Измена с молодой. Ты все испортил! - Аника Зарян

Знаешь, что? Я в спиртному не притронусь. Как встреча закончится, сразу выеду. Ты даже в постель лечь не успеешь!

— Понятно, — тихо ответила и сбросила звонок.

Решение пришло спонтанно. Бегло взглянула на часы — успеваю еще на укладку и маникюр.

Попросила Нору забрать и отвезти Вику и Геру после елки к родителям, сославшись на проблемы с двигателем машины.

Отель, где должна была состояться встреча с клиентами, бронировала я, поэтому без труда восстановила в памяти адрес, вбила его в навигатор и проверила, сколько времени займет дорога.

Полтора часа, если мне повезет не застрять ни в одной пробке.

Казалось, я предусмотрела всё, чтобы самая дорогая сердцу семейная традиция не нарушилась, кроме двух пунктов:

Первый — я забыла в прихожей зарядку. Оставалось еще полчаса пути, когда смартфон выключился, поэтому пришлось доезжать вслепую и ориентироваться на указатели.

Второй — кажется, я уронила ключи от автомобиля в тот момент, когда, наконец доехав, заметила на парковке нужного отеля заведенный Лэнд Крузер мужа. Видимо, встреча закончилась раньше, и он решил вернуться домой! Ухмыльнулась, понимая, что мы могли разминуться, и тогда ему пришлось бы ждать меня с командировки. Я быстро заглушила двигатель, машинально схватила ключи и сумочку и направилась к черному внедорожнику со знакомыми номерами. Сюрприз, милый!

Обошла сзади, подошла справа к двери, как делала сотни раз до этого. Мелкие хлопья снега лениво опускались на асфальт и тут же превращались в капельки воды под ногами.

Я не сразу заметила движения в салоне. Что-то несуразное ритмично подскакивало, отчего сам кузов едва заметно покачивался. Было темно. Одинокий фонарь в трех метрах от нас едва охватывал край капота. Зато в самом салоне видимость была первоклассная. Я приблизила лицо вплотную к стеклу и тут же застыла.

На полностью разложенном водительском сиденье лежал мой муж, в блаженном экстазе приоткрыв рот. Правой рукой схватив за светлые волосы то самое несуразное нечто, при лучшем обзоре оказавшееся Акопян, он двигал ею верх и вниз, верх и вниз, пока вдруг не замер, лицо его исказила гримаса наслаждения. Он повернул голову вправо и открыл глаза. Встретился со мной взглядом и, наверное, выпав из реальности, привычно довольно улыбнулся, как делал каждый раз после нашей близости.

В нашей постели.

В нашем доме!

В следующее мгновение, осознав абсурдность ситуации, он резко вскочил. Припечатал коленями к рулю затылок девки. Дернулся от боли. Резко оторвал ее от себя. Лицо его покраснело, но он продолжал смотреть на меня.

— Ксюша… — прочла по его губам.

А я, не в состоянии больше стоять там, медленно попятилась назад.

Шаг.

Еще шаг.

Затем повернулась и побежала к своей машине, что было сил. Хотелось поскорее уехать с этой проклятой парковки, гнать на полной скорости прочь, чтобы мерзкое видение, все еще стоящее перед глазами, исчезло, распалось на мелкие пылинки, растворилось в набравшем силу снегопаде.

Ключи! Где эти чертовы ключи⁈

Глава 5

Казалось, время замедлилось, давая мне возможность прийти в себя. Но было только хуже. Отвращение накатывало волнами, каждая последующая разрушительнее предыдущей.

Карен и Рита.

Мой муж, вчера утром попрощавшийся со мной долгим поцелуем, и Акопян.

Карен и его якобы сестра.

Эта мысль отозвалась болезненным спазмом внизу живота. Я до скрежета сжала зубы, пытаясь удержать рёв, вырывающийся изнутри. Рылась в сумке в поисках ключей, перевернула, вывалив на припорошенный снегом асфальт, все ее содержимое.

Кинулась на колени, ползала вокруг своей машины, в отчаянных поисках брелока с ключами. Старого, металлического, в выгравированным на нем монохромным изображением: я смотрю в кадр, Карен — на меня. Мы прячемся от дождя в ближайшей к его работе кофейне, замечаем фотобудку и одновременно залетаем в нее. С первого раза не получается сделать фото. Я сосредоточенно позирую в объектив, Карен дурачится. Мне двадцать лет, я влюблена, счастлива…

Видение растворилось, уступив место очередной волне горечи.

Всё начало обрастать новым смыслом. Их случайные касания, скрещенные взгляды, ее чертова зарплата. Ее реакции на мои появления. «Привет, сладкий!» К горлу подкатила тошнота. Как часто они прятались в кабинете Васи, что даже попугай выучил эту пошлость? А я еще решила, что это Грабовский во всем виноват. Дура. Слепая, наивная дура!

Всё оказалось до будничного просто и банально. Шеф и подчиненная. И о них знали все.

Все…

Быстрыми кадрами перед глазами возникали и исчезали взгляды мамы и Норы. Вот, они серьезно смотрят друг на друга. Затем — с улыбками на меня. Знакомыми до каждой морщинки улыбками смотрят и предают меня. И боль от их предательства не меньше. Я им верила. А они знали…

«Гог, а это кто?» — всплыла в памяти фраза свекрови, будто специально, чтобы я смогла за нее ухватиться. Может, мама не знала?

«Это ты во всем виноват!» — прозвучало в голове следом. Отец тоже знал. Господи, он тоже знал и покрывал его!

Из груди вырвался долгий стон.

Приди в себя, Ксения!

Нащупав между передним и задним колесом характерные контуры, схватила находку, поднялась на ноги. Промокшие насквозь брюки палаццо облепили голени. «В первый раз надела, и уже на выброс», — вылезло откуда-то из подсознания и тут же улетело в небытие. Всё равно. Неважно.

Больше ничего не важно.

Разблокировала машину.

Сердце билось где-то в горле. Не в силах больше удерживать рыдания, бросилась на сиденье и изо всех сил потянула на себя дверь.

Но она не захлопнулась.

— Твою мать!..

Повернула взгляд налево, сквозь пелену слез заметила искаженное от боли лицо мужа — кажется, он подставил руку в проем, и удар пришелся ему по запястью. Чуть не кинулась к нему на помощь. Мне стоило усилий удержаться от того, что казалось таким естественным. Поцеловать место, которое приняло на себя удар, облегчить боль любимого человека, взять часть ее на себя. Я бы сделала это, не задумываясь. Потому что мне было точно так же больно, когда что-то случалось с ним. Я делала это. Всегда. Но не в этот раз…

— Ксюша, умоляю…

Я молча посмотрела на любимого. Он не надел свое пальто и стоял передо мной в черной рубашке, наспех заправленной в черные брюки. Снег валил крупными хлопьями, оседал на его черных волосах. Моргнула и, прищурившись, вгляделась в его глаза. Тоже черные. Все такие же любимые. Тщетно пыталась выудить из этой черноты хоть что-то, за что можно ухватиться. Так смотрят, наверное на «Черный квадрат» в отчаянных поисках «нуля форм», начала