Марина. Серия «Знакомые лица» - Татьяна Краснова

– Да больно он мне нужен.

А Рафаэль уже сидел в любимом кресле, разглядывал узоры на обоях и лениво разворачивал конфету. Все его силы были исчерпаны, их не хватило даже на самоуничижение, и он не думал о неудаче. Он старался не думать вообще, но мысли текли сами по себе ничем не направляемым потоком.

Такой мечтательной, тонкой натуре, как Марина, очень подошел бы такой одинокий скромный домик, вот как у нее на картине – дорога никуда и ниоткуда, безлюдные заросли, туманный горизонт. Он дома по памяти пытался скопировать эту картину, акварелью – вроде получилось… И она – незаметная, невзрачная девушка, вдали от суеты предающаяся тихой грусти своих фантазий. Девушка, живущая в такой картине, непременно должна быть невзрачной и уметь разговаривать с листиками, росинками, птичками на их языке…

Он перевел взгляд на настоящую Марину – нет, она никак не вписывается в унылое произведение искусства. Рафаэль и раньше знал, что она считается одной из самых красивых девчонок в классе, но знал как-то беспечно и привычно – а тут вдруг начал рассматривать подружку внимательно, как картину. Да уж, незаметной ее не назовешь. И прохожие на улице всегда на нее пялятся. Один дурак недавно чуть с дерева не свалился, так таращился…

Тут он вернулся к картине и к первоначальной мысли. Подключив всю фантазию, представил Марину незаметной и невзрачной – и ему вдруг стало скучно, он даже удивился: почему? Задумался ненадолго и честно признался себе: если бы она действительно была такой, он вряд ли обратил бы на нее внимание. Эта откровенность унизила возвышенную душу Рафаэля, но тут раздался голос Жанны:

– Чего уставился? Маринка, он тебя гипнотизирует, что ли? А может, это ты у нас из лесу вышел?

Она помахала белыми цветами. Рафаэль что-то смущенно залопотал, Артур продолжал читать, ничего не замечая, а Рудик обрадовался:

– Во! Точно, они на озере растут! Марин, мы туда уже сто лет собираемся!

– Давай на первомайские выходные.

«Прикидываются? Непохоже», – подумала Жанна, но тут ее насторожил шорох.

– Опять подслушивает, что ли?

Она распахнула дверь. Мелькнул краешек синего платья.

– Нет, она здесь покоя не даст, надо куда-то перебираться!

В колодце

КАЗАЛОСЬ, жизнь навсегда ушла из этой женщины. Она ничем и никем не интересовалась, времени для нее словно не существовало. Ева просыпалась поздно, долго лежала в постели, потом, как замороженная, бродила по комнатам и снова ложилась – с книгой на диван. С захлопнутой книгой в руках, она могла лежать часами, не двигаясь, не шевелясь, даже не моргая. Какие мысли наполняли ее голову в эти часы? И думала ли она вообще?

Поначалу это пугало Марину, ей казалось, что Ева видит в это время сны, подобно тому, как из колодца днем можно видеть звезды. Когда Ева, оцепенев, вперивала неподвижный взгляд в пространство, Марина говорила себе, что она уже «в колодце».

Но постепенно неприязнь и страх прошли, сменившись безотчетной жалостью. Не раз, когда лицо Евы становилось осмысленным, Марина видела в ее глазах неизбывное глубокое страдание. Ева казалась очень одинокой. Кларисса не обращала на нее никакого внимания, не разговаривала, даже не подходила к ней и, должно быть, стыдилась своей матери.

В один из дней в Странном Доме опять появилась Дора и, как всегда, принялась хлопотать по хозяйству. Соседок ее поступок ошеломил. «Никакой гордости нет!» – кричала Петровна. Два дня ожидали скандала – все были уверены, что Ева выставит непрошеную гостью. Но Ева даже не заметила ее. «А чем ей плохо с домработницей? Чего самой-то возиться, если Дашка есть, и берет недорого», – высказала предположение Глебовна – и оно показалось настолько здравым, что внимание соседок ненадолго ослабло.

Лучше вернись!

С ПТИЧЬЕГО полета город выглядит, как белый талисман, обещающий счастье: центр застроен многоэтажными белыми домами, которые особенно нарядно оттеняет молодая зелень.

Четверо друзей шагали по центру. Улыбки, музыка и солнце переполняли город, готовящийся к первомайским праздникам. На тротуарах уже стояли летние лотки со сладостями, фруктами, квасом и воздушными шарами – и казалось, что именно здесь можно накупить самого лучшего счастья по самой дешевой цене.

– Наконец-то тепло, и можно гулять на свободе, и никаких шпионов, – радовалась Жанна. Ей хотелось чего-то необычного: – Куда бы нам махнуть?

