медленно сказал он на своем языке. - Очень вкусно.

Я понял, что он сказал, хотя слово "вкусно" было для меня новым. Я начал пятиться, подняв руку.

- До свидания, Роберт, - сказал я по-эвдашски.

Он поднял руку и слегка помахал из стороны в сторону. Потом сделал знак: сверху вниз и из стороны в сторону. Лицо его стало серьезным.

- Adieu, - сказал он. - Adieu, Larn. Mercie, moun ami.

Я повернулся и пошел по дороге, чтобы он не гадал, куда я иду, если бы я повернул в сторону леса. Вероятно, я и так задал ему задачу. Я прошел по дороге, пока меня от него не заслонили большие деревья. Потом вернулся по полю, похожему на пастбище. На нем было много помета животных. Я знал, что Денин следит за мной в инфраскоп. Когда я остановился, она опустилась и подобрала меня.

Через несколько минут компьютер обработал мои записи. И выдал словарь из 58 слов и основы грамматики. Некоторые слова были из продолжительной речи Роберта, компьютер определил их значение приблизительно. Он указал также возможные значения других слов - их еще предстояло проверить, и дал список слов, значения которых мы должны определить. А также список вопросов на фанглитском языке, чтобы узнать местные эквиваленты еще ряда эвдашских слов.

Ложась спать, я надел на голову шлем, и компьютер во сне учил меня говорить по-фанглитски. Денин тоже спала со шлемом. Так легче всего запомнить.

Лежа перед сном, я почувствовал легкую печаль и решил докопаться до ее причин. Оказывается, из-за Роберта. Хоть я его знал недолго, он показался мне другом, и я был уверен, что больше никогда его не увижу.

В последующие четыре дня мы гораздо лучше усвоили язык, который назывался провансальским. Особенно много я узнал в третий день. Этим вечером я разговаривал с человеком, которого звали брат Оливер и у которого был высокий интеллектуальный уровень.