Шанс - Ирина Леонтьева

– Понял, – подтвердил Никита. – Когда ждать?

– Завтра к обеду.

Часы на стене пробили половину двенадцатого.

– Ну, я пошёл? Я в Кусково ещё собирался порисовать.

Никита уже было направился к выходу, как вдруг на полдороги к двери его остановил властный голос Мамаева:

– Стоять.

Никита против воли повиновался. Обернулся через плечо и вопросительно посмотрел на Дмитрия. Тот едва слышно хмыкнул:

– Далеко намылился? Я же вижу, что ты голодный. Садись и поешь. Наташа, – нажал он кнопку селектора, – принеси нам ещё кофе и позавтракать что-нибудь. В столовой сегодня приличное что-то есть?

– Были тефтели с гречкой.

– Пусть принесут.

Никита охотно вернулся на прежнее место.

– Вы правы, я с утра только кофе попил.

– Ну вот, я так и знал.

Вошла секретарша, поставил на стол чашку кофе и тарелку с канапе.

– Тефтели сейчас принесут.

Дождавшись, когда закроется дверь, Мамаев откинулся в кресле, расслабившись, и совсем другим тоном, в котором ощущались теплота и нежность, спросил:

– Ну, как там мой любимый сын? Я его уже неделю не видел.

Никита отправил в рот одно за другим два канапе и проглотил их, почти не жуя.

– Сегодня в командировку уехал, – сообщил он. – Недели на две.

С губ Никиты против воли сорвался тяжёлый вздох. Он уже смертельно скучал по Олегу, а предстояло ждать ещё так долго!

– Не грусти, – услышал он голос Мамаева. – Заходи к нам почаще, отвлечёшься немного.

Никита с благодарностью посмотрел на Дмитрия. Тот всегда, с тех самых пор, как Олег вырос из младенческих пелёнок, был на стороне сына. Оберегал, защищал, направлял… В отце любимый всегда был уверен едва ли не больше, чем в себе самом. И вот теперь благодатное крыло отцовской заботы волей-неволей касалось того, кого сын так любил…

Входной дверью он звезданул с такой силой, что с потолка посыпалась обильно пузырящаяся грязными желтоватыми разводами штукатурка. Уборщица, вяло елозившая тряпкой неопределённого цвета по полу, испуганно подпрыгнула.

– Дмитрий Игоревич, пожалуйста, держите себя в руках.

– Я постараюсь, Володя.

Мамаев остановился и мысленно сосчитал до десяти.

В тот момент, когда зазвонил телефон, в кабинете сидел начальник охраны. Звонок был из школы, в которой учился Олег. Мамаев снял трубку.

Поначалу он испугался, что случилось что-то серьёзное. В самом деле, что может подумать отец в подобной ситуации? Что сын подрался. Или у него нашли наркотики. Но то, что он услышал…

Дмитрий прижимал трубку к уху и отчётливо ощущал, как в висках начинает биться кровь. Она пульсировала гулко, толчками. Перед глазами вставала, застилая окружающий мир, багровая пелена ярости.

«Да что они себе позволяют!»

Олега застали целующимся в туалете с одноклассником. Началась травля.

«Почему он мне не сказал?» – подумал Дмитрий отстранённо, не концентрируясь на вопросе.

В данный момент ответ был не так уж и важен.

Дмитрий слушал. Со слов завуча выходило, что о сложившейся ситуации все знали, но никто – ни учителя, ни директор – не счел необходимым вмешаться.

Дмитрий сжал кулак с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Олег не захотел становиться козлом отпущения и начал давать обидчикам сдачи. Недаром Дмитрий потратил деньги на обучение сына каратэ – результатом стали пара сломанных в подворотне рядом со школой рук и несколько вывихов.

«Молодец, парень!» – мелькнула мысль.

Но в итоге вмешались мамаши из родительского комитета. Истерический визг одной из них служил для нынешней беседы не проходящим фоном.

– Еду, – отрывисто бросил Дмитрий и нажал кнопку селектора.

Раздался голос секретарши.

– Слушаю, Дмитрий Игоревич.

– Отмените на сегодня все встречи, – велел он ей.

Начальник охраны, всё это время сидевший в двух шагах и слышавший разговор от начала до конца, так же поднялся и испытующе посмотрел в лицо шефа.

– Дмитрий Игоревич, пожалуйста, держите себя в руках.

– Я постараюсь, Володя.

Дмитрий рывком распахнул дверь учительской. Убогость обстановки, включавшей в себя несколько обшарпанных столов и вешалку-стойку, резанула ему по глазам. Окно закрывала облезлая штора.

«Если эту тряпку можно назвать таким гордым словом», – подумал Дмитрий и поискал глазами сына.

Олег, съёжившись, сидел посреди помещения на стуле. Услышав резкий звук, он дёрнулся, и в его огромных, ещё по-детски доверчивых и таких наивных карих глазах мелькнула отчаянная надежда.

– Папа!

Сердце Дмитрия болезненно сжалось. Уже много лет сын не пользовался этим словом, предпочитая ему более взрослое «отец». С тех самых пор, как пошёл в школу. И вот сегодня впервые за всё время. «Папа».

Одна из находящихся в кабинете дам, брюнетка лет сорока пяти с высоким пучком на голове и в строгом шерстяном костюме, поправив на носу очки, заговорила:

– Послушайте, я…

– Молчать! – приказал Дмитрий не допускающим возражений тоном, даже не повернув в её сторону голову и не сводя глаз с сына. – Вашего мнения я не спрашивал.

Олег сдавленно хихикнул, не умея скрыть облегчения, и нервно отбросил со лба отросшую тёмно-каштановую прядь.

– Подойди сюда.

Стоявшая у окна крашеная блондинка возмутилась:

– Вы не смеете…

– Подойди, Олег! – обратился Дмитрий к сыну вновь тоном резче.

Тот быстро встал и приблизился к отцу.

Одним резким движением, словно боясь отпустить, Мамаев прижал Олега правой рукой к груди. Сжал плечо и поцеловал в макушку украдкой. Лица присутствующих женщин побагровели. Стало понятно, что Мамаев не собирается присоединяться к акции публичного остракизма.

– Подожди меня за дверью, Олег.

Тот молча кивнул и вышел.

Он вышел, однако вибрирующий от сдерживаемого гнева голос отца Олег слышал даже через закрытую дверь. Слов, правда, разобрать не мог, и это его немало огорчало. Он предпочёл бы знать, с чем ему придётся столкнуться. Не здесь, в стенах школы, нет. А потом, когда они приедут домой. Что отец думает? Сердится ли за то, что сын оказался…

Пидором. Именно это слово употребила учительница. Все они употребляли. И сейчас оно опять больно резануло прямо по сердцу. Почему? Разве он виноват?

Но с отцом они рано или поздно разберутся. Какова бы ни была первая реакция Дмитрия, Олег был уверен, что сумеет найти подход. Всю жизнь, сколько Олег себя помнил, отец был ему самым лучшим другом. А вот как там Стасик?

Тот самый парень, с которым тогда и целовался Олег. Ему, похоже, повезло меньше. Олег своими глазами наблюдал, как мать залепила сыну пощёчину и, схватив за руку, поволокла к выходу. Словно бессловесного младенца или нашкодившего щенка. Хотя нет, собаку она наверняка не стала бы так унижать. Другое дело – сын… Олег никак не мог понять, почему некоторые родители считают детей своей собственностью, отказываясь признавать в них самостоятельную личность.

«Слава богу, у нас с отцом не так».

Внезапно дверь распахнулась. Блондинистая дама семенила следом за Дмитрием.

– Послушайте, я всё понимаю. – Она тараторила, заглядывая через плечо и пытаясь перехватить взгляд Дмитрия. – Вы давно уже овдовели и воспитываете сына один. Вполне естественно, что вы не можете за ним уследить и…

Дмитрий резко развернулся на каблуках. В глазах его вспыхнула с трудом контролируемая ярость. Дама попятилась.

– Вы заблуждаетесь, и очень сильно, – прорычал Дмитрий. – Я в состоянии контролировать сына. Я знаю его и знаю, чего мне ожидать. А вот ваш, – он резко кивнул в сторону нагло ухмыляющегося при виде перепалки великовозрастного лоботряса, узнав в нем отпрыска блондинистой мамаши, – ещё преподнесёт вам немало неприятных сюрпризов.

Дама нахмурилась.

– Вы мне угрожаете?

Дмитрий вдруг ухмыльнулся цинично.

– Нет, предупреждаю. Просто для того, чтобы после это не стало для вас неожиданностью. Пошли.

Олег настолько ошалел, что даже не услышал обращенную к нему последнюю фразу.

«Что же у них там произошло?»

– Пошли, Олег!

Олег мотнул головой и поспешил вслед за отцом.

Машина плавно тронулась с места. Олег молчал, сосредоточенно разглядывая профиль отца и пытаясь разгадать его мысли. Но лицо Дмитрия было абсолютно бесстрастным. С тех пор, как ворота школы закрылись за ними, не последовало ни одного признака раздражения или неудовольствия. Дмитрий спокойно вёл машину, сосредоточенно разглядывая дорогу, и размышлял о чем-то. И Олег, как он ни был обеспокоен, не решился потревожить его. Знал, как не любит родитель, когда его отвлекают за рулём.