Юг без признаков севера (сборник) - Чарльз Буковски

Маджа Туруп

Эта история широко освещалась прессой и телевидением, а сама леди должна была написать книгу. Леди звали Эстер Адамс, дважды разведена, двое детей. Ей уже стукнуло тридцать пять, и можно было предположить, что увлечение это станет последним. Уже появились морщины, обвисла грудь, делались толще лодыжки и икры, возникли первые признаки живота. Америке издавна внушали, что красота свойственна только молодости, и особенно это касается лиц женского пола. Но Эстер Адамс была наделена печальной красотой безысходности и грядущей гибели. Ощущением грядущей гибели от нее веяло за версту, и это придавало ей некую сексуальную притягательность – так привлекает к себе доведенная до отчаяния увядающая женщина в баре, битком набитом мужчинами. Эстер хорошенько осмотрелась, поняла, что от американских мужиков проку мало, и села в самолет, направлявшийся в Южную Америку. В джунгли она вошла с фотокамерой, портативной пишущей машинкой, утолщающимися лодыжками и белой кожей – и отхватила себе людоеда, чернокожего людоеда: Маджу Турупа. У Маджи Турупа было чудесное выражение лица. Казалось, на его лице отразились ровно тысяча похмелий и ровно тысяча трагедий. И это чистая правда – он пережил ровно тысячу похмелий, а источником всех трагедий было одно: орудие Маджи Турупа, его огромное орудие. Ему отказывали все девушки селения. Двух девушек он разорвал своим орудием насмерть. В одну он проник с фронта, в другую – с тыла. Не важно.

Маджа был одиноким мужчиной, он пил и предавался раздумьям о своем одиночестве, пока не появилась Эстер Адамс с проводником, белой кожей и фотокамерой. После официальных представлений и нескольких стаканчиков у костра Эстер вошла в хижину Маджи, выдержала все, на что Маджа Туруп был способен, и попросила еще. Это было чудо для них обоих, и их сочетали браком на трехдневной племенной церемонии, во время которой средь танцев, колдовских заклинаний и хмельного угара были зажарены и съедены взятые в плен представители враждебного племени. А после церемонии, после того как рассеялись все похмелья, начались неприятности. Шаман, обративший внимание на то, что Эстер так и не отведала мяса жареных членов враждебного племени (гарнированного ананасом, маслинами и орехами), объявил во всеуслышание, что она вовсе не белая богиня, а одна из дочерей злого бога Ритикана. (Много веков назад Ритикана изгнали из племенного рая за отказ употреблять в пищу что бы то ни было, кроме фруктов, овощей и орехов.) Это заявление привело к расколу в племени, и двоих друзей Маджи Турупа немедленно умертвили за разговоры о том, что способность Эстер управляться с орудием Маджи – уже само по себе чудо, а тот факт, что человеческое мясо в ином виде она в рот не берет, ей можно простить, по крайней мере временно.

Эстер и Маджа сбежали в Америку, точнее в Северный Голливуд, где Эстер принялась хлопотать о предоставлении Мадже Турупу американского гражданства. Как бывшая школьная учительница, Эстер начала учить Маджу пользоваться одеждой, английским языком, калифорнийскими винами и пивом, телевизором и едой, купленной в соседнем магазине самообслуживания. Телевизор Маджа не только смотрел, он выступил по нему вместе с Эстер, и они публично объяснились в любви. После чего они вернулись в свою квартиру в Северном Голливуде и предались любовным утехам. Потом Маджа сидел посреди ковра со своими учебниками английской грамматики, пил пиво с вином, играл на бонгах и тянул на одной ноте родные напевы. Эстер трудилась над книгой о Мадже и Эстер. Книгу ждали в крупном издательстве. Эстер оставалось лишь все записать.

Как-то утром, часов в восемь до полудня, я лежал в постели. Накануне я проиграл сорок долларов на ипподроме «Санта-Анита», мои сбережения в Калифорнийском федеральном банке катастрофически таяли, и за целый месяц я не написал ни одной приличной статьи. Зазвонил телефон. Я проснулся, подавил рвотный позыв, прокашлялся, поднял трубку.

– Чинаски?

– Да?

– Это Дэн Хадсон.

Дэн выпускал в Чикаго журнал «Пламя». Платил он неплохо. Он был и редактором, и издателем.

– Привет, Дэн, мать твою.

– Слушай, есть работенка – аккурат по твоей части.

– Отлично, Дэн. А о чем речь?

– Я хочу, чтобы ты взял интервью у той суки, что вышла замуж за людоеда. ПОБОЛЬШЕ секса. Перемешай любовь с ужасами, понял?

– Понял. Я этим всю жизнь занимаюсь.

– Если успеешь до двадцать седьмого марта, считай, что пятьсот долларов у тебя в кармане.

– Дэн, да за пятьсот долларов я из Берта Рейнольдса лесбиянку сделаю.