Вдруг она осеклась. Остальные тоже приостановились и переглянулись.

Впереди шагала знакомая, прямая, как стержень, фигура в темном платье. Взгляды друзей приковались к кружеву, которым был украшен воротник, и к маленькой вертлявой собачке, которая бежала, позванивая мелкой цепочкой. Постояв, они двинулись следом, подталкивая друг друга и перебрасываясь выразительными взглядами. По улице шла самая настоящая Рахиль. Да неужели это перед ней все так трепещут в классе?! Для всех прохожих она просто чопорная смешная старуха в старообразном платье со старомодными кружевами. Да еще с потешной собачонкой.

Наслаждаясь этим зрелищем, друзья шагали за ней след в след, изображая ее походку и корча рожи. Рахиль шествовала, ничего не замечая, и это прибавляло веселья. Рафаэль, упиваясь безнаказанностью, схватил камешек…

Визг, крик, вытянувшиеся лица. Рахиль испуганно и нежно целует собачонку. Солнечная улица мгновенно превращается в душный тесный класс. Нет смешной старухи – есть страшная, всесильная Рахиль. Мучительно тянутся секунды, все словно парализованы… и вдруг бросаются наутек.

– Стой! Стой! – несутся вопли. – Медведева, я тебя узнала! Лучше вернись! Вернись, дрянная девчонка! Всё равно разыщу!

Девушки всегда чего-нибудь хотят

ПОГОНИ не было. Друзья убавили шаг и отдышались. Все предполагали, что их теперь ждет, но никто не хотел об этом думать.

А город по-прежнему переливался радостью. «Три пескаря» и «Забавушка» уже выставили свои столики на улицу, под матерчатые зонтики и полосатые тенты. И первые посетители начинали летний сезон, смеялись, ели мороженое и тянули через соломинки фанту. Марине показалось, что весь воздух наполнен запахом апельсина. Артур с Рафаэлем порылись в карманах, виновато покосились на подружек и пошагали дальше.

Гуляли долго и дошли до самого озера. В «Белогорских вестях» последнее время велись бурные споры насчет благоустройства его берегов. Одни горожане считали, что здесь давно пора создать приличную зону отдыха, другие – что вся прелесть именно в дикой природе, и нечего в нее вторгаться, надо только поддерживать чистоту. Пока неизвестно было, кто победит, но цивилизация сюда уже вползает потихоньку: старую заброшенную лодочную станцию починили, и музыка играет, и лодки покачиваются на воде – можно уже кататься, надо же!

– Что желаете, молодые люди? – тут же осведомился старый лодочник в белой фуражке. – Простую лодочку или, может быть, с мотором?

Марина и Жанна убежали далеко вперед по причалу. Артур с Рафаэлем облокотились о перила и, нахмурившись, глядели вдаль.

– Так как же? – не без иронии спрашивал Лодочник.

Артур продолжал молчать, Рафаэль с легким раздражением ответил:

– Нет-нет, спасибо.

«Ухмыляется, – подумал Артур. – Конечно, смешно: пойти с девчонками на набережную и не взять денег (а откуда их, собственно, взять?). А этот старый хрыч наверняка привык, что и на чай дают. Ведь видит, что не денег – и издевается».

Лодочник прищурился и, не отрываясь, глядел на них. Скорее всего, прищурился он от солнца, но Рафаэлю его взгляд показался презрительным. И чем унизительнее чувствовал себя Рафаэль, тем выше он поднимал подбородок.

– А ведь девушки хотят покататься, – добродушно сказал Лодочник, и голос его показался Артуру и Рафаэлю отвратительным. – Девушки всегда чего-нибудь хотят.

– У нас не такие девушки, – строго ответил Рафаэль.

– Ну, что с вами делать, – пробормотал Лодочник. – Берите вон ту «скорлупку», пока никого нет.

Солнце кувыркнулось через голову, музыка заиграла еще веселее, а замечательнее музыки был голос старика.

– Только все не поместитесь. Так катайтесь того… по очереди.

– Спасибо!

В ту же минуту мимо них весело пронеслись двое мальчишек и с разбега прыгнули в самую лучшую лодку, по-свойски кивнув Лодочнику. Лодочник ответил невозмутимым кивком. Рафаэля нечаянно толкнули, он, уязвленный, вскинулся, но Артур потянул его за локоть – отвязывать «скорлупку». Марина и Жанна поспешили к ним. Вдруг с другой стороны причала показалась темноволосая кудрявая голова.

– Как вы там поместитесь вчетвером? – вопрос прозвучал очень вежливо и доброжелательно.

Рафаэль свирепо покосился, а Жанна спокойно ответила:

– Мы будем кататься по очереди.

Кудрявый красавец не унимался: