Шанс - Ирина Леонтьева

При других обстоятельствах он давно бы уже ушёл – в его присутствии больше не было необходимости. Но он просто не мог уйти, не узнав, чем закончится этот вечер. Как далеко Никита готов зайти?

Компания за соседним столиком вела себя всё более шумно. Никита по-прежнему его не замечал. Олег уже давно не слушал их скабрезных шуточек, лишь следил за официантом, невольно считая бутылки, что заказывали ребята. Одна, две, пять… На такую ораву, наверное, это всё же не много.

«Раньше Никита никогда не приходил домой пьяным», – подумал он, и тут же скривился от прострелившей где-то за грудиной боли. К горлу подкатила тошнота. Любовь не хотела сдаваться без боя, сопротивлялась…

Снова сжало сердце. Олег похлопал себя по карманам. Шеф, перехватив его взгляд, полез за пазуху.

– Вот, держи, – протянул он ему облатку валидола.

– Да, спасибо, – с каменным лицом кивнул Олег.

«Что ж, – подумалось ему, – тридцать пять лет. Пора уже, пора».

За соседним столиком снова раздался взрыв хохота. В сторону внутренних комнат быстро проскочили две тени.

«Никита», – понял Олег.

Внутри у него что-то оборвалось. Не спрашивая разрешения, почти не помня себя, встал и пошёл вслед за ними. У входа в коридор, на границе света и тени, он остановился, постоял несколько секунд, собираясь с мыслями, и, вздохнув полной грудью, пошёл.

И почти сразу замер, пошатнувшись, как от удара. Ребята не стали углубляться, устроившись почти у входа. Никита стоял, прислонившись к стене, со спущенными штанами перед каким-то разряженным, как попугай, хмырём.

«За что?» – подумал Олег.

Ему показалось, что сердце у него в груди больше не бьётся. Он стоял и смотрел, не в силах оторвать взгляд.

– За что, Никита? – повторил вслух.

Тот поднял голову. Затуманенный взгляд его прояснился.

– Олег?

Глаза Никиты расширились, на дне зрачков заплескался ужас. Он словно не верил увиденному.

– Олег! – вновь воскликнул он.

Олег понял, что стоять тут дальше бессмысленно и, развернувшись на каблуках, ушёл быстрым шагом.

В уши ему ударил душераздирающий крик.

– Олег!

Казалось, будто ревёт смертельно раненный зверь.

– Н-е-е-е-т!

Шеф его отпустил без звука. Как Олег очутился дома, он не помнил. Он мерил комнату шагами из конца в конец, не думая ни о чём и лишь изредка поглядывая на часы. Он никого не ждал, ничего не торопил. Нет, просто мозг его сам по себе, автоматически фиксировал время. Час ночи, два, три…

В квартире стояла звенящая тишина. Шагов на лестнице было не слышно. Дверь внизу не хлопала. Никита не появлялся. Телефон не звонил.

Наконец стрелки часов показали семь утра. За окном разгоралось промозглое, сырое утро.

«Пора на работу».

Надев пальто, Олег взял борсетку и открыл дверь.

На крыльце у подъезда сидел Никита. Съёжившись, сунув руки в карманы, он смотрел на лужу и считал дождинки, упавшие в воду.

Олег замер. Никита, вздрогнув, медленно поднял голову.

– Олег?

Тот невольно сделал шаг назад.

– Не уходи, Олег! – воскликнул Никита с отчаянием.

Олег остановился и тяжело вздохнул. К глазам его невольно подступили слёзы. Впервые за всю эту долгую ночь. Ну почему он никогда не мог сопротивляться его обаянию?

Оба молчали.

– Я слушаю тебя, – проговорил Олег наконец.

Из-за угла неслышно выкатила и остановилась машина. Шофёр вышел и в ожидании шефа закурил.

– Не уходи, Олег, – проговорил Никита.

Олег молчал.

– Прости меня. – Никита тщательно подбирал слова. Из всего того бешеного потока мыслей, что крутились у него в эту ночь в голове, нужно было попытаться вычленить те, что Олег услышит. Которые дойдут до его сердца. Искренние. – Я люблю тебя.

Олег вздрогнул и болезненно скривился. Никита, не глядя на него, продолжал:

– Я не знаю, что на меня нашло. Правда, не знаю. Я дурак. Я… я поддался чужому влиянию. Все эти смешки, шепотки за спиной в Академии. Разговоры о том, что я нашёл себе богатого папика. – Никита достал сигарету и начал нервно мять её в пальцах. – Но знаешь, этой ночью… вчерашним вечером… я внезапно осознал одну вещь – если ты от меня уйдёшь, я просто умру.

Олег поднял на Никиту вопросительный взгляд. Тот, воодушевлённый этим, продолжал:

– Я не смогу жить без тебя. Просто не смогу. Ты мне нужен, чтобы дышать. Я больше не буду…

Уронив сигарету, он закрыл руками лицо.

– Боже, какой же я дурак. Словно нашкодивший ребёнок тут стою и говорю какие-то детские фразы.

Схватив Олега за плечи, с силой сжал и заглянул в глаза.

– Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Давай уедем куда-нибудь хоть на короткое время и начнём всё сначала. Дай мне шанс доказать, что я изменился! – воскликнул Никита с отчаянием в голосе и опустил без сил руки, ожидая ответа.

Олег откашлялся и, не поднимая глаз, негромко заговорил.

– Через полторы недели у меня отпуск.

Глаза Никиты расширились.

– Я не знал.

Олег бросил на него быстрый взгляд.

– Я говорил тебе, только ты не слушал.

Тот опять уронил лицо в ладони.

– О боже…

Олег же, помолчав минуту, заговорил вновь:

– Я хотел уехать на Волгу. Снять домик там, порыбачить. – Никита поднял взгляд. – Если хочешь, можешь поехать со мной. Потому что я тоже не могу без тебя.

На лице Никиты расцвела счастливая улыбка.

– Да, конечно, Олег. С превеликой радостью. – Посмотрел на любимого нерешительно. – Можно… можно мне тебя обнять?

Олег вздрогнул и медленно, будто бы неуверенно, кивнул.

Никита заключил его в объятия и прижал к сердцу. Олег уткнулся носом ему в плечо.

– Олежка, – зашептал Никита Олегу в ухо, – ты прости меня. Ради бога, прости. Я буду другим. Я брошу эту проклятую Академию.

– Не надо, – помотал головой Олег. – Тебе нужно учиться.

– Только не там. Но мы что-нибудь придумаем. Этой ночью я понял то, чего до сих пор не осознавал – до какой степени ты мне важен. Как сильно я люблю тебя.

Уставший ждать начальство водитель пару раз посигналил. Олег поднял глаза.

– Спасибо тебе.

Никита улыбнулся.

– Иди на работу и ни о чём не думай. Когда ты придёшь, то я буду дома, клянусь тебе. И никуда, никуда больше от тебя не уйду.

На Волге, кстати, им обоим очень понравилось.

Никита стоял в дверном проёме, уперевшись лбом в косяк, и смотрел прямо перед собой. Туда, где неспешно катила свои воды Волга, где раскинулся за порогом расцвеченный золотыми и багряными красками осени небольшой садик. Листья уже частично облетели, но было всё равно ещё очень красиво.

Неслышно вошедший в комнату Олег увидел Никиту и невольно остановился.

«Интересно, о чём он думает?» – пришла ему в голову мысль.

Никита, почувствовавший его присутствие, обернулся. Во взгляде у него читалась глухая тоска. Огромная, леденящая душу боль, которая охватывала всё его существо. И ещё мольба.

Отношения их в последнее время и впрямь стали лучше. Они много времени проводили вместе, подолгу говорили обо всём на свете и о себе, почти каждый день рыбачили.

Никита действительно прилагал очень много сил, чтобы вернуть утраченное доверие. Был предупредителен, не отходил ни на шаг. Даже из дома один уходить не решался. Во время задушевных разговоров, которые случались всё чаще и чаще, много рассказывал о себе, в том числе и такого, о чём никогда и не думал упоминать раньше. Какие-то случаи из жизни, смешные курьёзы, свои детские секреты. То, чем не принято делиться с посторонними людьми. Знак доверия. И когда они соприкасались случайно, Никита каждый раз ощутимо вздрагивал. Поднимал на Олега взгляд, и на дне зрачков его вспыхивала надежда. Упование на то, что прикосновение это не было случайностью. Но потом он понимал свою ошибку, и взор его вновь потухал.

И всё чаще на лице его появлялась боль. Олег не бежал от него, нет. Он с Никитой охотно общался. Лежа на веранде на качелях, поджимал ноги, чтобы тот мог сесть рядом. Улыбался тепло, когда Никита принимался водить по его лицу сухой травинкой или листком, играя. Не стряхивал его руку, когда тот, осмелев, осторожно запускал ему пальцы в волосы. Но ни разу ещё за эти пять недель он не сделал шаг вперёд. И он не пускал его в свою спальню. И Никита каждый вечер с тоской смотрел, как закрывается дверь, отрезая его от любимого. Каждый вечер надеялся он, что его окликнут. Но этого не происходило. И опять Никита шёл спать в гостиную, на диван.

И ни разу ещё за это время Олег его не поцеловал.

Никита отчаянно тосковал. Тосковала его душа, тосковало не привыкшее обходиться без секса тело. Как-то раз, проходя мимо гостиной ночью, Олег заметил, как Никита, отвернувшись лицом к спинке дивана, ласкал сам себя. Рука его совершала характерные движения, Олег был уверен, что не ошибся, и ему на мгновение стало жаль Никиту. Тот же, кончив наконец, уткнулся лицом в сгиб локтя и глухо завыл. Присутствия Олега он так и не заметил. А тот вернулся тогда в свою спальню в раздумьях.