Дэн дал мне адрес и номер телефона. Я встал, ополоснул лицо, принял две таблетки алказельцера, откупорил бутылку пива и позвонил Эстер Адамс. Я сказал, что хочу осветить в печати ее отношения с Маджой Турупом как одну из величайших любовных историй двадцатого столетия. Для читателей журнала «Пламя». Я заверил ее, что это поможет Мадже получить американское гражданство. Она дала согласие на интервью в час пополудни.

Это была квартира на третьем этаже, в доме без лифта. Дверь открыла она. Маджа сидел на полу со своими бонгами и пил из горлышка недорогой портвейн. Он был босиком, в облегающих джинсах и белой футболке в черную полоску. Эстер оделась точно так же. Она принесла мне бутылку пива, я взял из пачки на столике сигарету и приступил к интервью.

– Когда вы с Маджой познакомились? Эстер назвала дату. Кроме того, она точно назвала время и место.

– Когда вы впервые почувствовали любовное влечение к Мадже? Какие обстоятельства этому сопутствовали?

– Ну что ж, – сказала Эстер, – это было…

– Она любить меня, когда я давать ей штуковину, – сообщил Маджа с ковра.

– Он довольно быстро выучил английский, не правда ли?

– Да, у него блестящие способности. Маджа взял свою бутылку и сделал изрядный глоток.

– Я втыкать в нее эту штуковину, она говорить: «О боже мой, боже мой, боже мой!» Ха-ха-ха!

– У Маджи изумительное телосложение, – сказала она.

– Она также глотать, – сказал Маджа, – хорошо глотать. Глубокая глотка, ха-ха-ха!

– Я сразу полюбила Маджу, – сказала Эстер, – меня сразило выражение глаз, лица… столь трагическое. И походка. Он ходит, да-да, он ходит почти как тигр.

– Ебля, – сказал Маджа, – мы ебать еблю, ебливую еблю. Я уставать.

Маджа выпил еще. Он посмотрел на меня:

– Ты ебать ее. Я устал. Она большой ненасытный туннель.

– Маджа обладает подлинным чувством юмора, – сказала Эстер, – это меня тоже в нем привлекает.

– Во мне тебя влекает одно, – сказал Маджа, – мой мочезарядный телеграфный столб.

– Маджа пьет с самого утра, – сказала Эстер, – вы должны его извинить.

– Может, я приду потом, когда он будет себя получше чувствовать?

– Да, наверное, это разумно.

Эстер назначила мне встречу на следующий день, в два часа пополудни.

Это ровным счетом ничего не меняло. Все равно мне были нужны фотографии. У меня был один знакомый спившийся фотограф, некто Сэм Джейкоби, который хорошо знал свое дело и взял бы за работу по-божески. Я привел его с собой. День выдался солнечный, слой смога был очень тонкий. Мы подошли к двери, и я позвонил. Ответа не последовало. Я позвонил еще раз. Дверь открыл Маджа.

– Эстер не дома, – сказал он, – она в магазин. – Мы условились встретиться ровно в два. Я хотел бы войти и подождать.

Мы вошли и сели.

– Я играть вам на барабанах, – сказал Маджа. Он сыграл на барабанах и спел несколько протяжных песен, рожденных в джунглях. У него получалось весьма неплохо. На нем были те же джинсы и полосатая футболка.

– Ебля, ебля, ебля, – сказал он, – это все, чего она хотеть. Она делать меня сумасшедший.

– Скучаешь по джунглям, Маджа?

– Главное – не срать против течения, папаша.

– Но она любит тебя, Маджа.

– Ха-ха-ха!

Маджа сыграл нам еще одно соло на барабанах. Даже пьяный он делал это неплохо.

Когда Маджа закончил, Сэм сказал мне: – Как по-твоему, у нее в холодильнике может быть пиво?

– Вполне.

У меня что-то нервишки пошаливают. Мне нужно пиво.

– Сходи посмотри. Возьми парочку. Я ей потом куплю. Надо было с собой взять.

Сэм встал и ушел на кухню. Я услышал, как открывается дверца холодильника.

– Я пишу о вас с Эстер статью, – сказал я Мадже.

– Не женщина, а большая яма. Никогда не заткнуть. Как вулкан.

Я услышал, как Сэм на кухне блюет. Он был запойным пьяницей. Я знал, что он пришел с похмелья. И тем не менее он был одним из лучших фотографов. Потом стало тихо. Сэм вышел. Он сел. Пива он не принес.

– Я снова играть на барабанах, – сказал Маджа.

Он снова сыграл на барабанах. У него все еще получалось неплохо. Хотя и похуже, чем в прошлый раз. Вино возымело действие.

– Идем отсюда, – сказал мне Сэм.

– Надо дождаться Эстер, – сказал я.

– Идем, старина, – сказал Сэм.

– Ребята, хотеть немного вина? – спросил Маджа.

Я встал и пошел на кухню за пивом. Сэм увязался за мной. Я направился к холодильнику.